Дочь леса - Сергей Криворотов

– Ты преувеличиваешь опасность, папа, но я подумаю… Не беспокойся напрасно. И потом, ты прекрасно знаешь, стоит пустить его в ход, потом не остановишься.

Отец никогда не одобрял пустой траты времени Ромки на бессмысленные шатания, ни в детстве, ни сейчас, после возвращения с учебы, когда старшему сыну пора бы уже взяться за ум. Да и учение это, похоже, оказалось, с точки зрения Фила-старшего, вовсе ни к чему: работы по специальности в ближайшем будущем не предвиделось. Хорошо еще – обучение почти полностью оплатил «Экофлор». Правда, Роман старался помогать по хозяйству, ни в чем не отлынивал, все у него спорилось в руках и получалось ловко, в детстве такого за ним не водилось. Так что обвинить его в тунеядстве и невнимании к нуждам семьи он не мог, тем более присланный портативный биокомп подтверждал слова сына о работе на компанию с твердым заработком. Но пока никаких денег не поступало, и родитель постоянно давал понять, что хотел бы видеть со стороны старшего отпрыска больше рвения в домашних делах.

Завтрак завершили в молчании. Мать и Надя начали убирать посуду, отец с горечью поглядывал на сыновей, невесело думая, как быстро они выросли, стали слишком независимыми от него, в особенности старший. Может, сказывалась нехватка внимания матери, живущей не на одну семью? Впрочем, жизнь на два-три дома стала в порядке вещей для многих жен колонистов. Зря все-таки он отправил Ромку на учебу, пустое дело оказалось, теперь даже неизвестно, пригодятся ли когда полученные навыки? На «Экофлор» мало надежды. Впрочем, валка деревьев не требует особой грамотности, главное, чтобы голова имелась, да крепкие руки в придачу…

Даже Филька как-то незаметно вымахал, совсем взрослым стал, самостоятельным и своенравным. Все труднее находить с ними общий язык, одного окрика или подзатыльника уже недостаточно для убеждения. А посоветоваться не с кем, их поколение начало с нуля, всю жизнь заново, без дедушек и бабушек, всегда готовых подсказать, если что не так. Какое там правильное воспитание, главное – голодными не быть! К тому же такие заморочки почти во всех семьях… И ничего с этим нельзя поделать, ровным счетом ничего!

Следующим утром Роман снова улизнул в лес. Как никогда ему хотелось побыть одному, без нравоучений и умствований. Об отцовском лучемете даже не вспомнилось. Дома сегодня обойдутся без него, Крайнов-старший не станет ворчать – за последние дни они столько перелопатили по хозяйству. Да и мама еще несколько дней пробудет под их крышей.

После присланных «Экофлором» инструкций, оказавшихся вовсе не сложными, он успел отправить два отчета с описанием своей повседневной жизни, подробности которой, по его мнению, не представляли никакого интереса, тем более угрозы для компании. Поэтому он втайне надеялся, что, убедившись в его полной бесполезности, от него отстанут. И в Лес он отправился вовсе не для вынюхивания сведений для экофлорцев, а для собственного удовольствия, отдохнуть от перепалок с отцом и братом, от монотонности нисколько не привлекавшей бесконечной возни по хозяйству. Свидания с Лесом давно переросли для него из детской привычки в обязательное условие жизни.

Сегодня Роман отправился к недавно обнаруженному удивительному месту Глубоко в зарослях пряталась просторная поляна, поросшая высокой молодой травой. Ее по-хозяйски обступали возносившиеся далеко вверх замшелые стволины, на которых и держался высокий свод из переплетенных крон. Внизу, по краю травяного ковра, то здесь, то там неравномерно располагались островки кустов. Через обширную прогалину в кронах открывалось высокое небо планеты. Такой бездонной нежно-синеватой глубины, как утверждали старики, не найти на других планетах. Путь к заветной лужайке оказался достаточно долгим, захотелось подкрепиться.

Едва он присел на мягкий травяной ковер и разложил перед собой предусмотрительно прихваченный пакет с бутербродами и бутылкой самодельного вина из местных ягод, как заметил краем глаза быстрое, почти неуловимое движение в раскидистых ветвях.

Делая вид, будто ничего не замечает, Роман неторопливо разделался с припасами и принялся за бутылку. Спускаясь с ветки на ветку, к нему осторожно приблизился небольшой мохнатый зверек, местная разновидность белок. Еще немного, и тускло поблескивающий на солнце пушистый коричневый мех на гибком вытянутом теле и торчащем трубой хвосте замелькал рядом среди травы. Роман застыл с остатками угощения на раскрытой ладони и даже перестал дышать. С опаской припадая на все четыре лапки, верткий зверек боязливо заюлил по расстеленному пакету, ближе, ближе, вот уже торопливо слизал маленьким юрким язычком крошки с руки и при малейшем намеке на шевеление человека в один миг взвился на вершину ближнего дерева.

Роман довольно рассмеялся. О какой изначальной враждебности маленького жителя здешнего мира могла идти речь? Они оба являлись живыми частицами окружавшего, соединенными незримыми нитями жизни. Появление добродушного любопытного существа – добрый знак, внезапно понял он. Сегодня удачный день, обязательно случится что-то хорошее. Может быть, его ждут новые знакомства с неизвестными пока обитателями чащи? Или предстоит узнать какие-то тайны Леса? Роман углублялся дальше и дальше, надеясь найти подтверждение своим предчувствиям, пока не добрался до совершенно непроходимых дебрей, обойти которые, как он ни пытался, не удавалось. Он пробовал немного изменить направление, но Лес не пускал в эту сторону. В конце концов Роман понял, что пора возвращаться домой, если хочет поспеть к ужину.

Странную незнакомку он встретил гораздо позже и не в этот раз.

С первых же минут Квикфут распорядился не поднимать лишний шум из-за своего приезда, отложил протокольное представление поселковому руководству и встречу с ведущим головидения. Но войти в курс дел пожелал незамедлительно и тут уже не дал временно исполнявшему его обязанности ни минуты отсрочки. Отпущенный на четыре стороны Алекс Таргин с явным облегчением затерялся где-то на первом этаже.

Раст проводил его наверх в кабинет Фердоса Кууса, который занимал теперь сам, и уже там Квикфут попросил обрисовать ситуацию.

Одну стену просторного помещения занимала голографическая двухмерная карта Форестаны, а поверху – раскрытая человеческая ладонь среди звезд с неизменными пурпурными буквами девиза над нею:

Чероку давно казалось, что эти глаголы еще с академии выбиты или отпечатаны раскаленным штампом у него в мозгу, и ни за что в жизни ему не избавиться от всеопределяющего слогана ксенологов.

Скромные белые участки льда на полюсах ограничивались голубым пространством океана. На их фоне все внимание привлекал единственный материк, широко опоясавший экватор. На суше четко выделялось растянутое пятно яркой зелени. Все это он уже видел с орбиты в меньшем масштабе.

Черок увеличил панораму материка. Стали явственно видны обозначения двух десятков поселков, сосредоточенных в основном в пограничной с Лесом полосе. Там проживало большинство сорокатысячного населения планеты. Впрочем, все это уже было ему хорошо известно, как и взаимоисключающие предположения о судьбе предшественника.