Как общаться с вдовцом - Джонатан Троппер

К

P. S. За психологическую консультацию денег не беру.

от кого: [email protected]

кому: [email protected] дата: 13.09.2006, среда

тема: Может, и так, но…

Прав ты или нет — вопрос спорный. Для тех, кто ведет счет, я всего лишь преодолел годовую отметку. Кстати, как долго можно по закону писать о таких вещах?

В какой-то момент надо двигаться дальше, по крайней мере внешне, правда? А это значит, что хватит горевать. А в моем случае это значит, что хватит об этом писать. Так что зовите кинозвезд…

Д

от кого: [email protected]

кому: [email protected]

дата: 13.09.2006, среда

тема: Забавно, что ты об этом заговорил…

Вообще-то это здорово, потому что я думал, мы немного разовьем тему и ты начнешь писать о возвращении к нормальной жизни, понимаешь? Я имею в виду, это отличный, берущий за душу материал. Все, что тебе снова придется пережить спустя столько лет. Первое свидание, первый секс, первая девушка… Словно заново родился. Ты напишешь об этом так же остроумно и трогательно, а я обеспечу тебе выгодный контракт на две книги с крупным издательством. Давай, Дуг, ты же знаешь, это будет шикарно!

К

от кого: [email protected]

кому: [email protected]

дата: 13.09.2006, среда

тема: Ты жалкая пародия на человека

Извини, Кайл. В следующем месяце я напишу последнюю колонку Вдовца и вернусь к Голливуду.

Д

от кого: [email protected]

кому: [email protected]

дата: 13.09.2006, среда

тема: И еще кое-что, о чем ты должен знать

Ты, похоже, не читаешь журнал. В твое отсутствие голливудскую тему отдали Краузе. Поэтому, если ты хочешь оставить за собой колонку, тебе придется писать о чем-нибудь новеньком. Ты выпал из игры на год. Как, по-твоему, они должны были поступить?

К

от кого: [email protected]

кому: [email protected]

дата: 13.09.2006, среда

тема: Краузе — идиот

Это точно.

Д

от кого: [email protected]

кому: [email protected]

дата: 13.09.2006, среда

тема: Это идиотское занятие

Ну так что, мы на это подпишемся? Надо ковать железо, пока горячо.

К

от кого: [email protected]

кому: [email protected]

дата: 13.09.2006, среда

тема: Нет

Д

от кого: [email protected]

кому: [email protected]

дата: 13.09.2006, среда

тема: Ты меня достал!

Отлично. Я дам тебе несколько недель на размышление.

К

Когда едешь по Нью-Рэдфорду на север, буквально чувствуешь, как стоимость недвижимости поднимается, словно река в паводок. Участки в тысячу квадратных метров сменяются участками в две тысячи, а потом и в десять тысяч квадратных метров; дома становятся все больше и больше, отодвигаются все дальше вглубь участка; минивэны и японские седаны уступают место мощным внедорожникам и немецким автомобилям класса «люкс»; дороги становятся шире, и вдоль них растут высокие деревья. А потом через ворота из белого кирпича въезжаешь в Форест-Хайтс, перескакивая еще несколько уровней дохода; здесь, среди высшего налогового класса, в солидном колониального стиля особняке, живут Стэн и Эва Паркер. Я твердо решил не ходить на этот ужин, но за два дня, что Клэр живет со мной, старые модели поведения вошли в силу, и Клэр снова стала верховодить.

Клэр сворачивает на дорожку к дому, словно это улица, гонит по ней, не сбрасывая скорости и тормозит в нескольких сантиметрах от заднего крыла «ауди» нашей матери. На заднем сиденье Расс, который поехал с нами, потому что это все равно лучше очередного вечера в компании Джима и Энджи. Он с шумом выдыхает и произносит: «Черт». В том, что касается ругательств, Расс настоящий лингвист: у него слово может значить все что угодно. Сейчас он произнес «черт» с облегчением, потому что Клэр нас не угробила и изматывающая езда закончилась.

— Если тебе не нравится, как я вожу, езжай домой на автобусе, — подкалывает Клэр и, обернувшись, треплет Расса по голове.

— Как будто здесь ходят автобусы, — ворчит он, отталкивая ее руку. В его тоне слышится сложная подростковая смесь зависти и презрения.

— А на чем, по-твоему, сюда прислуга добирается? — ерничает Клэр.

— Смотрите, — говорит Расс, показывая за окно, — это разве не ваш отец?

На лужайке перед домом отец бросает об стенку бейсбольный мяч и ловит его моей старой потертой бейсбольной рукавицей. Из одежды на нем лишь небесно-голубые шорты до колен, белые найковские кроссовки и черные носки. В лучах освещающего его сзади предзакатного солнца он похож на привидение. Отец сильно закручивает мяч, как питчер из высшей лиги. Когда он бросает, его вялые, обвисшие мускулы трясутся, словно желе, седые волосы прилипли к потному лбу. На переднем плане мельтешит Руди, который исполняет при отце обязанности сиделки, и с халатом в руках, из последних сил пытается заставить своего подопечного вернуться в дом и одеться.

— Пожалуйста, доктор Паркер, это не смешно.

— Привет, пап.

Отец видит меня, и его лицо проясняется, улыбаясь во весь рот, он неуклюже подходит ко мне, а Руди, который, судя по его виду, вот-вот свалится без сил, гонится за отцом, держа перед собой халат.

— Доктор Паркер, прошу вас, наденьте халат!

Руди примерно моего возраста; тощий, лысый, вечно чем-то обеспокоенный, он не справляется с моим могучим отцом, который тяжелее его на добрые тридцать килограмм: отец отталкивает его, как слон, хвостом бьющий мух.

Отец бросает рукавицу на траву и крепко обнимает меня — он никогда так не делал до того, как его хватил удар. Он пахнет потом и травой; я чувствую ладонью его шершавую волосатую спину.

— Дуг, — произносит отец, сжимая меня так сильно, что у меня перехватывает дыхание, — что ты тут делаешь?

Теперь он всегда встречает меня этими словами — неподдельное любопытство, остроумно маскирующееся под приветствие, потому что отец зачастую понятия не имеет, что происходит и какой сейчас год. Иногда кажется, что он все понимает, потом он опять решает, что я еще ребенок и вернулся после школы домой. Два года назад мать нашла отца в душе: он мокрой бессильной тушей лежал на полу без сознания. Три дня он был в коме, потом очнулся, здоровый и полный сил, но в мозгах у него что-то перемкнуло: он разучился сдерживать свои порывы и желания и стал вести себя как восьмилетний ребенок. Доктора назвали это РМК, что, оказывается, расшифровывалось как «расстройство мозгового кровообращения» — умные слова, за которыми скрывалось лишь то, что они бессильны что-либо сделать. Периоды ясного сознания сменяются у отца помрачением рассудка, но даже в лучшие дни он толком ничего не понимает. Он всегда в поисках контекста.