Повелитель тьмы - Энн Стюарт

— Нет, Грендель — самое подходящее имя для него, вот что я скажу, — вздохнула Морвенна. — И уж ему-то я до себя дотронуться не разрешу. Нет, решено: либо конский навоз, либо ничего.

— А какой навоз: сухой или свежий? — уточнила Элис.

— Разумеется, свежий, миледи. От сухого много ли проку? Вы согласитесь набрать его для меня?

— Почему я? — растерянно спросила Элис.

— Ну, как же! Всем известно, что только целитель может брать руками снадобье — траву там, или смолу, или конский навоз, а иначе снадобье всю свою силу потеряет. Так мне моя мать говорила, упокой, господи, ее душу грешную.

Элис не спешила тронуться с места. Навоз? А лошади? Как она к ним подойдет? Конечно, этого добра должно быть полно не только в конюшне, но и по всему двору. Так что, быть может, и не придется подходить близко к стойлам для того, чтобы разжиться этим целебным снадобьем?

— Хорошо, — сказала она наконец, тщательно скрывая свое отвращение. — А совок какой-нибудь у вас найдется?

Вот таким образом Элис и оказалась возле конюшни со старой дощечкой для резки хлеба в руке. В другой руке у нее была зажата деревянная ложка, которую Элис запустила в самую гущу навозной кучи, собираясь поддеть щедрую порцию целебного снадобья.

«Какое счастье, что никто сейчас меня не видит», — подумала она и тут же услышала мужской голос:

— Сами будете есть, или для меня припасаете?

При свете дня Саймон Наваррский выглядел гораздо менее страшным, чем при факелах или свечах. Сейчас его глубокие глаза можно было назвать не желтыми, а скорее светло-карими. Темные густые волосы с едва наметившейся в них сединой лежали неподвижно и ровно, словно парик. Чародей, казалось, получал жизненную силу, которая так и норовила выплеснуться через край. Во всяком случае, именно таким увидела его Элис. Она, вздохнув, кротко ответила:

— Ни то ни другое, милорд. Я собирала навоз для служанки.

— Кто-то из слуг решил перейти на конское дерьмо?

Элис поморщилась. Ей было знакомо это слово, но его ни разу еще не произносили при ней вслух.

— Нет, милорд, никто не собирается питаться… им. Э… оно необходимо мне, чтобы сделать целительную повязку на обожженную руку.

— Вы такая же наивная, как и эти простолюдины, — огорченно заметил Саймон. — Если вы приложите это к открытой ране, ваша служанка, скорее всего, умрет. Вы бы еще паутину попробовали или кошачью мочу.

Элис покраснела. Странный разговор у нее завязался с будущим мужем перед кучей конского навоза, нечего сказать. Все называют его демоном. Интересно, стал бы настоящий демон заботиться о здоровье какой-то служанки? Что ему за дело до нее, даже если она умрет?

— Насколько мне известно, паутину она уже пробовала прикладывать, милорд. А вот насчет кошачьей мочи — не знаю, не уверена.

— Безмозглые. И вы, леди Элис, ничуть не лучше их всех. Почему эта женщина не пришла ко мне?

Элис молча посмотрела ему в лицо.

— Понятно, — вздохнул Саймон и коротко хохотнул. — Ведь если я даже просто посмотрю на нее, я погублю ее саму и ее детей. Так что куда безопаснее купаться в конском навозе. Так что с ней случилось, с этой любительницей дерьма?

— Сильный ожог руки. Кожа красная, местами потрескалась и вздулась.

— А есть при этом потемнения по краям раны?

— Этого я не заметила.

— Неприятный запах?

— Нет, милорд, — ответила Элис и добавила не без гордости:

— Вы напрасно считаете меня безмозглой. В монастыре меня обучали целительству, и сестры считали, что у меня есть талант.

— Если вы лечите своих пациентов конским дерьмом, то вы шарлатанка.

— Насчет конского навоза — это идея Морвенны.

— Морвенна — это и есть та служанка? И вы ее послушали? Нет, у вас все-таки пустая голова. Идите за мной.

Саймон круто повернулся и зашагал прочь, звонко печатая шаги по каменным плитам двора.

Но Элис не спешила следовать за ним.

— Куда вы меня зовете? — спросила она, когда Саймон оглянулся, чтобы проверить, идет ли Элис за ним.

Он остановился.

— Вскоре вы станете моей женой, леди Элис. Пора вам учиться послушанию, — сказал он, но без осуждения, а скорее ласково.

— А вы, — ответила Элис, — должны сейчас ухаживать за мной.

Сказала и тут же чуть язык не откусила себе за эти слова. Разве можно так развязно и дерзко говорить со своим будущим мужем! Особенно, если он не простой смертный, а великий маг, наделенный таинственной и страшной силой. Возможно, что он и в самом деле продал душу дьяволу — иначе откуда он мог бы столько всего узнать?

Саймон окинул Элис медленным взглядом. «Наверное, корит сейчас себя за то, что прошлой ночью выбрал меня, а не Клер», — подумала Элис, но голову не опустила и продолжала смотреть чародею в лицо. Правда, для этого Элис не хватало десятка сантиметров роста и голову пришлось запрокинуть.

— А я считал вас послушной, — негромко сказал Саймон.

— Да, милорд, — поспешно кивнула Элис. — Особенно по сравнению с моей сестрой, милорд.

— Итак, вы — девушка послушная и даже разумная, несмотря на попытку приложить конский навоз к открытой ране.

— Да, милорд, — подтвердила Элис и добавила:

— А еще я очень честная и откровенная.

Саймон прищурил глаза, отчего в их уголках показалась тонкая сеть морщинок.

— А еще, мне кажется, вы — большая мошенница, леди Элис. Теперь идите за мной безо всяких разговоров. Чем дольше страждущий ждет помощи, тем труднее и дольше его лечить, не забывайте об этом. Поспешим к нашей больной.

Элис молча двинулась следом за Саймоном, пытаясь попасть в такт его широким шагам.

— Нашей? — переспросила она.

— От меня она помощь не примет, только от вас. Вы, по крайней мере, не съедите живьем ее детей и не погубите ее бессмертную душу. Все просто, не так ли?

— Очень просто, — задыхаясь на бегу, ответила Элис.

Она предполагала, что вновь окажется в комнатах волшебника, расположенных в башне, и ошиблась. Саймон привел ее к одной из небольших построек, лепившихся вдоль стены замка, — довольно далеко от часовни, кухни и прачечной и, с точки зрения Элис, слишком близко к конюшне.

Саймон толкнул тяжелую, окованную железом дверь, и она открылась на удивление легко и беззвучно. Элис шагнула через порог.

Помещение оказалось темным. В полумраке были видны незажженные свечи, выстроившиеся в ряд, словно солдаты на параде. В потолке было отверстие, в которое вытягивался дым из камина, но падающего сверху света едва хватало на то, чтобы с трудом различать предметы.

Саймон быстро прошел в дальний конец комнаты, отдернул в сторону тяжелую занавесь, и комнату залил яркий солнечный свет.