Дальневосточная республика. От идеи до ликвидации - Иван Саблин

Во время дискуссий об имперской самоорганизации выдвинули свой партикуляристский проект и сибирские областники. 3 апреля 1905 года Николай II приказал иркутскому генерал-губернатору рассмотреть вопрос о введении земского самоуправления. Хотя этот приказ относился только к иркутскому генерал-губернаторству, он вдохновил дискуссию о земстве по всей Северной Азии, и главным центром дебатов сибирских областников стал Томск. Большинство проектов децентрализации исходили из единства Сибири от Урала до Тихого океана. Бывший народник Иван Иванович Попов, изложивший свой проект в Иркутске, предлагал создать два отдельных земских региона, Восточную и Западную Сибирь. Таким образом, он впервые в истории озвучил подробный регионалистский проект для восточной части Северной Азии. Проект предусматривал народное представительство и четырехступенчатое самоуправление на уровне волости, уезда, губернии/области и региона в целом. Кроме предлагаемой системы, вписывавшейся в дискуссии о земстве в целом, иркутский проект предусматривал в будущем создание национально-автономных территорий для меньшинств Северной и Центральной Азии[135].

28–29 августа 1905 года Потанин, депутат Томской городской думы Петр Васильевич Вологодский и другие сибирские областники учредили в Томске Сибирский областной союз для координации своих усилий. Программа союза предусматривала создание регионального парламента, Сибирской областной думы, в чью компетенцию вошли бы местные пути сообщения, участие в установлении тарифов, инородческий и другие вопросы. Подобно многим созданным в Северной Азии союзам, Сибирский областной союз включал в себя представителей разных партий и беспартийных интеллигентов[136]. К великому сожалению сибирских областников, идея местного самоуправления, по всей видимости, не была особенно популярна в Сибири. Либеральная областническая газета «Сибирская жизнь» (Томск) цитировала слова журналиста, говорившего с крестьянами: «Все сибиряки относятся к этому безразлично, скорее с опаской, видя в земстве такое же начальство, как крестьянские начальники и полицейские урядники»[137].

Хотя сибирские областники затронули вопрос самоуправления меньшинств, толчком к дальнейшему развитию бурят-монгольского национального движения (которое, впрочем, уже шло по нарастающей из-за русского переселенческого движения и ограничения прав коренного населения) стал другой документ – царский указ об укреплении начал веротерпимости, подписанный 17 апреля 1905 года. На первый съезд бурят Забайкальской области, состоявшийся в Чите 26–30 апреля 1905 года, явились 163 светских и религиозных делегата, в том числе глава забайкальских буддистов Пандито Хамбо-лама Чойнзон-Доржо Иролтуев и петербуржские студенты Базар Барадийн (Барадин) и Цыбен Жамцарано[138]. Свое разрешение на съезд дал Иван Васильевич Холщевников, военный губернатор Забайкальской области и наказной атаман Забайкальского казачьего войска. Хотя он запретил говорить о недавней отмене бурятских степных дум – органов самоуправления, объединявших несколько административных родов и существовавших на протяжении большей части XIX века, делегаты все равно обсудили вопросы бурятского самоуправления, образования и землепользования[139].

Съезд призвал к созданию самоуправления в границах существования прежних степных дум, представив их территориальными, а не родовыми единицами. Бурятские и эвенкийские (тунгусские) общества (местные единицы) должны были посылать представителей на регулярные инородческие съезды Забайкальской области. Проект инородческого самоуправления включал в себя выборные суды, кодификацию обычного права и судопроизводство на бурятском языке. Буряты должны были получить право на частное землевладение, которого в Северной Азии были лишены инородцы и евреи[140]. Начальное образование должно было включать обязательные уроки монгольского письма (которое использовалось и для бурятского языка). С точки зрения прогрессиста-этнографа Льва Яковлевича Штернберга, этот проект фактически означал введение национальной культурной автономии. Бурятский съезд Иркутской губернии (Иркутск, 20–26 августа 1905 г.), среди 77 делегатов которого был Михаил Николаевич Богданов, поддержал признание за бурятами прав на землю и постановил ввести бесплатное школьное образование, подчинить Хамбо-ламе буддистов, живущих к западу от Байкала, и учредить земское самоуправление для коренных народов. В ходе дискуссий о форме самоуправления бурятские интеллектуалы империи разделились на три группы. Консерваторы стремились восстановить родовые степные думы, прогрессисты (Гомбожаб Цыбиков и Бато-Далай Очиров) выступали за национальное территориальное самоуправление, а западники (Богданов) были открыты европеизации[141].

Вологодский и другие местные сибирские деятели принимали участие в московских съездах органов самоуправления только с лета 1905 года. На съездах, начавшихся весной 1905 года, земские и городские делегаты согласились, что выборы в парламент должны быть всеобщими[142], прямыми и равными при тайном голосовании[143]. Но Манифест об учреждении Государственной думы и Положение о выборах, опубликованные 6 августа 1905 года, вводили выборы, которые не были ни всеобщими, ни прямыми, ни равными. Высокий имущественный ценз исключал большинство подданных царя. В число избирателей, разделенных на три группы (землевладельцы, горожане и крестьяне), не вошли ни женщины, ни студенты, ни солдаты, ни рабочие, ни многие интеллигенты. Дума создавалась как законосовещательный орган[144]. Подобно многим другим газетам и памфлетам, «Япония и Россия» утверждала, что Дума в «старом порядке вещей ничего не изменяет» и не отвечает требованиям, выдвинутым народом на собраниях, митингах и в прессе[145]. Либеральная «Сибирская жизнь» писала, что, хотя реформа признала «народную зрелость», при отсутствии гражданских свобод выборы невозможно провести так, чтобы они опирались на «сознательную волю избирателей»[146].