Генералов похищали в Париже. Русское военное Зарубежье и советские спецслужбы в 30-е годы XX века - Владислав Голдин

Касаясь этой истории, ветеран российских спецслужб и известный современный исследователь их истории генерал-лейтенант ФСБ в отставке А.А. Зданович квалифицирует происходившие в январе 1930 года события в Берлине и Париже как несогласованность действий советских разведчиков и контрразведчиков. «Безусловно, зная о готовящейся операции по похищению Кутепова, сотрудники КРО не направили бы для встречи с ним своих агентов, — размышлял указанный автор. — С другой стороны, чекисты из Иностранного отделения ОГПУ, вероятно, не имели сведений, что в рамках операции “С–4” была договоренность о посылке в СССР основного ядра его боевиков, где они, несомненно, попали бы в ловушку».

Иной точки зрения придерживаются бывшие сотрудники секретных служб, а ныне исследователи их истории И. Б. Линдер и БА Чуркин. Комментируя отъезд в Париж начальника Особой группы Я. И. Серебрянского со своими сотрудниками, а также заместителя начальника Контрразведывательного и Особого отдела С.В. Пузицкого, эти авторы утверждают, что перед ними стояла задача подготовить запасной вариант похищения Кутепова, если миссия Попова и де Роберти окажется безрезультатной.

Еще одним вопросом является то, когда Попову и ОГПУ стало известно о предательстве де Роберти. А.А. Зданович пишет в своей статье, посвященной операции «Синдикат–4», что в тот же день «Клямар» (де Роберти) отчитался перед «Фотографом» (Поповым) о своей беседе с главой РОВСа. При этом опытный агент и хороший психолог «Фотограф» подметил якобы некую фальшь в словах напарника. Но автору этой книги представляется сомнительным, что именно в указанный день Попов убедился в предательстве де Роберти. В таком случае он должен был немедленно сообщить об этом курировавшим их в Берлине чекистам, и агентов тут же вернули бы в Москву. Они же находились там еще двадцать дней. Да и сам Зданович пишет лишь о появившихся у Попова сомнениях, которыми он по возвращении в Москву поделился с чекистами. Только похищение Кутепова в Париже, развернувшееся следствие и ставшие известными обстоятельства встреч в Берлине заставили Попова и де Роберти вернуться в СССР. Но и это, впрочем, не означало еще свертывания операции «Синдикат–4». У КРО ОГПУ были планы ее продолжения. И об этом будет рассказано в дальнейшем.

Тем временем в столицу Германии по поручению председателя РОВСа отбыл его сподвижник Петр Рысс. Он свидетельствовал впоследствии, что в день отъезда Кутепова из Берлина, как было условлено, выехал в столицу Германии для свидания с теми же людьми. Из Парижа в Берлин отправился и агент советской разведки генерал П.П. Дьяконов. Причем он, как утверждал Б.В. Прянишников, выехал на свидание с Поповым и де Роберти вместе с Рыссом. Сам же Рысс вспоминал, что он прибыл в Берлин 25 января, и Дьяконов ждал его на вокзале. Дьяконов в ходе встреч с представителями ВРИО и, по совместительству, своими коллегами по сотрудничеству с ОГПУ обсуждал условия поддержания связи и обмена информацией, а также итоги их бесед с председателем РОВСа. Подробнее о продолжении и завершении операции «Синдикат–4» пойдет речь впереди.

Так или иначе, ОГПУ в январе 1930 года завершало подготовку к осуществлению операции по похищению генерала Кутепова. В Париж отбыли ее непосредственные исполнители, которые вместе с чекистами, работавшими здесь, отрабатывали последние детали готовящейся операции. После возвращения из Берлина генералу Кутепову оставалось жить всего несколько дней.

В конце 20-х годов фигура председателя Русского Обще-Воинского Союза генерала А.П. Кутепова стала для советского руководства и ОГПУ олицетворением той реальной опасности, которая грозила СССР со стороны реваншистских кругов российской эмиграции. Информация, поступавшая в ОГПУ о замыслах перехода Кутепова и возглавляемой им организации к решительным действиям, используя растущее недовольство населения и волну протестов в СССР, готовность к проведению серии террористических актов в отношении руководителей советского государства и партии большевиков и, наконец, о получении значительных средств для проведения этих планов в жизнь, заставила перейти к подготовке и проведению решительных и эффективных мер по пресечению этой чрезвычайно опасной для советской власти деятельности.

Как следует из некоторых источников, план покушения на генерала Кутепова, захвата и вывоза его в Москву был разработан в ОГПУ еще летом 1929 года. Разработка операции велась при непосредственном участии председателя ОГПУ В.Р. Менжинского и руководителя ИНО М.А. Трилиссера, а затем его преемника С А Мессинга.

Замысел этой «штучной», выражаясь языком спецслужб, операции заключался в том, чтобы, используя агентурные возможности ОГПУ за рубежом, захватить там и доставить генерала Кутепова в СССР. Разработанная операция по духу и сути весьма напоминала успешно осуществленные чекистами операции против Б.В. Савинкова, Ю.О. Тютюнника, С. Рейли и других, с выводом их на советскую территорию. Правда, в данном случае имелись и принципиальные отличия. Предстояло похитить лидера ведущей военной организации российской эмиграции в центре Европы, в столице крупного европейского государства — Париже и доставить его на территорию СССР.

Впрочем, существует и иная интерпретация операции, точнее операций, готовившихся против генерала Кутепова. Речь в данном случае вдет о том, что планировалось два варианта действий: 1) выманить его на территорию СССР; 2) похитить его во Франции и доставить в Советский Союз. В первом случае речь шла о том, чтобы организовать вывод Кутепова в СССР посредством охарактеризованной выше контрразведывательной операции «Синдикат–4», а во втором — об операции, проведенной в итоге Особой группой Я.И. Серебрянского.

Очевидно, что организация похищения генерала Кутепова вряд ли могла быть осуществлена ОГПУ без санкции высшего руководства СССР[4]. Ведь в данном случае, во-первых, грубо попирались все каноны международного права. Во-вторых, успешное осуществление чекистской операции требовало всемерной поддержки ряда других государственных ведомств или, по крайней мере, уведомления если не заранее, то в ходе осуществления операции (особенно при возникновении эксцессов), их руководства.

Если прогнозировать последующее развитие событий, то возможно, что после доставки Кутепова в Москву мог быть организован судебный процесс, (открытый и показательный в том случае, если бы советское руководство было уверено в успехе), используя накопленный в предыдущие годы опыт. Его проведение (в том случае, если бы при этом удалось обойти негативные последствия похищения человека в другой стране) было бы как нельзя кстати. В период резкого обострения «классовой борьбы» в стране и «наступления социализма по всему фронту» руководству СССР представлялась в таком случае прекрасная возможность возложить всю ответственность за трудности и проблемы социалистического строительства на внешних врагов, пытающихся найти себе опору внутри страны. Генерала Кутепова предстояло показать как одного из главных организаторов антисоветской борьбы эмиграции во взаимодействии с лидерами ряда иностранных государств и их спецслужбами. Суд над Кутеповым, при его должной организации, мог бы способствовать сплочению населения вокруг советской власти в борьбе с внешним врагом.