Ловушка для Инквизитора - Константин Фрес

- Не как ваш муж? - поинтересовался Тристан, тяжело дыша от возбуждения.

Воспоминания про Ричарда взволновали ее, она с криком попыталась  отпихнуть от себя Тристана.

Но он, нависнув над ней, целовал и целовал ее, касаясь ее губ осторожно, мягко и часто, так соблазнительно и сладко, что Софи не нашла в себе мужества отказаться от этого наслаждения. Она принялась отвечать ему - неумело, но порывисто и страстно, - и поняла, что в этом и есть наслаждение. В желании и в порывистости. В прикосновениях, которые были так желанны и нежны.

Их губы слились в поцелуе, и Софи выкрикнула свое возбуждение и желание, чувствуя, как  его ладонь касается и поглаживает ее плотно сдвинутые бедра. От возбуждения у нее зашумело в голове, она крепче сдвинула ноги, но лишь затем, чтобы его ласка стала чувствительнее и настойчивее.

Она несмело, словно таясь, провела ладонью по его горячему плечу, по шее. Пальцы ее забрались в его белоснежные волосы, и она замерла от сбывшегося невероятного чуда.

- Тристан, - простонала она, блаженно прикрыв глаза, когда он горячими губами наставил теплых пятен на ее шее. - Это ведь не видение? Не сон?

- Это самая настоящая реальность, - с усмешкой ответил Тристан.

Он порывисто прильнул к ней всем телом, коленом раздвинул ее ноги, которые до того она плотно и целомудренно сжимала, и Софи задрожала, понимая, что сейчас произойдет. Отчего-то это действие казалось ей более волнующим, пугающим и важным, чем первая брачная ночь с Ричардом.

Ладонь Тристана меж разведенных бедер гладила ее лоно, мокрое и готовое принять его.

Его крепкий, жесткий член, коснувшийся ее мокрых губок, скользнул в нее быстро, причинив легкую боль, и Софи вскрикнула, выгнувшись. Но жесткая ладонь Тристана проникла под ее шею, он сжал пальцы, удерживая женщину, и толкнулся еще раз, сильнее, чувствительнее, мешая боль и невероятное наслаждение.

Его возбуждающие проникновения ласкали Софи, она вскрикнула, как пугливая девственница, чувствуя, что это начинает ей нравиться. Более того - она сама раскрыла шире бедра, желая, чтоб Тристан проникал в ее тело. Она всхлипывала и приникала к нему всем телом, принимая его в себя, блаженствуя. Ее голос рассыпался в стонах и замолкал, когда Тристан закрывал его поцелуями.

- Жарко, - прошептала она, и Тристан откинул одеяло, обнажая их тела, слившиеся воедино.

Ее ноги он закинул себе на плечи, и Софи закричала из всех сил, чувствуя, как проникновения стали глубокими, чувствительными, словно водили по обнаженным нервам. Она вцеплялась в его плечи ногтями, но тогда он погружался в нее еще глубже, словно мстя, с удовольствием отмечая ее трепет.

- Тристан…

Он сцеловал свое имя с ее губ, и Софи почувствовала, что ее наполненное его ласками тело изнемогает и сдается.

- Я… я…

Она забилась под ним, с рычанием выдыхая свое наслаждение, и он вбивался в ее тело яростно, сильно и жестко.

- О, как хорошо, Тристан! Как хорошо!

Ее острые ноготки провели последние полосы на его белоснежных плечах, она слизнула горячим языком его боль, и замерла, считая сладкие спазмы своего тела.

- Тристан, какое блаженство!

Он двигался медленно, осторожно, продлевая наслаждение женщины, высекая слезы из-под ее дрожащих прикрытых век.

- Я почти люблю вас, Тристан!

- Я почти влюблен, Софи!

Утром Софи проснулась совершено здоровая и с ощущением сбывшегося чуда, чудесной сказки. Раньше ей не приходилось просыпаться такой счастливой - ну, разве что в детстве, в преддверии праздника.

Тристан спал, уткнувшись в подушку и обхватив девушку одной рукой.

Он уже не казался Софи таким обжигающе-горячим. Кожа его была теплая, рука, обнимающая ее - тяжелой и расслабленной.

Софи никогда ранее не просыпалась с мужчиной в одной постели. Даже в первую брачную ночь, исполнив обязательный супружеский долг, Ричард вытолкал Софи, напуганную, дрожащую, всю в слезах, вон и велел идти в свою спальню, холодную  и непротопленную.

Сейчас же ей не было страшно и противно, и плакать не хотелось. Соседство мужчины рядом ей нравилось, даже тяжесть его навалившегося на нее тела. Было ощущение тепла, надежности и защищенности. Она с удивлением поняла, что Ричард и слова не скажет, даже если узнает. Не посмеет оспорить у инквизитора его добычу. И грозный образ Тристана будет витать над ним всю жизнь.

- Тебе придется научиться ходить со втянутой в плечи головой, - усмехнулась Софи недобро.

Стыдно перед Ричардом ей тоже не было.

Сначала, сразу после пробуждения, Софи как будто бы испытала испуг и укол стыда, сообразив, что все то, чем она занималась с Тристаном, называется супружеской неверностью, и что это плохо, стыдно и недостойно приличной женщины. И Ричард ее за это не похвалит.

Изменила Ричарду! Отдалась другому мужчине!

Да муж впадет в ярость, он будет злиться и кричать, топать ногами, пока не покраснеет, как помидор, а потом наверняка исхлещет ей все лицо пощечинами!

Но тут во сне беспокойно шевельнулся Тристан, и страх Софи словно рукой сняло.

Ричард и Патрика-то боялся до судорог, а Тристану и намекнуть не посмеет, что брать чужих жен не очень-то хорошо.

А еще в ее душе шевельнулось горячее, яростное чувство протеста. С недобрым удовлетворением Софи вдруг подумала, что замуж ее выдавали в том числе и затем, чтобы она вот так, в обнимку, просыпалась по утрам, и чтобы память ее тревожили приятные ночные воспоминания.

- Для счастья, - сказала Софи задумчиво.

С Ричардом она мало счастья видела. Поначалу он на людях еще делал вид, будто  хороший муж, но потом, когда не стало матери  Софи, Ричард перестал таиться. Он со своей молодой женой вел себя так, будто приобрел бесплатную обслугу. Влепить ей пощечину было для него делом обыденным.

- Он не дал мне ничего, ни тепла, ни любви, ни счастья,  - шептала Софи, яростно сжав кулаки. - Так как вышло, что я ему осталась должна?!

Ночь любви с Тристаном была ее своеобразная маленькая месть Ричарду. Теперь она полнее ощущала  всю никчемность своего мужа и понимала, что он был лишь видимостью защиты. Она сама себя убедила, что Патрик ее не трогает только потому, что дружен с ее мужем. На самом же деле, конечно, этот мелкий бесенок в человеческой шкурке, наверное, не получил разрешения от своего хозяина чтобы коснуться ее.

И Тристан так удачно явился и разрубил все ее проблемы…

Словно ощутив, что она уже не спит, Тристан открыл глаза, и Софи тотчас же почему-то захотела убежать, спрятаться. В его полусонных глазах она увидела разгорающееся желание, его рука, лежащая на ее теле, двинулась, обнимая девушку крепче, Тристан шевельнулся, подминая Софи под себя.