Первая советская атомная подлодка. История создания - Леонид Осипенко

Мебель для лодки была изготовлена по специальному заказу закарпатскими мастерами из местных ценных пород деревьев. Не знаю, растет ли в этой местности лимонное дерево, но именно из него сделан великолепный длинный стол для кают-компании, задуманный также в случае нужды и как операционный. Стоил он столько же, сколько легковой автомобиль.

Верхом роскоши было огромное зеркало, служившее одной из переборок. Правда, оно лопнуло от обжатия при первом же глубоководном погружении. А носовая переборка была выполнена в виде летнего пейзажа: луг с парой березок, пасущаяся среди трав и цветов лошадка, бойко отмахивающаяся от назойливых слепней. Милая русскому сердцу картина как бы раздвигала стены столовой и навевала приятные воспоминания дюжине сидящих за столом едоков. Не нравилась она лишь одному из замполитов, который позже признался: на политзанятиях она отвлекала людей от глубин марксистской философии.

Последний период стажировки экипажа на строительстве лодки занял больше года: с января 1957 по апрель 1958 г. Школа, которую проходили подводники в это время, казалась нам чрезвычайно важной, поэтому на совместном партийном собрании экипажа, коллектива завода и военной приемки мы поставили вопрос о том, чтобы с первых швартовых испытаний всей техникой управлял личный состав лодки, а не заводская сдаточная команда.

Но сначала о том, что такое швартовые испытания.

В принципе, это проверка работы всех установок и механизмов корабля, когда он уже спущен на воду, но еще пришвартован к пирсу. Лодка при этом многое из того, что необходимо для функционирования ее установок, получает либо с берега, например электричество, либо с других кораблей, как это было с паром. Однако на практике испытания начинают еще в цеху, если проверяемые системы не зависят от другого оборудования. Это самый ответственный для завода-изготовителя период после монтажа. В сущности, завод проверяет, насколько построенный им корабль соответствует замыслу. Из числа лучших заводских специалистов назначался ответственный сдатчик корабля. На первых порах им был опытный инженер Николай Николаевич Довгань, а позднее его сменил Алексей Алексеевич Овчинников.

Помимо швартовых, проводятся ходовые испытания, когда лодка полностью автономна и фактически работает в режиме, в котором ей предстоит плавать. И те, и другие контролируются военной приемкой, то есть представителем заказчика. Она следит как за нормальной работой техники в соответствии с расчетными параметрами, так и за правильным проведением испытаний. Военная приемка выступает как требовательный покупатель.

После того как построенный корабль полностью испытан и замеченные недоработки исправлены, завод и военная приемка подписывают акт о готовности корабля к эксплуатации. Затем назначаются государственные испытания, где обе стороны уже вместе отвечают перед правительственной комиссией за соответствие тактико-технических данных лодки проектным. Здесь уже проверяется работа не отдельных установок, а способность корабля в целом выполнять свое предназначение.

Зачастую корабль выходит на ходовые испытания, когда еще по отдельным системам не выполнены швартовые. Какой-либо поставщик не предоставил вовремя необходимую технику, что же, из-за этого всю работу останавливать? В таких случаях в акте о проведении швартовых испытаний оговаривалось: такой-то механизм должен быть установлен, испытан и сдан личному составу.

Швартовые испытания позволяют экипажу приобрести необходимые навыки обслуживания механизмов. Разумеется, сложная техника преподносит сюрпризы. Выходить из трудных, иногда даже аварийных ситуаций помогает высокая теоретическая подготовка инженеров, их дисциплинированность при работе на пульте, соблюдение главного правила, раз и навсегда установившегося на нашей лодке: с атомной энергией быть на «вы»!

Спуск на воду

Приближался день спуска корабля на воду. Больше всего тогда боялись, как бы кто-нибудь не увидел или, паче чаяния, не сфотографировал атомную подводную лодку. Поэтому ее постарались максимально замаскировать: на рубку натянули парусину, все выступающие части обшили фанерой, позаботились и о том, чтобы на берегу не оказалось посторонних.

Даже число присутствующих на спуске строго режимного объекта предельно ограничили. Зато начальство было представлено в полном составе — помимо академика Александрова, который прошел с нами все ответственные этапы, прибыл главнокомандующий ВМФ С. Горшков, министр среднего машиностроения Е. Славский, председатель Государственного комитета СССР по судостроению Б. Бутома, первый секретарь Архангельского обкома Логинов, представители основных управлений ВМФ.

У всех было ясное сознание того, что они присутствуют при историческом событии. Еще бы, спуск на воду первой советской атомной подводной лодки, которой предстояло изменить соотношение сил в военном противостоянии с империалистическим лагерем! Однако этот спуск был не похож на то, что обычно показывают в кинохронике. Не было красавца-корабля, картинно скатывающегося со стапелей и разрезающего носом пенящуюся воду под звуки оркестра и аплодисменты собравшихся.

Нашу лодку спускали бортом. Нужно было выкатить ее на специальных тележках из цеха, где она строилась, к спусковому стапелю. И уже по нему лодку, установленную на новые тележки, на тросах постепенно опускали в воду. Постепенно означает: в течение нескольких часов, практически целый день.

При спуске экипаж лодки находится внутри прочного корпуса. Во-первых, это позволяет, когда корабль уже достиг водной поверхности, открыть клапаны цистерн главного балласта и продолжать спуск уже за счет собственного веса лодки. Во-вторых, по ходу спуска постоянно делаются остановки для проверки герметичности. Опустили лодку на один метр в воду — дается команда: «Осмотреться в отсеках!» И экипаж самым тщательным образом обследует лодку, чтобы убедиться: все закрыто и довернуто. И так до следующего метра погружения.

Шампанское, правда, при спуске лодки было, как заведено! Однако соблюсти традицию оказалось непросто. Ведь нос лодки представлял собой сферу, обтянутую резиной, и единственным жестким местом, о которое могла разбиться бутылка, было ограждение горизонтальных рулей.

Моряки — народ суеверный. Если не разобьется шампанское в момент спуска, то все, кому придется плавать на лодке, будут поневоле вспоминать об этом в критические моменты. Мужчины переглянулись: кто рискнет взять это на себя? Тут кто-то кстати припомнил, что хорошо, когда шампанское о борт разбивает женщина. И отважная женщина нашлась: молодая сотрудница конструкторского бюро уверенно взяла бутылку за горлышко, размахнулась и…

Бутылка точно приземлилась на металлическое ограждение. Брызнула пена, и все облегченно перевели дух. В это же время Борис Акулов разбил бутылку шампанского в реакторном отсеке. Он это сделал мастерски — матросы потом два дня собирали осколки.

При выходе на открытое пространство не обошлось без курьеза. К вечеру поднялся сильнейший ветер, который в мгновение ока снес всю старательно придуманную маскировку. Полетели над причалом тенты, загудели листы фанеры. Так что лодка наша родилась на свет, как и полагается, голенькой, если не считать спрятавшего рубку деревянного сарая и маскирующего хвостовое оперение ящика.