Скалолаз - Михаил Нестеров

Янчула тем временем продолжал:

– Российской стороне даже не пришлось давить на таджиков, чтобы забрать тебя у них. На тебе они построили свой план по передаче предателя на родину.

Шееля особо не волновала подоплека его освобождения. Конечно, он был благодарен шефу Национал-демократической партии, который всегда держал под рукой «политический трюк». Он вспомнил, как вместе с ним участвовал в тренировках по уничтожению антинациональных элементов и провокации у эрфуртской синагоги, во двор которой подбросили свиные головы. Но эти «оборонно– спортивные игры» сам Шеель называл ребячеством.

Однако в этом деле на пике интриги был сам Ларс Шеель, его имя, его «армия», за которую боролись все ультраправые в Германии, Чехии, Испании, Великобритании. За шесть месяцев, проведенных в «Лефортове», он не потерял присутствия духа, словно действительно был потомком Нострадамуса.

Шеель едва не вздрогнул, когда Янчула приблизил свое рябоватое лицо вплотную к нему:

– За большие деньги я помогу тебе. Пока что я выполнял приказы. Что делать, – повторил он за собеседником.

«Всего лишь» майорское звание Янчулы было своего рода прикрытием. При случае он мог похвастаться тесными связями с человеком, который «занимался демократизацией чешской госбезопасности». Бывший диссидент и «подписант» Хартии– 77, он входил в число ближайших соратников президента Гавела. Они были настолько близки, что президент сделал соратнику подарок – назначил его послом в России. И планирование обмена не обошлось без его участия. Он играл роль посланника «третьей страны», кон-спонсора, предоставившей свою территорию для заключительного этапа обмена. Причем российские спецслужбы были осведомлены о том, что их коллеги из Чехии давали крышу «Красному спасению» Ларса Шееля.

Янчула вдруг задал вопрос, который давно не давал ему покоя.

– Рассчитываю на откровенность, Ларс. – Майор повел носом, как если бы оказался в дворовой постройке этой базы, громко называемой туалетом. – Нацизм, который ты исповедуешь, он мне кажется несвежим, поддельным, не знаю, как объяснить…

– Говори, я слушаю.

– Твои убеждения, твои правила, которые нравственными никак не назовешь, разрешают тебе убивать. Они притупляют чувства, разжигают ненависть к любой нации, даже сословию, классу. Я считаю, что твои убеждения – это универсальный инструмент. Он позволяет тебе отложить ненависть к другой нации, чтобы вернуть ее вновь, в угоду своим целям.

Янчула откинулся на спинку кресла и перевел дух.

– И каков же будет твой ответ? – спросил он.

Шеель и на этот раз промолчал. Может быть, давал шанс Янчуле снова задать этот вопрос и в конце концов получить ответ.

Ларс Шеель называл его красиво – Координатор. При всех. Другие называли посредником – с маленькой буквы. Но вот Хорст Кепке однажды услышал окончание телефонного разговора между Координатором и Шеелем. Хорсту показалось, что командир как-то привычно назвал Координатора Доктором.

Телефонный разговор подходил к концу, когда Шеель шутливо посоветовал собеседнику:

– Доктор, ты зря красишься. Легкая седина тебе к лицу.

Затем последовала небольшая пауза, во время которой Хорст прижался к стене у приоткрытой двери комнаты; заглянуть внутрь он не решался.

Несколько секунд, и Кепке снова услышал голос командира:

– Годы тут ни при чем, ты же не девочка. Когда я вижу неестественный блеск твоих волос, то, ей-богу, Доктор, у меня создается впечатление, что ты непременно хочешь ею быть.

И снова пауза. Шеель выслушал ответ и попрощался. Кепке неслышно покинул опасное место и вышел на пыльный двор базы.

Он еще не знал, что командир разговаривал с Координатором, – он узнает об этом чуть позже, – но застать себя в позе мальчика-шалуна, подсматривающего в замочную скважину, позволить себе не мог.

Ларс Шеель занимал отдельный домик, просторный и удобный, расположенный в глубине двора. Когда-то в нем жил директор базы со своей семьей. Но вот уже четыре года в притоке Эльбы Огрже – в том месте, где стоит Дом рыбака – рыбная ловля идет вяло; разве что кто-то из отряда закинет иной раз удочку, убивая скуку, торопя время. И от этого можно было сойти с ума.

Хорст Кепке начал понимать, что в его мире все перевернуто с ног на голову: ждешь и не дождешься окончания нескончаемо длинного рыболовного сезона, чтобы с головой вонзиться в работу, лихорадочно разрабатывать очередной боевой план, выезжать на место, отрабатывать мельчайшие детали операции. Потом – блаженство, риск, быстро бьющееся сердце, полнейшее удовлетворение.

Шеелю что – ему уже под пятьдесят. А вот Хорсту уже тридцать четыре. Если командир уже подумывает о долгом, самом последнем отдыхе, то Кепке ждет его со страхом. Он чувствует себя уверенно с командиром и не мыслит, что когда-нибудь тот бросит свою работу и оставит его на своем месте.

Похоже, и сам Шеель не видел в своем помощнике явного лидера и не во всем доверял ему. К примеру, Кепке не был известен Координатор. Связь с ним была налажена четыре года назад в Берлине и решена в Таджикистане, однако Шеель ни разу не произнес его настоящего имени. Координатор занимал какой-то, несомненно, высокий пост в чешских верхах. Командир, конечно, прав: «светить» такого человека, который снабжает их бесценной информацией, нельзя. Связь единая и прочная – он и Координатор; и туманная роль Хорста Кепке на пике их организации становилась все более прозрачной. Или транспарентной, как любят выражаться политики. Скорее всего, формирование перестанет существовать, если с командиром что-то случится, или распадется оно на две или три мелкие группы, которые легко будет подавить силам спецподразделений. Той же Германии, к примеру.

Хорст Кепке в своих мыслях вернулся к периоду под названием Идея. Державшаяся на чешских деньгах, она стала разлагаться и дурно пахнуть. И роль играли вовсе не дензнаки, а способ их получения. Это походило на довольствие: бойцов террористической организации содержали структуры госбезопасности. Но отказываться от помощи было неразумно: отсюда последовал бы отказ и от временного убежища на территории Чехии. Деньги нужно зарабатывать самим, решил Шеель, и наладил контакт с кем-то «наверху» чешского народоправления – с Координатором, оставляя в неведении комитет госбезопасности.

Первое задание оказалось на редкость легким. Ларсу Шеелю предложили убрать одного преуспевающего чешского бизнесмена за довольно крупную сумму. Следовало изменить почерк, чтобы комитетчики не вышли на «Красное спасение», но и оставить руку постоянной, чтобы те же службы все дальше и дальше шли в ложном направлении, не разбрасываясь, раз и навсегда исключив из списка подозреваемых немецкую бригаду. Потому что Координатор обещал долгое сотрудничество.

Бизнесмена расстреляли Хорст Кепке и Дитер Крамер в центре Праги. Так дерзко не происходило еще ни одно убийство в Чехии. На двух мотоциклах, в шлемах с тонированными забралами, террористы догнали машину предпринимателя и расстреляли ее из автоматов. Дитер Крамер не чтил законы собственной страны, а на законы Чехии он откровенно плевал. Когда перед ними неожиданно появилась полицейская машина и перекрыла одну из полос движения, Крамер навскидку полоснул по колесам автомобиля. Прежде чем дать по газам и догнать Кепке, Крамер так смачно плюнул на асфальт, словно неделю не слезал с отхаркивающих «колес».