За личное мужество - Андрей Воронин

— Еще вы должны будете подписать кое-какие бумаги. Но это уже после получения нами денег, — проговорил звонивший и добавил: — Так что готовь бабки, Лев!

— Что за бумаги? — поинтересовался Рубинштейн.

— Ничего серьезного. Вам всего лишь нужно будет стать членом одной весьма престижной организации. «Легион». Может, слышали?

— А Лизу, когда вы отпустите Лизу?! — заволновался Лев Маркович, но звонивший уже отключился.

Лев Маркович поежился и только теперь понял, что водитель без его распоряжения даже не стал заводить машину. Они так и стояли возле дома его дочери. Можно было, конечно, опросить соседей, охранников, которые дежурили на въезде в коттеджный поселок. Но Лев Маркович решил не рисковать и не делать лишних телодвижений. В данной ситуации, он это отлично понимал, даже если кто-то что-то и видел, особо распространяться не станет. Во всяком случае, он сам всегда предпочитал быть подальше от подобных ситуаций.

— Чего стоишь? — повернулся Лев Маркович к водителю. — Поехали!

— Куда? — уточнил водитель.

— Домой, — сказал Лев Маркович, но тут же передумал: — Нет, в офис.

— Что-то случилось? — поинтересовался Николай.

— Случилось… — задумчиво повторил Лев Маркович, но, вспомнив о предупреждении звонившего, решил пока что ничего водителю не говорить.

В полицию, конечно же, он ничего сообщать и не собирался. Вариант с частным детективом, который пытался следить за Малиновским, тоже внушал некоторые сомнения. И тут Лев Маркович вспомнил о бравом парне из ГРУ, который год назад расследовал дело одного из его компаньонов. Тогда Лев Маркович, испугавшись, что и его может задеть меч возмездия, оказал ему весьма деликатную услугу, по сути дела, подставил господина Рыжикова, которого благодаря ему удалось взять с поличным. Поскольку господин Рыжиков, предчувствуя, очевидно, что под него копают, переводил доходы от фиктивных сделок на счет Рубинштейна, Лев Маркович еще и получил прибыль.

Лев Маркович достал визитницу и принялся поспешно перелистывать страницы. Найдя нужный номер, он позвонил.

— Але! — отозвался в трубке знакомый бодрый голос, который год назад вызывал у Льва Марковича неприятный холодок между лопатками. — Старший лейтенант Кориков слушает.

— Здравствуйте, это Лев Маркович Рубинштейн, если такого помните.

— Конечно, помню, — бодро продолжал Кориков. — У вас появились новые факты?

— Нет, мне необходима ваша помощь по личному делу, — сказал Лев Маркович и добавил: — Конечно, за солидное, очень солидное вознаграждение.

— Если по личному, то встретимся через час в кафе «Рубин» на выезде из Москвы. Это как раз в направлении вашего загородного дома, точнее, одного из ваших загородных домов, — проявил осведомленность старший лейтенант Кориков.

— Да, я в курсе, — сказал Лев Маркович.

— Надеюсь, ваша охрана умеет держать язык за зубами? — поинтересовался Кориков.

— Со мной будет всего один охранник, мой водитель Николай, — сообщил Лев Маркович.

— Хорошо, только со мной его знакомить не обязательно, — предупредил Кориков. — Пусть остается в машине. Ответственность за вашу безопасность на время встречи я беру на себя.

— Куда едем? — спросил водитель.

— Кафе «Рубин», — сказал Лев Маркович. — Это по дороге.

— Я знаю, — кивнул водитель.

— Ты останешься в машине, — предупредил Лев Маркович.

— Хорошо, я понял, — кивнул водитель.

— Да, и давай проверим, не увязался ли кто за нами, — попросил Лев Маркович, вспомнив о предупреждении звонившего.

Николай съехал на проселочную дорогу и, проехав до перекрестка, заверил:

— Все в порядке, Лев Маркович.

— Ну, в порядке, значит, в порядке, — пробормотал Лев Маркович.

В придорожном кафе «Рубин» было полно народу и даже играл какой-то оркестрик.

Как только Лев Маркович вошел в кафе, как из-под земли появившийся Кориков потянул его за рукав и, кивнув, сказал:

— Пошли.

Оказалось, в кафе было несколько уединенных, отделенных от общего зала перегородками столиков. На одном из них стояли бутылка коньяка, бутылка минеральной воды, были еще несколько бутербродов с красной икрой, тарелка с тонко нарезанным лимоном, две чашки и дымящаяся джезва со свежесваренным кофе.

— Думаю, для начала разговора хватит, — сказал Кориков. — Я предупредил, чтобы нас не тревожили.

— Я заплачу, — поспешил заверить его Лев Маркович, заметив, что принесен коньяк марочный, дорогой.

— Заплатите, конечно, заплатите, — кивнул Кориков, откупоривая бутылку и разливая коньяк. — А пока что рассказывайте, что там у вас стряслось? И почему вашим делом должно заниматься ГРУ?

— У меня дочь похитили, — еле сдерживая слезы, ответил Рубинштейн. — Лизу.

— Но, насколько я знаю, она же вам неродная дочь, — заметил Кориков.

— Это не имеет значения, — сказал Лев Маркович. — Если жена узнает, она с ума сойдет!

— Но в таких случаях обычно обращаются в полицию.

— Меня предупредили, чтобы никакой полиции.

— А частный детектив?

— Нет. Здесь нужен такой профессионал, как вы. Тут нужны ваши связи, аппаратура. Я ведь не последний человек в этой стране, — сказал, все больше волнуясь, Лев Маркович.

— И чего же хотят похитители? Они требуют выкуп? — ничего не пообещав, продолжил Кориков.

— Выкуп. И не только выкуп.

— А что еще?

— Они хотят, чтобы я подписал какие-то бумаги. Чтобы вступил в какую-то организацию.

— Какую организацию?

— «Легион», кажется.

— «Легион»? — переспросил Кориков.

— Кажется, так.

— Я займусь вашим делом, — сказал Кориков и, поднимая рюмку с коньяком, добавил: — За успех нашего дела!

— Да-да, спасибо, — сделав несколько глотков, сказал Лев Маркович. — Я заплачу, я вам очень хорошо заплачу.

— Конечно, заплатите. Куда же вы денетесь! — весело отозвался старший лейтенант, выкладывая на бутерброд с икрой ломтик лимона и закусывая.

Льву Марковичу было не до икры, он напряженно ожидал, когда сможет изложить суть дела.

— Вы рассказывайте, что там произошло с вашей дочерью, — продолжая жевать, сказал Кориков, — рассказывайте, не стесняйтесь. Я вас слушаю.

— Сначала пропал мой зять, Александр Малиновский, — начал Лев Маркович Рубинштейн.

— Александр Малиновский — ваш зять? — переспросил Кориков, искоса глянув на Льва Марковича.

— Да, — недовольно кивнул Лев Маркович. — А что?