Предатель выбирает один раз - Саша Фишер

перспективу появления новых жителей с оптимизмом, особенно когда Шпатц подтвердил, что речь в основном идет о женщинах и детях. У некоторых сально поблескивали глазки, когда они с удовольствием повторяли слухи о вольных нравах сеймсвилльских фройляйн. Старшее поколение же не испытывало энтузиазма, правда, поглядывая в сторону Шпатца, сдерживало крепкие высказывания и упирало на то, что гипотетические новые жители не знают местных обычаев, чем могут непоправимо навредить сложившимся в Шриенхофе традициям.

Примерно через час после полуночи публика начала расходиться. Сначала сборище покинули самые тихие участники, явно из тех, кто посещал рюмочную просто для соблюдения местных правил хорошего тона, затем поднялся герр Паули, вежливо кивнул и сообщил, что время позднее, и ему уже пора ложиться спать. Когда именно ушел Ингваз, Шпатц заметить не успел, но к тому моменту, как он решил пересчитать оставшихся, его в амбаре уже не было. Шпатц подал знак Крамму.

— Думаю, мне тоже пора покинуть это уютное место, герр Крамм, — сказал он, не понижая голоса. — Завтра нам с Ульфбрауном снова предстоит много работы, я бы хотел выспаться.

— Разумеется, герр Шпатц, — Крамм подмигнул. — С вашего позволения, я останусь еще на некоторое время.

— Как пожелаете, герр Крамм, — Шпатц поднялся и двинулся к выходу. Телохранители немедленно покинули свои посты и направились следом. Охрана Крамма в их задачи не входила. Шпатц даже не был уверен, что они подчинятся, если он отдаст кому-то из них такое указание. Впрочем, за своего анвальта Шпатц не волновался, уж если у кого и получится выудить у нетрезвых жителей Шриенхофа всю возможную информацию, так это у него. Все-таки питейные заведения мало чем друг от друга отличались, неважно, находятся они на шумных проспектах больших городов или в бывшем амбаре на окраине крохотного поселения, которое и городом-то сложно назвать.

Не спалось. Шпатц слышал, как вернувшийся с вечеринки Крамм прокрался на цыпочках в свою комнату. Подумал, может быть, расспросить его прямо сейчас о том, что ему удалось услышать, но отказался от этой идеи. До утра с этой информацией ничего не случится. Шпатц повернулся на другой бок и закрыл глаза. «Интересно, кто и зачем написал эту записку?» — подумал он. Какой-то особенной угрозы от местных жителей он сегодня не ощутил. Недружелюбная компания за бочкой вполне могла просто планировать обычный «наезд» на чужака. Во всяком случае, самая простая демонстрация силы очень быстро разрядила обстановку, и никаких действий не последовало. Впрочем, если версия с жертвоприношением верна, то самое глупое, что можно сделать в такой ситуации — это напасть на Шпатца при большом стечении народа. В этом случае ему нужно, скорее, остерегаться одиноких прогулок в лесу. На улице и в заведении он в полной безопасности. Скорее всего. Впрочем, эта записка вполне могла преследовать иные цели. Допустим, никакой опасности для Шпатца здесь вообще нет. Зато есть секреты у местных жителей, которые Шпатц ненароком может вскрыть. Вот неизвестный или неизвестная и воспользовались репутацией мрачного волшебного леса, чтобы выпроводить непрошеного гостя подальше и побыстрее. Способ не самый надежный, но кто знает, вдруг залетный вервант окажется мнительным, и свою жизнь ценит гораздо больше, чем поставленные перед ним задачи?

Шпатц сел на кровати. Сна не было ни в одном глазу. Он встал, подошел к окну и отодвинул вышитый край занавески. Площадь была пустой и тихой. Единственный фонарь подсвечивал листву циклопического дуба изнутри. Еще тускло светилось самое правое окно на верхнем этаже особняка Ульфбрауна, очевидно, какая-то из его взрослых дочерей зачиталась в ночь любовным романом или просто боится спать в темноте.

Шпатц взял со стола портсигар и спички и осторожно, стараясь не шуметь, вышел из комнаты. Ничего не мешало ему покурить прямо здесь, открыв окно, но вид ночной площади показался ему таким соблазнительным, да и не спалось, опять же... Он спустился по лестнице, похвалив себя за то, что запомнил, что третья ступенька сверху скрипит, если на нее наступить. Вообще-то ему полагалось взять с собой одного из охранников, но он собирался всего лишь выйти на крыльцо, сделать несколько затяжек, полюбоваться подсвеченной дубовой листвой и вернуться в постель, так что решил никого не тревожить.

Шпатц чиркнул спичкой, подождал, пока огонек с шипением разгорится и поднес его к кончику сигареты. Затянулся, с удовольствием слушая тишину. В Билегебене городской шум не стихал ни на минуту. Даже в самую глубокую ночь по улицам продолжали бродить припозднившиеся прохожие, под покровом темноты вагены развозили продукты по магазинам и заведениям, некоторые пивные и рюмочные принимали посетителей до рассвета, и как раз в это время публика нередко становилась шумной, вопреки всем запретам. Здесь же было по-настоящему тихо. Шпатц на мгновение попытался представить, каково это — жить вот в таком крохотном городе на краю таинственного леса, но не смог. Столица Сеймсвилля в техническом смысле немного отставала от того же Билегебена, но ее тоже никак нельзя было назвать маленьким городом. Шпатц выпустил струйку дыма и облокотился на опору крыльца.

Тихие голоса раздались из-за дома.

— ...то тогда ничего другого не останется.

— Согласен. Я передам ребятам, чтобы они не рыпались пока.

— И как ты это объяснишь?

— Придумаю что-нибудь на ходу, не в первый раз.

Шпатц прикрыл огонек сигареты ладонью и замер. Он стоял, скрытый густой тенью крыльца, и смотрел как из сумрачного переулка на площадь вынырнули две фигуры. Двое невысоких мужчин, один чуть более крепкий. Менее крупный нес в руках объемный, но очевидно не очень тяжелый мешок. Они подошли к световому пятну рядом с могучим стволом дуба и остановились.

— Три дня, договорились?

— Они уже знают, когда за ними прилетит люфтшифф?

— Вервант не распространялся. Возможно, и сам не знает.

— Это плохо.

— Вряд ли он представляет для нас угрозу. Похоже, что он просто маменькин сынок, которого сюда отправили подальше от опасностей фронта.

— Что не помешало ему начать шнырять по лесу и совать нос не в свои дела.

— Ты преувеличиваешь. Он мог просто пойти погулять из любопытства. Но вот если он вдруг бесследно исчезнет, то нас ждут настоящие неприятности.

— Сейчас война. Вряд ли кто-то всерьез озаботится его поисками.

— И все равно. Три дня. Мы договорились?

— Да, я же уже ответил. Ничего не предпринимаю.

Теперь Шпатц узнал беседующих. Волосы того, что покрупнее, торчали непослушными вихрами, а бакенбарды пушились, как у доброго сказочника. Это был управляющий Ульфбраун.