Гамма-воин - Сергей Зверев

— А как же наши бабки? — спросил Сашка.

И на этот вопрос уже был готов ответ: деньги от «Лак-Ойла» еще вчера легли на счета военных советников. Все как договаривались: за вычетом стоимости штабной пальмы, испорченной дебоширом Багратионом. Подпорченное чиновничье ухо списали на счет дружественных российско-венесуэльских отношений…

— А осадок неприятный остался, — признался Багратион. — Отзывают досрочно, будто мы по собственной вине это все…

— Прапорщику умничать от природы не полагается, — прервал Артем. — Знаешь такую непреложную военную истину?

— Да иди ты… — буркнул Багратион, оглядывая себя в зеркале.

Выбритые до блеска, начищенные и наглаженные, в новеньких комбезах, Тарасов и Чиковани выглядели достойно. Оставалось проститься с венесуэльским спецназом, о котором они еще толком ничего не узнали.

Словно по заказу, солнце сегодня светило особенно яркое. На плацу бойцы строились в каре. Рядом вертелся фоторепортер в военной форме. Лейтенант Гарсиа, суровая и прекрасная, стояла поодаль, сдержанно общаясь с двумя вертлявыми девушками с погонами капралов. Там и тут мелькали знакомые физиономии. Вот Кеведо чертиком проскакал, держа под мышкой тощую папочку. Водитель джипа помахал рукой кому-то из бойцов и вдруг показал толстый язык: вы, мол, тут жарьтесь на солнышке, а мне в гараж надо… Артем вдруг подумал, что если бы убавить солнечную яркость наполовину, выбелить черные и шоколадные рожи бойцов, то вышел бы нормальный российский военный городок где-нибудь под Вологдой. Только знамя тогда на флагштоке трепалось бы другое, и полковник так не надувался бы от спеси, помахивая черным лакированным стеком…

— Саня, я знаю, как ты к строевой относишься, только сейчас давай пройдем красиво, лады? — негромко сказал Тарасов.

Пропела труба, призывая к вниманию. Прозвучали из динамиков первые аккорды гимна. Загремела над плацем команда. Бойцы взяли оружие на караул.

Печатая шаг, Артем и Сашка прошли мимо зелено-бурого строя, остановились перед полковником и синхронно отдали честь, бросив ладони к беретам.

Явно любуясь собой, Кортасар дал команду «вольно». Надувая щеки, он заговорил о дружбе, взаимопомощи и воинском долге, о великой России и еще более великой Венесуэле… Боковым зрением Тарасов видел, как Долорес, стоявшая в конце строя, вдруг подняла смуглую ладонь к глазам. Лейтенант Гарсиа плакала, но этих слез никому видно не было — никому, кроме Артема…

«Еще один эпизод военной биографии, — грустно отметил про себя Тарасов. — Маленький — но эпизод…»

Церемония закончилась. Опустел плац.

— Теперь до вечера мы свободны, а у меня в посольстве должок остался, — сказал Артем. — Ты подожди, я скоро вернусь…

— Да и я с тобой прогуляюсь, — отозвался Багратион. — У меня тоже вроде должок имеется: только она мне уже не даст. Знаю точно — спрашивал…

И тут майор Тарасов заржал во все горло, напугав топающих мимо бойцов с автоматами и в полной выкладке. Прапорщик с обидой взглянул на Артема, но спустя секунду присоединился к его хохоту.

— Господин полковник, нам нужна машина! — окликнул Тарасов Кортасара.

Тот нахмурил брови, соображая, потом кивнул:

— Возьмите штабную, господин майор… И прошу не задерживаться!

Бухнувшись на сиденье рядом с Педро, Артем назвал адрес российского посольства.

За дверями посольства дежурил тот самый тип. Он не узнал Тарасова, одетого с иголочки, в десантном берете набекрень.

— Вам кого, товарищ майор? — поднялся охранник.

— Тебя.

Тарасов сдернул головной убор и сунул под погон.

— Предупреждаю: бить не буду, — сообщил Артем, цепляя охранника пальцем за лацкан униформы. — Ребята, что вчера дежурили, здесь?

— Один только… — отшатнулся охранник. — Толик…

— Зови! — потребовал Тарасов.

Загудел сигнал. Лоб с каменной мордой вышел из посольской прохлады, и чем ближе он подходил, тем сильнее опадали его напряженные скулы: этот узнал вчерашнего гостя.

— Здравствуйте, — начал подошедший охранник. — Я так и подумал, что вы и есть тот самый знаменитый военный советник, о котором говорили в новостях…

Артем предостерегающе поднял ладонь:

— Вот что, Толик и ты… Как честный российский офицер, я должен вам обоим набить хлебальники. Согласны?

Охранники со скромным видом переглянулись. Палец Тарасова грозно колебался перед самым носом вспотевшего Толика.

— Но ограничусь устным внушением, — продолжал Тарасов. — Соотечественников, оказавшихся за тысячи километров от дома, надо уважать и помогать им. А если и не уважать, то хотя бы уметь выслушать…

Сдержанное «извините» прозвучало, когда Артем, нахлобучивая берет, покидал здание.

— Вернул должок? — спросил Багратион, когда Тарасов сел в машину.

— Мне вернули, — отозвался Артем. — Педро, давай-ка нас на базу! К банкету по случаю семейного прощания мы еще вполне успеем…

Прямиком с аэродрома Артема повезли в Москву, к Ларичеву. Генерал ждал объяснений.

— Снайпер на крыше — мир на земле, — вместо приветствия сказал старую прибаутку Ларичев и тут же взял быка за рога: — Знаю, что это не ты и не прапор твой! У них в «Лак-Ойле» свои разборки, и средства у них — дай бог нам такие! Может, сами и хлопнули деловара еврейского…

— Я выполнил ваш приказ, товарищ генерал, — сухо отозвался Тарасов.

Ларичев угрюмо кивнул:

— Мне башку задурили, старому дураку! «Помощь в обеспечении…», мать твою!.. А их контрразведка с нашей связалась: настучали на тебя по поводу интима…

Хозяин кабинета снял телефонную трубку, подумав, положил обратно на аппарат.

— Тебя спрятать надо — с глаз долой. На время. Ясно?! Я тут прикину, куда и что, а ты… Давай-ка, майор, дуй в «Шишкин лес»! Отчет писать!

— Так и живем: сутки работаешь — три дня отчет пишешь, — пожаловался Артем подполковнику Завитуше, когда тот на цыпочках вошел в канцелярию.

— У тебя что — глаза на затылке?! — в который раз удивился комбат.

— Да ты в шкафу вместе со знаменем батальона отражаешься! Как орден Ленина! — в который раз ответил Тарасов. — Чего наутюженный такой? Опять в Москву за песнями?

Завитуша уселся в кресло напротив и ни с того ни с сего заявил:

— Ты машину лучше сразу у меня покупай — я как раз свой «Опель» продаю. Недорого. Пять лет ему всего…

Артем еще с минуту повозил ручкой по бумаге, поставил жирную точку, пририсовал дату и подпись, а потом спросил:

— Ты вообще в курсе, что я у латиносов всего-ничего пробыл? Какая тут, на хрен, машина? И на штабном газике поезжу — чай, не барин вроде тебя…