Хаски и его учитель белый кот. Том III - Жоубао Бучи Жоу

собой пальцы, после чего мягко и вкрадчиво поинтересовался:

— Разве то, что сделал Мо Жань, по сути не то же самое, что в прошлой жизни сделал Чу Ваньнин?

Мужчина какое-то молча обдумывал его слова, прежде чем ответил:

— Похоже. Почти один в один.

— Хорошо, тогда спрошу тебя еще кое-что: когда в прошлой жизни Чу Ваньнин был схвачен и посажен под замок Тасянь-Цзюнем, сколько людей из мира совершенствования действительно беспокоились и помнили о нем?

— …

Его собеседник не отвечал, а улыбка на лице Ши Мэя становилась все глубже и таинственнее:

— Почти никто, так ведь? Про это я тебе и говорю. Все эти годы только Сюэ Мэн еще как-то суетился и бегал повсюду. Сперва еще были те, кто, проронив пару слезинок, из сочувствия пообещал протянуть ему руку помощи и помочь спасти людей с Пика Сышэн. Ну а что случилось потом? Из-за растущего могущества Тасянь-Цзюня все эти обещания так и остались только на словах. Более того, по прошествии времени первые добрые чувства и сочувствие рассеялось, и люди стали все больше чувствовать, что мельтешащий перед глазами Сюэ Мэн надоел им до зубовного скрежета. Так что, когда он в очередной раз прибежал их упрашивать, вся эта публика принялась убеждать его, что раз Чу Ваньнин так долго находится в императорском дворце, то, вероятнее всего, его уж и в живых-то нет. Как можно рисковать жизнями живых людей ради того, кто, возможно, уже давно умер?

Таинственный человек покачал головой:

— В то время местонахождение Чу Ваньнина действительно оставалось тайной для всех, а сейчас Мо Жань в более-менее нормальном состоянии и находится рядом с ними. Как бы они ни были озлоблены, вряд ли будут вредить человеку, который только что пролил кровь ради спасения мира совершенствования.

Выслушав его возражение, Ши Мэй невольно вздохнул:

— Эх, ты прожил всего на несколько лет меньше меня, а все еще такой наивный и простодушный идеалист.

С этими словами он убрал со стола шелковую ткань, на которой все точки уже поменяли цвет на красный, означавший, что все шашки Вэйци Чжэньлун полностью утратили свою силу. Без всякого выражения он небрежно положил ее в свой мешок цянькунь.

— Люди могут позволить себе быть благородными, пока не затронуты их собственные интересы. Однако, если что-то может навредить им, то постепенно начинает проявляться их скотская натура.

Тонкие пальцы проворно завязали узел на мешке цянькунь, после чего Ши Мэй впервые за время этого разговора поднял голову:

— Сейчас в их глазах Мо Жань наполовину несправедливо обвиненный хороший человек, наполовину ненаказанный коварный злодей. Конечно, жаль случайно обвинить и причинить вред хорошему человеку, но, по ошибке отпустив злодея, в будущем можно породить новую кровавую бойню в мире совершенствования.

— …

Увидев, что собеседник молчит и внимательно слушает, Ши Мэй непринужденно продолжил:

— Таким образом, даже если он расколол свое духовное ядро и предотвратил катастрофу в мире совершенствования, сама по себе его личность вызывает у людей много сомнений. Люди по природе своей очень подозрительны, и если у них есть выбор, они предпочтут пресечь любую угрозу своей безопасности, скосив ее как траву и вырвав корни будущих проблем. Таким образом, это небольшое изменение нисколько не повлияет на конечный результат.

— Значит, ты считаешь, что Цитадель Тяньинь все еще может добиться успеха и арестовать Мо Жаня? — спросил таинственный человек.

— В Цитадели Тяньинь наши люди, — с улыбкой ответил Ши Мэй. — Все идет по плану, его арест неизбежен. После этого, если удастся заполучить осколки духовного ядра Мо Жаня, я смогу заново собрать его в Тасянь-Цзюне и, наконец, сделаю его послушным. С духовной мощью этого человека нет ничего, что было бы нам не под силу.

Его собеседник не смог сразу подобрать слов, но чуть погодя все же спросил:

— Однако в другом мире ты контролировал его почти десять лет, удастся ли снова должным образом перенастроить его сейчас?

Ши Мэй на мгновение даже растерялся. Судя по язвительному тону его собеседника, казалось, тот не только устроил ему допрос, но еще и пытается подколоть его. Ши Мэй потемнел лицом и после долгого молчания, прищурившись, спросил:

— В чем смысл твоего вопроса? Ты меня допрашиваешь?

— Нет, я тебя не допрашиваю, — вздохнул его собеседник, — У нас с тобой с самого начала было одно намерение и желание на двоих. Пожалуй, в этом мире нет никого, кто мог бы понять тебя лучше, чем я.

Холодное выражение лица Ши Мэя немного смягчилось, однако его прекрасные глаза все еще пристально смотрели на скрытое капюшоном лицо стоявшего внизу мужчины, словно пытаясь разглядеть, искренен ли тот с ним или все же немного лукавит. Наконец, поджав тонкие губы, он сказал:

— Просто ты должен хорошенько уяснить одну вещь: каждый мой шаг направлен на то, чтобы вернуть то, что положено нам по праву, поэтому некоторые жертвы неизбежны.

— Да.

— Ты все верно сказал: нет никого, кто знает меня лучше, чем ты, — мягко и тихо продолжил Ши Мэй. — Между этими двумя мирами я живу в вечном страхе и тщательно обдумываю каждый свой шаг. За исключением тебя, нет почти никого, на кого я мог бы положиться.

— …

— Не подведи меня.

Голос Ши Мэя упал и упорхнул, словно вольный мотылек, после чего на какое-то время между ними повисла тишина. После продолжительного молчания таинственный мужчина вновь заговорил, на этот раз используя очень мягкий и доброжелательный тон:

— Все это время я хотел спросить тебя кое о чем.

— О чем же?

Над горой Цзяо нависли свинцовые тучи, поднялся ветер и под его порывами уныло зашелестели травы и деревья. Заунывные завывания ветра были похожи на горькие рыдания бесчисленных лишенных крова и мыкающихся по белу свету бродяг.

— Я очень хочу знать, — сказал тот мужчина, — в прошлой жизни насколько велика была жертва ради нашего общего дела. Скажи мне правду.

Ши Мэй никак не ожидал, что он вдруг задаст такой вопрос. Приподняв нахмуренные брови, он поднял на него взгляд, в котором вспыхнул сумрачный свет:

— Разве в давнем прошлом я не говорил с тобой об этом? Естественно, что несколько невинных людей должны умереть, но если ты вспомнишь, через что мы прошли, и как нас ранее попирали, то сможешь…

— Несколько… это сколько?

Когда мягкий, но уверенный и решительный голос мужчины перебил Ши Мэя