Сокровище затонувшего корабля - Валерий Гусев

Мы вошли и увидели, что он сидит за письменным столом, перебирает какие-то карточки и что-то выписывает из них в новую тетрадь.

– Я рад вам, юные друзья, – он сказал это так, что мы сразу ему поверили. – Располагайтесь. А я вот, видите ли, восстанавливаю безвозвратно утраченное.

– Не совсем, – сказал я.

– Что – не совсем? – не понял Профессор.

– Не совсем безвозвратно.

Тут Алешка вытащил из-под футболки «пропавшую грамоту» и положил ее на стол, прямо под нос Профессору. Тот вскочил и сперва заломил руки в экстазе (в восторге, иначе говоря, кто не знает), а потом руки расцепил и схватил свое бесценное сокровище.

– Друзья мои, – прошептал он, едва сдерживая слезы. – Вы нашли ее. Сорок лет я… Что вы хотите? Любое ваше желание… – Он схватил с подоконника громадный бинокль в футляре и повесил его Лешке на шею. Потом стал рыться в ящиках и на полках, отыскал красивую черную трубку и протянул мне.

– Ах, да, – спохватился он вовремя, – вы же не курите, мой юный друг. – И опять принялся за поиски.

Алешка поступил тут честно и благородно. Я даже не ожидал. Он положил бинокль на место (с глубочайшим внутренним вздохом сожаления) и сказал:

– Что вы, профессор? Нам ничего не нужно.

– Чем вас все же отблагодарить?

– Расскажите нам что-нибудь еще про тайны океана. И про «Марфу».

– С величайшим удовольствием. Только тетрадь спрячу. – И Профессор начал ходить по комнате в поисках надежного места. Как собака с косточкой – где бы получше ее закопать, чтобы хозяйка не догрызла. Наконец, он убрал тетрадь в верхний ящик стола, запер его, а ключ спрятал на одной из полок стенного шкафа.

– Забудете, профессор, – сказал я. – Придется стол взламывать.

– Ах, как это верно, – засуетился он, забегал по комнате, ища более надежное место для тайника.

Тут Алешка опять проявил истинное благородство. Он снял с шеи тесемку и передал ее в дар Профессору. А хризолит и раковины сунул в карман шортов. Профессор сообразил: надел на тесемку ключ, сунул в нее шею, и ключ исчез под его белоснежной рубашкой.

– Ну вот, – удовлетворенно погладил он себя по груди, – теперь он всегда со мной.

– Про «Марфу», – напомнил Алешка.

– Ах, да! Минуточку, друзья мои. Я только сбегаю на кухню и приготовлю нам кофе.

– Лучше я это сделаю, – настоял я. – Боюсь, что от радости как бы вы не сыпанули в кофейник вместо кофе черный молотый перец.

По лицу Профессора мелькнула тень какого-то воспоминания. Он улыбнулся и признался:

– Да, знаете ли, это вполне возможно.

Мы долго пили кофе. Профессор долго и увлеченно рассказывал нам о загадках океана, о достоинствах неповторимой, тоже безвозвратно, как он полагал, утраченной «Марфы». Не догадываясь, насколько близка она от него. Но рассказать ему об этом мы пока не решились. При его рассеянности и доверчивости Профессор мог нарушить все наши планы. Мы даже намекнули ему, чтобы он не вздумал поделиться с кем-нибудь своей радостью. По поводу тетради. Потом мы стали прощаться. А Профессор принялся искать ключ от ящика, чтобы еще раз приласкать свою тетрадку. Мы помогли ему найти ключ. Он рассыпался в благодарностях и погрузился в записки, наверное, заново переживая радость своих открытий. Совсем как ребенок, которому наконец-то отыскали любимую игрушку. Под кроватью, например.

– Где же вы ее отыскали, друзья мои?

– Внизу, на пляже. Под самым вашим окном, – не задумываясь, соврал Алешка.

– Ну да, ну да, конечно, – бормотал Профессор, бегая жадными глазами по страницам тетради. – Лежала на подоконнике, была подхвачена западным ветром и… – Что это? – вдруг тревожно воскликнул он и сбросил очки со лба на нос.

– Что? – испугались и мы.

– Здесь нет одной страницы, – зловеще прошептал Профессор. – Моей любимой.

– Точно нет? – усомнился я.

– Точно нет. Они нумерованы.

– А какая ваша самая любимая? – спросил Алешка, тоже с тревогой в голосе.

– «Тасмания». Это ведь почти рядом с нами. В Средиземном море. На «Марфе» – сутки пути. Мессинский пролив.

– Где Сцилла и Харибда?

– Хариеда, – машинально поправил Профессор и уронил голову на грудь.

– Мы должны их обогнать. – Алешка сидел на кровати и любовался выигранным крабом.

– Не успеем, – возразил я. – Сейчас придет тетя Женя и посадит нас под домашний арест.

– Не придет, – Алешка поставил краба на тумбочку. – Я карты изъял. Из ее халата.

Способный мальчик. На все способен.

– И моя версия подтвердилась, – он опрокинулся на спину и задрал ноги на спинку кровати. Видела бы Р.М. – Лягушка – наш человек. Знаешь, что у нее было в другом кармане?

Он, значит, оба кармана обшарил! А все-таки?

– Маленькая такая… Черненькая… С кнопочками…

– Не понял.

– Рация! Папочка наш не случайно тянул с поездкой. Его послали сюда от работы. Следить за обитателями замка. Понял? А раз этот И. Кривулько удрал в Австралию, папочку послали следом за ним. А мамочку – для маскировки. А Лягушку оставили здесь, для связи и наблюдения.

– За нами?

– Ну и за нами тоже. А больше – за пиратами.

– Что же делать?

Алешка спустил ноги на пол. Встал. Подошел к окну. И долго смотрел из него вдаль, скрестив руки на груди как капитан Немо. Потом медленно повернулся ко мне и сказал торжественно:

– Готовиться к бою!

Мы прекрасно понимали (не такие уж дураки), что, похитив «Марфу», навлечем на себя репрессии со стороны бандитов. Но мы на это пошли сознательно. Во-первых, потому, что мы знали, с кем придется воевать (не знали только, к сожалению, сколько их), а бандиты и пираты не догадывались о наших планах. А во-вторых, угнав «Марфу», мы могли бы с ее помощью доставить сейф полковнику Знаменскому и в его лице обрести мощного союзника со всем его правоохранительным потенциалом. Исходя из этой концепции, как сказал бы наш далекий папочка, мы и разработали свою стратегию. Причем Алешка проявил при этом несвойственную его возрасту предусмотрительность. Он просчитал, на всякий случай, все возможные ответные шаги наших врагов. И, как опытный полководец, разработал ответные меры.

– Ты в электричестве чего-нибудь понимаешь? – спросил он меня.

Понимаю. Знаю, как свет включить. И как выключить. По моему молчанию Алешка понял возможный ответ.

– Эх ты, старшеклассник! Ладно, тогда тебе другое задание. Возьмешь на кухне корзинку со спичками…

Возьмешь… Деликатно выразился. Стащишь, это точнее.