От знахаря до врача. История науки врачевания - Говард Хаггард

Величие Земмельвейса, не воспетого бардами всемирной истории и малознакомого широкой публике, несмотря на памятник, открытый ему в Будапеште в 1906 году, незримо присутствует в каждом младенце, в каждой матери, родившей на свет детей в цивилизованном мире. Холмс не был акушером, но, как доброго и мягкого человека, его не могла не потрясти невероятная смертность от родильной горячки, и он указал коллегам-врачам, в чем могла быть причина этой страшной болезни. Но слова Холмса не были услышаны. Земмельвейс всю жизнь подвергался травле и гонениям, работая в ужасных палатах большого благотворительного родильного дома в Европе. Именно этот человек обнаружил причину родильной горячки. Он сумел обуздать эту страшную инфекцию в родильном доме, где ему довелось работать. Он изобрел метод практической борьбы с ней. Он и умер от этой инфекции.

Для того чтобы по порядку рассказать о работе Земмельвейса, нам придется вернуться в Вену XVIII столетия. В то время Австрией правила Мария-Терезия, сначала руками своего мужа, Франца I, а затем, после его смерти в 1765 году, руками сына – Иосифа II. То был период временного затишья. Турок отогнали от стен Вены. Фридрих Великий воцарился в Пруссии. Дочь Марии-Терезии Мария-Антуанетта вышла замуж за французского дофина, будущего короля Людовика XVI. Воспользовавшись наступившим миром, Мария-Терезия обратила внимание на культурное развитие своей страны. Плодом ее усилий стала венская школа музыки, возглавляемая Гайдном и Моцартом. Была возрождена и старая венская медицинская школа, важная роль которой заключалась в том, что на ее основе возникла новая венская школа, расцветшая в XIX веке. Для возрождения медицины Мария-Терезия – и это вполне естественно – обратилась к доктору Герхарду ван Свитену. Когда у эрцгерцогини Марии-Анны случился выкидыш, к ней пригласили ван Свитена, и он произвел на эрцгерцогиню такое благоприятное впечатление, что она рекомендовала его своей сестре, императрице, которая до тех пор была бесплодна. Воспользовавшись советами ван Свитена, императрица в последующем имела шестнадцать беременностей, утвердив преемственность династии. Ван Свитен жил в Лейдене, где был врачом и частным учителем. Он был католиком и поэтому не мог претендовать на профессорскую должность и публичное преподавание. Мария-Терезия пригласила его в Австрию и сделала председателем Главного медицинского департамента Австрии. Императрица пожаловала ван Свитену баронский титул и сделала его цензором. В этом последнем качестве он возбудил враждебность со стороны иезуитов, Вольтера и Галлера, обвинявших его в том, что он «осуждал» их труды.

В Австрии ван Свитен произвел официальное упорядочение медицинской практики и медицинского обучения и образования. До ван Свитена австрийское здравоохранение сильно страдало оттого, что высокие посты в нем часто доставались людям их недостойным, только по причине фаворитизма. Другой благоприятный аспект – это прекращение деятельности в Австрии шарлатана Месмера. После того как этот последний устроил свои сеансы в Вене, его деятельность была подвергнута расследованию, после чего Месмеру было предписано в двадцать четыре часа покинуть пределы империи. Однако поспешное бегство Месмера не смогло воспрепятствовать триумфальному шествию животного магнетизма, ибо основатель учения перебрался в Париж, где под крылом Марии-Антуанетты сделал состояние на ослабевших развратниках и романтически настроенных дамах.

Перед появлением ван Свитена венский городской госпиталь был рассчитан на двенадцать коек – шесть мужских и шесть женских. В результате осуществленной реорганизации в 1784 году была построена «Общедоступная больница» (Allgemeines Krankenhaus). В рамках больницы действовал самый большой в Европе родильный дом. Доктор Бур, руководивший родильным домом, был послан императором Иосифом II во Францию и Англию, чтобы изучить тамошнюю акушерскую практику. По возвращении Бур ввел в больнице консервативные английские методы родовспоможения. Доверяя природе, Бур придерживался выжидательной тактики, вмешиваясь только тогда, когда это было абсолютно необходимо.

Через два года после вступления Бура в должность умер император Иосиф II. Началось время политической реакции, Буру начали чинить всяческие препятствия. Но, несмотря на все преследования властей, Бур работал весьма успешно. За последние тридцать четыре года его руководства в больнице родили 3066 женщин, из них умерли всего двадцать шесть – 8,4 смерти на 1000 рождений. В те дни это был очень низкий процент, вполне сравнимый с уровнем летальности в наши дни в родильных домах Соединенных Штатов.

За четыре года до отставки Бура, в 1818 году, в столице Венгрии Будапеште родился Земмельвейс. Он был четвертым из восьми детей преуспевающего торговца. В то время образование в Венгрии не отличалось высоким качеством, и мальчик получил вполне заурядное образование, что чувствовалось в некоторых местах его медицинских сочинений. Как говорил сам Земмельвейс, он с юности «испытывал врожденное отвращение ко всему, что можно назвать писательством». Если бы у Земмельвейса было перо Оливера Уэнделла Холмса, то его великое открытие прогремело бы в Европе через год. На деле же Земмельвейс умер, не дождавшись всеобщего признания предложенных им принципов.

В девятнадцать лет Земмельвейс начал изучать право в Венском университете, но, разочаровавшись в юриспруденции, перешел на медицинский факультет. Окончив курс, он подписал заявление, в котором говорилось, что он не собирается оставаться в Вене, и в 1844 году получил докторскую степень, а затем, в том же году, степень магистра акушерства. Он подал прошение о занятии должности ассистента в родильном доме и сразу же столкнулся с первой из официальных несправедливостей – в лице Клейна, преемника Бура, – несправедливостей, которые и дальше преследовали его с неумолимостью злого рока. Вначале прошение было удовлетворено, но затем Земмельвейс получил отказ, так как срок пребывания ассистента, занимавшего эту должность, был продлен еще на два года. Как говорил сам Земмельвейс, это противоречило всем тогдашним правилам акушерской клиники, и «доктор Брейт был первым, для кого было сделано исключение». Доктор Клейн, ассистентом которого через два года ожидания стал наконец Земмельвейс, не отличался и малой долей достоинств своего предшественника, доктора Бура. Вся карьера Клейна – от начала и до конца – была успешной благодаря официальному фаворитизму. Бур отказывался обучать студентов-акушеров на трупах, и именно это стало официальным поводом для его отставки. Клейн согласился на такое обучение. За первый год его руководства в родильном доме умерли 237 родильниц из 3036. Смертность составила 78 на тысячу рождений.

Ожидая назначения на должность ассистента, Земмельвейс свел дружбу с двумя заметными медицинскими авторитетами того времени, людьми, сделавшими новую венскую школу XIX века центром медицинского образования. Это были Шкода и Гебра. Шкода был первым венским врачом, ставшим «узким специалистом». Обратившись к пристальному изучению болезней груди, он развил и усовершенствовал метод перкуторной диагностики заболеваний грудной клетки. Перкуссия – это метод, когда по грудной клетке особым образом постукивают пальцами, а по извлеченным звукам судят о состоянии органов грудной клетки. Эта процедура известна всякому, кто когда-либо проходил врачебный осмотр. Во времена Шкоды эта процедура «раздражала» пациентов, а так как большинство врачей считали перкуссию полным вздором, то Шкоду отстранили от терапии и поставили заведовать отделением для душевнобольных. Однако Шкода, пережив это торжество подлой мелочности, все же смог дождаться своего звездного часа, когда его назначили руководить целым отделением, где находились больные с заболеваниями грудной клетки. Гебре не довелось испытать таких превратностей судьбы, и он смог без помех заниматься своей специальностью – кожными болезнями. Именно Гебра заложил основы современной дерматологии. Оба они – и Шкода, и Гебра – так и остались верными друзьями Земмельвейса. Они защищали его, как могли, и даже писали статьи о его открытии, когда он сам был не в состоянии это делать.