Золотой шут - Робин Хобб

Он подошел ко мне, и мы оба смотрели на неровную поверхность черной воды, окрашенной первыми лучами восходящего солнца. Некоторое время мы оба молчали.

– Что было дальше? – спросил я.

– Наверное, я думал о том, что происходит с тобой. Почему ты не связался со мной? Неужели ты думал, что я не пошлю тебе помощь?

Вопрос Дьютифула меня удивил. Прошло некоторое время, прежде чем я сумел найти ответ. Меня разобрал смех.

– Я не подумал, что такое возможно. В течение долгих лет я рассчитывал только на себя и Ночного Волка. А после того, как потерял его… мне не приходило в голову, что я могу кого-то попросить о помощи.

– Я пробовал войти с тобой в контакт. Когда они пытались… задушить Сивила, кот совершенно обезумел. Пард оставил меня в покое и принялся носиться по комнате, круша все на своем пути. Раньше я не представлял себе, что могут наделать когти. Полог постели, одежда… Под моей кроватью до сих пор валяется гобелен, про который у меня не хватает мужества никому рассказать. Он безнадежно испорчен. Полагаю, гобелен стоил кучу денег.

– Не беспокойся. У меня найдется отличная замена. – Он удивленно уставился на мою кривую улыбку.

– Я пытался связаться с тобой, когда Пард принялся неистовствовать, но у меня ничего не вышло.

И я вдруг вспомнил слова Верити.

– Твой отец не раз ругал меня за то, что когда я сражался с кем-то, ему не удавалось сохранять со мной Скилл-контакт. – Я пожал плечами. – Только сейчас об этом вспомнил. – Я автоматически потер шрам на шее, оставшийся от укуса.

Тут только я заметил, что Дьютифул смотрит на меня с мальчишеским обожанием, и быстро отдернул руку.

– И больше Пард ничего тебе не сказал?

Дьютифул пожал плечами.

– Практически ничего. Неожиданно он перестал рвать мои вещи и поблагодарил меня. Очень холодно. Мне кажется, котам трудно кого-то благодарить. После этого он забрался на мою постель и перестал обращать на меня внимание. Пард покинул ее только после того, как вернулся Сивил. С тех пор в моей спальне воняет котом. Наверное, Пард выделяет какую-то пахучую жидкость, когда волнуется.

– Вполне возможно, – ответил я, – хотя мне почти ничего не известно о котах.

Затем я задал ему деликатный вопрос, который давно меня мучил:

– Дьютифул, почему ты до сих пор веришь Сивилу? Я не понимаю, зачем ты оставил его в своей жизни после всего, что он наделал?

Дьютифул удивленно посмотрел на меня.

– Сивил доверяет мне. Не могу представить себе человека, который мог бы так верить кому-нибудь, как Сивил. Кроме того, он необходим мне, если я рассчитываю понять людей Древней Крови. Так считает моя мать. Я должен хорошо узнать хотя бы одного, если мы рассчитываем договориться с остальными.

Я не думал об этом, но понял, что он имеет в виду. Народ Шести Герцогств ничего не знает о нравах людей Древней Крови. Я имел некоторое представление об их традициях и законах, но, поскольку не воспитывался среди них, мало чем мог помочь Дьютифулу. И все же…

– Ну, не один же он знаком с традициями Древней Крови. Я не понимаю, чем он заслужил твое уважение.

Дьютифул вздохнул.

– Фитц Чивэл, он принес мне своего кота. Если бы ты знал, что должен умереть, и не хотел, чтобы Ночной Волк погиб вместе с тобой, с кем бы ты его оставил? Кому доверил бы его судьбу? Неужели человеку, которого предал? Или другу, которому продолжаешь верить, несмотря ни на что?

– Ах, вот ты о чем… – пробормотал я, осмысливая его слова. – Теперь я понимаю. Ты прав.

Ни один человек не доверит половину своей души тому, кто для него чужой.

Очень скоро из-за каминной полки появились Чейд и Олух. Старик с хмурым видом отряхивал пыль и паутину с рукавов элегантного камзола. Олух что-то напевал себе под нос, отдельные ноты дополняли его песнь Скилла. Казалось, он получает большое удовольствие. Если бы я слушал его лишь ушами, то уловил бы только невнятные раздражающие звуки. Доступ к его разуму полностью все менял, помогал понять маленького человечка.

Взгляд Олуха сразу же устремился к столу, и я ощутил его разочарование – он не увидел пирожных. Я вздохнул. Оставалось надеяться, что его разочарование не помешает занятиям. Я рассадил своих учеников – с одной стороны Чейд, а с другой Дьютифул и Олух. Как и прежде, я встал у принца и Олуха за спиной, чтобы иметь возможность сразу же прервать их физический контакт. Я знал, что Дьютифул считает мою тревогу излишней, Чейд тоже скептически относился к подобным предосторожностям. Впрочем, ни один из них не видел, как один человек высасывает из другого силу при помощи Скилла.

Дьютифул вновь положил руку на плечо Олуха. Они опять попытались послать простое сообщение Чейду. Дьютифул и Олух могли войти в контакт со мной, но вместе у них ничего не выходило. Мне уже стало казаться, что надежды нет. Одна из важнейших задач группы состоит в способности объединять свои силы в Скилле, делая их доступными для своего короля. А у нас ничего не получалось. Более того, из-за неудач росла враждебность между нами.

– Олух, прекрати напевать. Как я могу сосредоточиться, если ты меня все время отвлекаешь? – рассердился Дьютифул после очередной неудачной попытки.

Олух вздрогнул, услышав злость в голосе принца. Когда его глаза наполнились слезами, я увидел, какой глубокой стала его связь с Дьютифулом. Похоже, принц также понял свою ошибку, поскольку встряхнул головой и добавил:

– Олух, меня отвлекает твоя красивая музыка. Нет ничего удивительного в том, что тебе хочется поделиться ею со всем миром. Но сейчас нам необходимо сосредоточиться на уроке. Ты понимаешь?

Неожиданно в глазах Чейда загорелись зеленые искры.

– Нет! – воскликнул он. – Олух, не приглушай свою музыку. Ведь я никогда ее не слышал, хотя Дьютифул и Том много раз говорили, какая она чудесная. Позволь мне ее послушать, Олух, хотя бы разок. Положи руку на плечо Дьютифула и направь свою музыку ко мне. Пожалуйста.

Мы с Дьютифулом уставились на Чейда, а Олух просиял. Он не колебался ни минуты. Не успел Дьютифул убрать руку с его плеча, как Олух схватил принца за локоть. Его глаза устремились к Чейду, рот широко раскрылся от удовольствия, а Дьютифул даже не успел приготовиться. Музыка нахлынула на нас потоком. Я смутно увидел, как пошатнулся Чейд, ощутив ее мощный удар. Его глаза широко раскрылись, и, хотя он торжествовал победу, я также увидел тень страха, промелькнувшую на его лице.

Да, я не переоценил силу Олуха. Никогда мне не доводилось видеть такого мощного потока Скилла. До сих пор музыка Олуха всегда находилась на заднем плане, была бессознательной, как дыхание или биение сердца. Теперь он раскрыл себя миру и с наслаждением погрузился в мелодию своей матери.

Как илистая река в период разлива может на время окрасить берег, так и песня Олуха изменила цвет великого течения Скилла. Она вошла в его поток – и Скилл стал другим. Я никогда не представлял себе ничего подобного. Меня подхватило могучее течение, и я потерял способность управлять своим телом. Музыка Олуха с ее ритмом и мелодией меня зачаровала, я чувствовал, что где-то рядом Чейд и Дьютифул, но был не в силах их разглядеть, поскольку погрузился в ее волны.