Сборник "Пендергаст". Компиляция. Книги 1-18" - Дуглас Престон

Теперь Пикетт предъявил оборотную сторону комплимента:

— Но у вас также необычайно высокий процент подозреваемых, которые не доходят до суда, потому что, выражаясь на языке ФБР, «отправляются в мир иной в процессе расследования».

Еще один грациозный кивок.

— Исполнительный заместитель директора Лонгстрит был не только вашим наставником, но и ангелом-хранителем в Бюро. Насколько я понимаю, он не подпускал к вам комиссию по расследованиям, защищал ваши наиболее неординарные действия, прикрывал вас сзади. Но теперь, когда Лонгстрита нет, высокие чины пребывают в некоторой растерянности… я хочу сказать, не знают, как быть с вами дальше.

Пикетт ожидал увидеть в глазах агента искорку озабоченности. Но ничего такого не заметил. Он взял ковшик, плеснул еще порцию воды на камни. Температура в сауне поднялась до жарковатых восьмидесяти двух градусов.

Пендергаст поправил галстук, поменял местами ноги, закинутые одна на другую. Казалось, он даже не вспотел.

— Короче говоря, мы пока решили дать вам свободу рук в том, что удается вам лучше всего: расследование психологически неясных убийств теми методами, которые прежде приносили вам успех. С несколькими оговорками, конечно.

— Конечно, — согласился Пендергаст.

— А это выводит нас на ваше следующее задание. Сегодня утром на могиле в Майами-Бич найдено человеческое сердце. Могила принадлежит некой Элизе Бакстер, которая удушила себя простыней в Катадине, штат Мэн, одиннадцать лет назад. На могиле…

— Почему миз Бакстер похоронили во Флориде? — мягко прервал его Пендергаст.

Пикетт помедлил. Он не любил, когда его прерывают.

— Она жила в Майами. В Мэн поехала отдохнуть. Семья переправила тело домой для захоронения. — Он помолчал, чтобы убедиться, что не последует никаких других вмешательств, потом взял лист в файлике. — На могиле лежала записка. Она гласила… — Он посмотрел на бумагу. — «Дорогая Элиза, извини за случившееся с тобой. Мысль о том, как ты, вероятно, страдала, много лет преследовала меня. Я надеюсь, ты примешь этот дар с моими искренними соболезнованиями. Давай тогда пойдем с тобою вместе, ты и я… другие тоже ожидают подарков». Под посланием подпись: «Мистер Брокенхартс»[890].

Пикетт замолчал, чтобы дать Пендергасту время осмыслить услышанное.

— Весьма любезно со стороны мистера Брокенхартса, — сказал Пендергаст секунду спустя, — хотя его подарок свидетельствует о дурновкусии.

Пикетт прищурился, хотя на его ресницах повисли капли пота, но так и не заметил ни малейшего намека на неподчинение. Агент сидел свежий как огурчик, несмотря на жару.

— Сердце обнаружила посетительница кладбища сегодня утром, около семи сорока пяти. В десять тридцать под кустом на променаде Майами-Бич, в десяти милях к югу, нашли тело женщины. Ее сердце было вырезано. Полиция Майами-Бич все еще работает на месте преступления, но одно нам уже известно: на могиле было найдено сердце именно этой убитой.

И тут Пикетт впервые увидел, как что-то вспыхнуло в глазах Пендергаста — искорка, словно бриллиант повернули к свету.

— Мы не знаем, что связывало Элизу Бакстер и убитую сегодня женщину. Но какая-то связь должна быть, это представляется очевидным. И если упоминанию «других» в записке можно доверять, то следует ожидать новых убийств. Элиза Бакстер умерла в штате Мэн, и, хотя ее смерть считается самоубийством, межштатская юрисдикция означает, что в расследовании участвуем и мы. — Он положил файлик на скамью, подтолкнул к Пендергасту. — Завтра с утра вы отправляетесь в Майами на расследование.

Глаза Пендергаста по-прежнему сверкали.

— Отлично. Просто превосходно.

Но когда агент протянул руку к файлику, Пикетт прижал лист бумаги к скамье:

— Еще кое-что. Вы будете работать с напарником.

Пендергаст замер.

— Я здесь уже упоминал об оговорках. Эта — самая крупная. Говарда Лонгстрита, который прикрывал вас с тыла, больше нет, агент Пендергаст. Он больше не наставит вас на путь истинный, когда вы пуститесь во все тяжкие. Бюро не может игнорировать ваши примечательные достижения. Но не может игнорировать и высокую смертность среди ваших подследственных. Поэтому мы прикрепляем к вам напарника, что, конечно, является обычной практикой ФБР. Я назначаю вам в напарники одного из самых проницательных молодых агентов. Вы, естественно, будете ведущим в этом деле, но он будет помогать вам на каждом шагу. Он будет функционировать и как внимательный слушатель, и, при необходимости, как дотошный проверяльщик. И кто знает, возможно, вы оцените такое сотрудничество.

— Я полагаю, что мой послужной список говорит сам за себя, — произнес Пендергаст тем же тягучим шелковым голосом. — Я лучше всего работаю в одиночку. Напарник может стать мне помехой.

— Мне казалось, вы неплохо работали в паре с одним нью-йоркским копом, как там его имя — д’Агоста?

— Д’Агоста — исключительный случай.

— Человек, о котором я вам говорю, тоже исключительный. Но давайте ближе к делу. Это непременное условие. Либо вы принимаете напарника, либо мы поручаем дело кому-то другому.

«И подвешиваем вас в состоянии неопределенности, пока не возьметесь за ум», — подумал про себя Пикетт.

Во время этой короткой речи на лице Пендергаста возникло некое выражение, очень странное выражение, — Пикетт, невзирая на весь свой обширный психологический опыт, не сумел его определить. Несколько секунд единственным звуком в сауне оставалось шипение камней.

— Принимаю ваше молчание за согласие. И теперь для вас настало время познакомиться с вашим напарником. Агент Колдмун, не могли бы вы присоединиться к нам?

При этих словах молчаливый молодой человек, сидевший в дальнем углу, встал, затянул потуже полотенце на поясе и, поблескивая пленкой пота, подошел к ним. У него была светлая оливково-коричневая кожа, черты лица тонкие и в каком-то смысле почти азиатские. Он бесстрастно посмотрел на двух мужчин, сидевших перед ним. Стройный и прямой, он казался чуть ли не идеальным агентом. Разве что его волосы — цвета воронова крыла, довольно длинные и с пробором посередине — не отвечали этому образу. Пикетт внутренне улыбнулся. Его решение сделать этих двоих напарниками казалось ему штрихом мастера. Пендергаста ждет сюрприз.

— Это специальный агент Колдмун, — сказал Пикетт. — Он в Бюро восемь лет и уже проявил себя в отделах кибербезопасности и уголовных расследований. Рапорта соответствия, представленные его начальством, иначе как образцово-показательными и не назовешь. Восемнадцать месяцев назад за похвальную службу при проведении операции под прикрытием в Филадельфии награжден Знаком ФБР за храбрость. Я не удивлюсь, если со временем он догонит вас по благодарностям от начальства. Думаю, вы найдете в нем способного ученика.

Пока звучал этот панегирик, агент Колдмун оставался бесстрастным. Между тем, как заметил Пикетт, странное выражение на лице Пендергаста сменилось искренней улыбкой.

— Агент Колдмун, — сказал Пендергаст, протягивая руку. — Рад познакомиться.

— Аналогично. — Колдмун пожал протянутую руку.

— Если ваши достижения хоть в малой степени соответствуют тому, о чем говорил