Знак небес - Валерий Елманов

Если бы Даниле Кобяковичу удалось убедить в этом Юрия Кончаковича, то это была бы уже половина успеха. К сожалению, оставался еще один потенциальный союзник Ярослава – хан Котян, но тут уж вся надежда оставалась только на то, что Юрий, насторожившись, поделится с ним своими опасениями, и тогда…

Надежда, конечно, призрачная, больше смахивающая на мечту, причем несбыточную, но это было единственное, что мог предпринять Константин в такой ситуации.

Да и времени у него не было на что-то более существенное. Его и так оставалось в обрез: пока до Данилы послы доберутся, пока он сам до своего соседа доедет. Опоздать запросто можно. А напрямую соваться к Юрию Кончаковичу с этим нельзя ни в коем случае. Тогда-то уж точно Константин загубил бы все. Такие новости надо передавать только опосредованно, через кого-то, иначе веры им не будет.

– А тебе-то какая выгода в том, что ты упредить меня решил? – подозрительно уставился на Данилу Юрий.

– В этом проклятом мире человек подобен хамкулу[40], – философски заметил гость. – Ветер гоняет его по степи, пока не загонит в яму. И кто, кроме друга, поможет оттуда выбраться, а еще лучше – ее избежать. Мы соседи, да к тому же родичи. В жилах твоих внуков есть кровь и нашего рода[41]. Сегодня я упредил тебя об опасности, а завтра это сделаешь ты.

– Ну а если Ярослав говорил мне правду? – усомнился Юрий.

– Значит, лгу я? – осведомился Данило.

– Почему сразу лжешь, – дипломатично уклонился хозяин юрты, не желая оскорблять гостя. – Может, тебя самого князь Константин обманул.

– Ему в том выгоды нет. Один убыток, – усмехнулся Данило. – К тому же я ведь сказал – разговор у нас с его людьми совсем о другом был. Откуда он мог знать, что я сразу поеду тебя упреждать? Опять же если бы он Ярослава боялся, то и от помощи моей не отказался бы. Словом, помысли сам о том, что я сказал.

– И все же не дело хана вечером менять то, что он решил утром, – протянул задумчиво Юрий. – Тетива натянута, стрела нацелена – зачем опускать лук? Да и нельзя перейти реку и не замочить ног.

– Не всякая стрела достигает цели, – возразил Данило Кобякович. – Ты правильно сказал о реке. Вот только у той, в которую собрался воити ты, слишком бурное течение. Не боишься, что оно унесет тебя и всех твоих людей?

– Хочешь добычи – готовься к тому, что прольется не только вражеская кровь, но и твоих воинов, – усмехнулся Юрий.

– Крови будет много, – согласился Данило. – А вот добыча… – Он загадочно улыбнулся. – Откуда ты возьмешь добычу?

– Пронск… – начал было перечислять Юрий, но был тут же перебит:

– Ты чем слушаешь? Я же сказал, что, когда люди Ярослава убивали мою сестру, князь Константин был под Пронском – град усмирял. Значит, вся твоя добыча давным-давно лежит в его сундуках. Может, и найдется малость на твою долю, но не думаю, что твои воины останутся ею довольны.

– Тогда Рязань, – предположил Юрий.

– Рязань… – протянул Данило. – Там, конечно, добычи намного больше. Но я забыл тебе сказать, что вои Ярослава не только убили мою сестру. Они еще и стольный град сожгли. Неплохую добычу оставил тебе Ярослав – головешки и трупы. Или его послы тебе и об этом ничего не сказывали?

Юрий в ответ только недовольно крякнул.

– Наверное, они не хотели тебя расстраивать дурными вестями, – предположил Данило, и глаза его насмешливо сузились. – Хорош друг, который говорит только то, что выгодно ему самому. А ведь он тебе еще и родич, – напомнил хан вскользь.

– Бывший родич, – угрюмо уточнил Кончакович.

Последний гонец от князя Ярослава, который всего несколько дней назад ускакал из его стана, и в самом деле ничего не рассказал. Он вообще был неразговорчив и послание своего князя передал изустно, благо оно было совсем коротким. Вся суть его сводилась лишь к одному слову: «Пора».

– Я благодарен тебе за предупреждение, – вздохнул Юрий. – Этим русичам и впрямь верить нельзя. Они подобны зайцу – так путают свои следы, что не сразу разберешь, какой из них верный. Но я дал слово и потому пойду к Пронску, а там буду думать дальше.

– Будь осторожен, – посоветовал Данило. – Ныне дорога не открыта, как раньше. Рязанский князь поставил еще один город. Я бы на твоем месте не оставлял его у себя за спиной – кто знает, сколько воев Константин усадил за его стены. К тому же он его еще не достроил, а платить мастеровому люду да и воям с переселенцами надо изрядно, так что казна там должна быть немалая, – и, увидев удивление на лице собеседника, недоуменно вскинул брови: – Неужто про новый град Ярослав тебе тоже ничего не поведал? – тут же заметив: – Он слишком о многом тебя не упреждал. Это странно.

– Это очень странно, – буркнул раздраженно Юрий. – Я непременно посмотрю на новый град князя Константина. И ты прав – за спиной его оставлять негоже.

После этого разговора под стены Ряжска Юрий Кончакович привел не всю орду, а только часть. Ни к чему рисковать всеми воинами, когда вокруг столько непонятного. Да и провел он там всего пять дней. Трижды его воины ходили на приступ в первые сутки и трижды откатывались назад. Два приступа, и столь же безуспешных, было на второй день осады.

Стены города не казались непреступной твердыней – было заметно, что их даже не успели возвести на должную высоту, но смущало обилие воинов. Не меньше пяти, а то и шести сотен обороняли его!

Если бы Константин и впрямь уже сцепился в смертной схватке с Ярославом, то он никогда бы не оставил в маленькой крепости, да еще на другом конце княжества, такого большого количества своих людей. Значит, Ярослав и впрямь обманул его, а сам сидит и ждет, не рискуя нападать? Получалось, что так.

Но окончательно добило хана донесение собственной стражи о том, что вверх по реке Ранове, в которую впадает омывающая новую крепость река Хупта, идет огромный караван, числом не меньше двадцати ладей.

В каждой из них от сорока до пятидесяти воев. Куда идет – тоже понятно. Тут и шаман не нужен. Без того ясно – к Ряжску.

Если считать вместе с теми, кто уже сидел в крепости, то получалось полторы тысячи.

«И это ведь только пятый день, а что будет дальше? – задал Кончакович вопрос сам себе и сам же на него ответил: – А дальше здесь появится вся княжеская дружина, которая, вполне возможно, уже сейчас спешит посуху на выручку обороняющимся. Если не уйти отсюда завтра, то послезавтра тут можно вообще навсегда остаться».

Он еще раз яростно прошипел что-то нечленораздельное в адрес подлых русских князей и велел собирать походные кибитки. Надо было отступать, потому что умный только тем и отличается от дурака, что умеет вовремя исправлять свои собственные ошибки.

«И хорошо еще, если князь Константин не пойдет за мной в степь», – думал он уже в пути.