Путешествие на Запад. Том 2 - У. Чэнъэнь

спала у себя в комнате, во сне ко мне явился святой человек в золотых латах.

– Что за святой мог явиться сюда? – спросил волшебник.

– Когда я была маленькой, – сказала на это принцесса, – и жила у себя во дворце, я мечтала о достойном муже и дала обет, что если найду такого, то отправлюсь на знаменитую гору, поклонюсь святым местам и сделаю подношение монахам. Но, став твоей женой и проводя время в удовольствиях, я позабыла об этом. И вот во сне ко мне явился святой и потребовал, чтобы я выполнила свой обет. Когда он крикнул, я проснулась и поняла, что это был сон. Я тотчас же пошла к тебе, мой господин, чтобы рассказать об этом, но неожиданно увидела привязанного к столбу монаха. Умоляю тебя, мой господин, выполни мое скромное желание и сжалься над ним. Тогда я смогу выполнить данный мною обет и поднести подаяние этому монаху. Не знаю только, согласишься ли ты на это.

– Очень уж ты суеверна у меня, женушка, – сказал волшебник. – А впрочем, не такое уж это важное дело. Если мне захочется поесть человеческого мяса, я достану сколько мне будет нужно. А этого монаха можешь отпустить. Пусть идет на все четыре стороны.

– Господин мой, – промолвила принцесса, – я уже отпустила его, он вышел через задние ворота.

– Тогда в чем же дело? – спросил волшебник. – Отпустила – и ладно. А через какие ворота – это все равно.

Затем он схватил свой стальной меч и громко крикнул:

– Эй, Чжу Ба-цзе, иди сюда! Я тебя не боюсь, но сражаться с тобой не буду. Из уважения к моей жене я сохраню жизнь вашему учителю. Он ушел через задние ворота, ищите его там и отправляйтесь дальше. Но если когда-нибудь вы снова попадете в мои владения, пеняйте на себя: пощады не будет!

Услыхав эти слова, Чжу Ба-цзе и Ша-сэн, словно их освободили из ада, ринулись обратно в лес, взяли под уздцы коня, схватили носилки с вещами и моментально окрылись. Обойдя кумирню, они подошли к задним воротам и позвали своего учителя. Узнав их по голосу, Сюань-цзан тотчас же откликнулся. Раздвинув кустарники, Ша-сэн помог учителю выйти и сесть на коня. И вот:

Синеликий демон, угрожая,

Встал пред ними, страшный злобной силой.

Бай Хуа-сю появилась, к счастью, —

Путников от смерти защитила.

Так и рыба, изрыгнув из пасти

Золотой крючок, – уходит в море,

Резво бьет хвостом по волнам синим,

Весело играет на просторе.

Итак, они отправились дальше, Чжу Ба-цзе, как и раньше, шел впереди, а Ша-сэн следовал позади. Выйдя из соснового леса, они очутились на широкой дороге. В пути Чжу Ба-цзе и Ша-сэн не переставали ссориться, обвинять друг друга то в одном, то в другом, Сюань-цзан едва успевал мирить их.

С наступлением вечера они пораньше устраивались на ночлег, а на рассвете, с первым криком петуха, снова пускались в путь. И так, привал за привалом, они незаметно прошли еще двести девяносто девять ли.

И вдруг они увидели перед собой прекрасную страну. Это и была страна Баосянго – чудесный край.

Далекая дорога

И цепи гор вдали,

А край богат все так же,

Хоть он за сорок ли.

Луна сияет ярко,

Блаженны облака;

Колеблются туманы

Дыханьем ветерка.

Прекрасная картина:

Здесь, у подножья скал,

Ручей на перекатах

Белее яшмы стал.

Тропинками повсюду

Исчерчены поля,

В ростках душистых злаков

Кормилица-земля.

На трех ручьях немного

Увидишь рыбаков,

На две горы лесистых

Один лишь сборщик дров.

Железною стеною

Там город окружен,

И рвом с водой кипящей

Надежно защищен.

И, в счастье соревнуясь,

Здесь весел каждый дом,

Высокий спорит терем

С блистательным дворцом.

Террасы высотою

В десятки тысяч чжан;

Как пестрые знамена,

Дворцы Хуанчайдянь,

На золотых ступенях

У яшмовой стены,

На лестницах дворцовых —

Придворные чины.

Колокола и флейта,

Свирель и барабан

Гаремное томленье

Развеют, как туман,

В садах императрицы

В росе стоят цветы,

Каналы государя

Прозрачны и чисты.

Сгибает ветер ветви

Прибрежных тонких ив,

Над водами каналов

Причудливо склонив.

В повозках пятиконных

На стогнах городских,

Блистают горожане

В одеждах дорогих;

В местах уединенных

Приволье для стрелков:

Они одной стрелою

Пронзают двух орлов.

Полночных развлечений

Построены дома,

И песни оглашают

Дворцы и терема.

Такое сладострастье,

Такая красота

Веселью не уступят

Лоянского моста.

Идя за книгой, старец

И плакал и скорбел

О славном Танском царстве,

Кляня его удел.

Ученики же старца,

Узрев его печаль,

Безмолвно устремились

Умом и сердцем вдаль.

Сюань-цзан и его ученики не могли налюбоваться красотами страны Баосянго. Наконец они собрали свои вещи и, ведя коня, отправились в гостиницу при почтовой станции, где и остановились. После этого Сюань-цзан пешком отправился к воротам дворца и обратился к дворцовой страже:

– Я – монах, посланец Танского императора, – промолвил он. – У меня есть письмо к вашему государю. Покорнейше прошу доложить обо мне.

Дежурный у ворот чиновник поспешил к своему повелителю.

– Великий государь, – произнес он. – Сюда прибыл почтенный священнослужитель, посланец Танского императора: он хочет засвидетельствовать вам свое почтение и передать какую- то бумагу.

Государя очень обрадовало это известие, и он тут же распорядился ввести Сюань-цзана во дворец. Когда Трипитаку подвели к трону, он трижды громко приветствовал государя. Находившиеся на приеме чиновники в один голос с одобрением говорили, что сразу, дескать, видно выдающегося представителя великой страны, поскольку лишь такой человек может с подобным благородством и так свободно воздавать почести.

– По каким делам вы прибыли сюда, почтенный отец? – спросил Сюань-цзана правитель страны.

– Я – житель Танского государства и последователь учения Будды, – отвечал