Замужем за врагом - Мишель Смарт

Ей казалось, что она не вынесет этих сладких мук, но в то же время ей хотелось большего.

Габриель нежно поглаживал ее кожу своими длинными пальцами, заставляя ее тело трепетать от удовольствия. Потом его рука скользнула вниз, он погрузил свой палец в ее жаркое лоно, и Елена стиснула зубы, полная решимости не обращать внимания на его ласки. Но он проник в ее самое потаенное место, которого не касалась даже она сама…

Теперь застонал Габриель, и его стон больше походил на рычание дикого зверя.

– Ты просто изумительная, – сказал он и, положив ладонь на низ ее живота, погрузил в нее еще один палец.

От его ласк у Елены перехватило дыхание, и она еще крепче сжала подушку, но не смогла сдержать вырвавшийся из груди стон.

– Признайся, что ты хочешь меня, – хрипло потребовал Габриель. – Мне нужно услышать это.

Разве могла она отрицать правду, отрицать то, что ее тело сошло с ума и требовало его прикосновений.

– Да, я хочу тебя, – отчаянно прошептала Елена.

Габриель застонал и, раздвинув ее ноги, одним резким толчком вошел в нее.

Елену пронзила острая боль, она глубоко вдохнула и замерла, потрясенная внезапным ощущением того, что находилось в ней.

– Елена? – Габриель тоже остановился и изумленно посмотрел на Елену.

Потом он медленно опустился ниже так, что его грудь слегка касалась ее груди.

– Обними меня, – тихо сказал он.

Потрясение в его глазах сменилось чем-то очень похожим на нежность, и Елене показалось, что ее сердце не выдержит. Она разжала руки и мягко обняла его за спину.

Его кожа оказалась такой гладкой.

– Дыши, – шепнул Габриель. Он склонился над ней и провел рукой по ее волосам. – Дыши.

Елена прерывисто вздохнула.

– Дыши. – Не сводя с нее глаз, Габриель начал медленно двигаться внутри ее. – Двигайся со мной, – прошептал он.

– Я… – Она не знала, как это делается.

Наверное, он все понял.

– Делай так, чтобы тебе было хорошо. – Он сделал еще один толчок и снова отодвинулся. – Двигайся со мной, – настоятельно призвал Габриель, и Елена немного приподняла бедра.

Он стиснул зубы, но не закрывал глаза, давая понять, что ничего страшного не происходит. Очень медленно его движения стали набирать темп.

Из того, что Елена слышала о сексе, она могла сказать, что им занимались в спешке, удовольствие всегда получали мужчины, а женщины просто терпели. Она подумать не могла, что близость может быть нежной. И никогда не представляла, что Габриель такой деликатный и внимательный.

Подчиняясь инстинкту, Елена вонзила пальцы в мускулистую спину Габриеля и начала двигаться вместе с ним, сначала нерешительно, а потом более уверенно, все больше открываясь навстречу ему.

Она приподняла бедра еще выше, крепко прижимаясь к Габриелю и чувствуя его горячее дыхание на своей щеке. Поднимавшееся волной наслаждение было таким острым, что Елена не сдержалась и закричала. Она была потрясена тем, что удовольствие может быть таким глубоким.

Дыхание Габриеля участилось, а потом он громко застонал, сделав последний продолжительный толчок, и рухнул на нее.

Габриель уткнулся лицом в ее шею и продолжал поглаживать ее по волосам. Елена смотрела в потолок, слушая громкое биение его сердца. Она была слишком потрясена пережитой близостью и не могла собраться с мыслями или попытаться выбраться из-под него.

Неужели это случилось?

На протяжении всей своей жизни она слышала, как братья и их друзья обсуждали женщин с презрением, и видела, что они обращались с ними как с какой-то собственностью, это убедило ее в том, что секс был всего лишь инструментом в руках мужчин, чтобы укрепить свою власть над женщинами. Елена пришла к выводу, что выражение «заниматься любовью» принадлежит миру кино.

Она не была готова к тому, что Габриель окажется таким нежным с ней.

Даже теперь, когда все закончилось, Елена думала, что он повернется на другой бок и захрапит, и никак не ожидала, что он продолжит ласкать ее, словно она имела для него какое-то значение. И этот человек был ее врагом.

Она могла только представить, как он будет отдавать себя той, которую полюбит по-настоящему.

Ей стало горько, и она зашевелилась, чтобы выбраться из-под него. Габриель послушно отодвинулся, и Елена тут же повернулась к нему спиной.

Она чувствовала его взгляд и ждала, что он начнет обсуждать то, что только что произошло между ними. Но вместо разговоров Габриель обнял ее за талию и притянул к себе.

Ее глаза наполнились слезами.

Елена напомнила себе, что приняла на себя обязательство спать с ним. И то, что их близость оказалась для нее самым невероятным и потрясающим опытом, не меняло того, кем они были на самом деле.

И все же… Никогда в жизни она не чувствовала себя настолько удовлетворенной.

Габриель остановился на пороге и посмотрел на спящую Елену.

Простыня, которой она укрылась, была смятой, словно она боролась с ней.

Он сам просыпался несколько раз, но не прикасался к Елене, а просто смотрел на нее, и его сердце болезненно сжималось.

Подумать только, Елена оказалась девственницей.

Девственницей.

Она заворочалась и подняла голову.

– Который час? – сонно спросила Елена.

– Шесть часов.

– Ты занимался спортом?

Он посмотрел на свои шорты, футболку и беговые кроссовки.

– С чего ты взяла?

На ее губах появилась едва заметная улыбка.

– Я ходил на пробежку в Центральный парк. Ты голодна?

Она прижала колени к груди и немного застенчиво кивнула.

– Я быстро схожу в душ и что-нибудь приготовлю на завтрак. Будут какие-нибудь предложения?

Елена покачала головой.

Габриель заметил, что она чувствует себя не в своей тарелке, и что-то колыхнулось у него в груди.

– Ложись и поспи еще, – сказал он. – Я разбужу тебя, когда будет готов завтрак.

Елена молча легла и завернулась в простыню.

Габриель быстро умылся, переоделся и, снова выйдя на улицу, направился в небольшое кафе, где продавались его любимые круассаны.

Пока он ждал свой заказ, его мысли вертелись вокруг событий этой ночи. Во время пробежки Габриель решил, что не позволит тому факту, что Елена была девственницей, повлиять на его отношение к намеченному плану. Она оставалась дочерью Иньяцио и по уши увязла в его преступных делах. Только потому, что она была невинной в чем-то одном, не значило, что она невинна в других вещах.