Столп огненный - Кен Фоллетт

Солдаты, ворвавшиеся в дом герцогини, вернулись с двуствольной аркебузой. Пьер не мог разобрать, что они говорят, так что оставалось догадываться по жестам. Кто тряс головой, кто беспомощно пожимал плечами, кто размахивал руками, объясняя, видимо, что стрелок сбежал. Отлично. Молодец Лувье.

Компания приблизилась к тому месту, где укрывался Пьер. Он повернулся и, снедаемый горьким разочарованием, поспешил покинуть кладбище через дальние ворота.

7

Едва прослышав о случившемся, Уолсингем и Нед Уиллард сразу поняли, что это событие означает крах всех надежд королевы Елизаветы – и их собственных.

Они немедленно отправились на рю де Бетизи. Колиньи лежал в постели, окруженный другими вожаками гугенотов, включая маркиза де Ланьи. Адмирала осматривали несколько докторов, в том числе знаменитый Амбруаз Парэ, королевский хирург, мужчина лет шестидесяти с залысиной надо лбом и длинной черной бородой, что придавала ему задумчивый вид.

Нед знал, что обычно раны обеззараживали, прижигая либо кипящим маслом, либо раскаленным железом. Боль была столь мучительной, что раненый порой не выдерживал и умирал. Парэ предпочитал мази, содержавшие скипидар, и даже опубликовал трактат «Способ излечения ранений, нанесенных аркебузами и стрелами». Впрочем, этих успехов Парэ было недостаточно, медицина не спешила меняться.

Колиньи был бледен и, очевидно, страдал от боли, но как будто сохранял ясность мысли. Одна пуля оторвала ему кончик указательного пальца на правой руке, как объяснил Парэ. Вторая засела в левом локте. Парэ ее извлек – возможно, именно поэтому Колиньи, перенесший эту пытку, был так бледен – и показал всем свинцовый шарик с полдюйма в диаметре.

Как бы то ни было, Парэ уверял, что адмирал будет жить, и это было большим облегчением. Гугеноты, конечно, разъярились из-за покушения на их предводителя, и придется изрядно постараться, чтобы их успокоить.

Среди тех, кто толпился у кровати адмирала, нашлось несколько человек, жаждавших крови. Никто не сомневался в том, что за покушением стоит герцог де Гиз. Требовали идти в Лувр и добиваться приема у короля, а затем настоять на скорейшем аресте Анри де Гиза и пригрозить всеобщим восстанием гугенотов, если король откажется. Звучали даже призывы взять короля в заложники, столь же безрассудные, сколь и глупые.

Сам Колиньи призывал к сдержанности, но голос раненого был слаб, и мало кто к нему прислушивался.

Уолсингем предпринял попытку остудить горячие головы.

– Я располагаю сведениями, которые могут оказаться полезными, – сказал он. Поскольку он представлял в Париже единственную крупную протестантскую страну во всем мире, гугеноты внимательно слушали. – Истовые католики готовы к вашему восстанию. Герцог де Гиз составил планы на случай любого мало-мальски серьезного выступления протестантов после свадьбы Маргариты. – Посланник оглядел собравшихся. – Каждому из присутствующих в этой комнате назначен личный убийца из числа католиков-аристократов.

Новости потрясли гугенотов. Послышались возгласы ужаса и отвращения.

Маркиз де Ланьи стащил с головы свою драгоценную шапку и почесал лысину.

– Простите, посланник Уолсингем, но откуда вам все это известно? – спросил он с недоверием в голосе.

Нед нахмурился. Он надеялся, что Уолсингем не назовет имени Херонимы Руис. Эта испанка из окружения кардинала Ромеро еще могла пригодиться.

По счастью, Уолсингем не стал раскрывать источник сведений.

– У меня есть лазутчик в доме де Гизов. Как же иначе?!

Обычно де Ланьи был довольно миролюбив, но на сей раз он сурово изрек:

– Нужно защищаться, друзья мои.

Кто-то воскликнул:

– Лучшая оборона – напасть самим!

С этим все согласились.

Нед был младшим по возрасту среди собравшихся, но у него нашлось что сказать.

– Герцог де Гиз рассчитывает на то, что протестанты своими насилием побудят короля отказаться от Сен-Жерменского мира. Вы играете ему на руку. Подумайте об этом.

Не помогло. В воздухе все отчетливее пахло кровью.

А потом прибыл король Карл.

Никто подобного не ожидал, не предполагал увидеть его королевское величество. Тот явился без всякого уведомления. С ним была и королева-мать, Екатерина де Медичи, и Нед догадался, что это она подговорила сына навестить адмирала. За монаршими особами следовали старшие придворные, в том числе многие вельможи-католики, ненавидевшие Колиньи. Но герцога де Гиза среди них не было.

Карл правил уже одиннадцать лет, хотя ему самому был всего двадцать один год.

Неду показалось, что сегодня король выглядит как-то по-особенному молодым и ранимым. На его бледном лице с кудрявыми усиками и едва наметившейся бородкой читались искренняя обеспокоенность и раздражение.

Нед слегка приободрился. Прийти вот так – со стороны короля это было неслыханное проявление сострадания. Гугеноты навряд ли смогут от такого отмахнуться.

Первые слова Карла укрепили надежды Неда.

– Боль ваша, а гнев мой, – сказал король, обращаясь к адмиралу.

Он явно вызубрил эти слова заранее, с тем расчетом, чтобы их разнесли по всему Парижу, но оттого они не перестали быть справедливыми и желанными.

Поспешно принесли стул, и король сел, лицом к кровати.

– Клянусь, я отыщу того, кто в этом повинен…

– Анри де Гиза, – пробормотал кто-то.

– …кто бы это ни был, – договорил Карл. – Я уже назначил ответственных, слуг того дома, где прятался убийца, начали допрашивать.

Ерунда какая, фыркнул про себя Нед. Таким способом до истины еще никому дознаться не удавалось. Ни один здравомыслящий государь не позволит посторонним вести расследование, итоги которого могут оказаться весьма нелицеприятными. Значит, это всего-навсего уловка, и король заинтересован не в том, чтобы найти убийцу, а в том, чтобы снизить накал страстей, – впрочем, его можно понять.

– Прошу вас перебраться в Лувр, – продолжал король, – и расположиться в непосредственной близости от нас. Там вам ничто не будет угрожать.

Не слишком удачная мысль, оценил Нед. Колиньи сейчас нигде не будет в безопасности, но ему лучше оставаться здесь, среди друзей и соратников, чем отдавать себя под ненадежное покровительство короля Карла.

На лице адмирала отражались схожие размышления, но он, разумеется, не мог их озвучить из опасения обидеть короля.

Спас положение Амбруаз Парэ, который сказал:

– Ваше величество, больной должен остаться здесь. Всякое перемещение приведет к тому, что раны откроются снова, а новой кровопотери он может не пережить.

Король кивком показал, что услышал врача, и изрек:

– В таком случае пришлю вам Коссена с пятью десятками пикинеров и аркебузиров, чтобы усилить вашу малочисленную охрану.