Золушки нашего Двора - Лесса Каури

– Конечно! – воскликнул шут. – Ну посуди сам, почтенный старшина, откуда бы его нетрезвому величеству знать, что… – и он снова зашептал ему на ухо.

– Дрюня, ты меня не уважаешь! – погрозил ему пальцем Редьярд. – Я почти трезвый!

– А я – почти нетрезвый! – воскликнул король Йорли и поднял кружку. – За здоровый образ жизни!

– За образ! – заулыбались гномы, топая ногами.

Некоторые из них, после опорожнения собственных кружек, сталкивались друг с другом лбами с таким звуком, будто были взрослыми лосями, а не гномами.

Принц Аркей наклонился к отцу.

– Ты позволишь мне уйти?

– Больше не можешь пить этот божественный напиток? – удивился тот.

– От этого божественного напитка я забыл, как зовут всех присутствующих, включая меня самого! – признался принц. – А мне завтра еще работать целый день!

– И завтра, и послезавтра, и после свадьбы… – захохотал его величество. – Сынок, как я рад, что ты пошел в мать!

– То есть медового месяца у меня не будет? – уточнил Аркей.

– Седмица! – отрезал Редьярд, прекращая смех. – Опосля всех празднеств! А потом нас ждет служение отечеству!

Аркей поднялся и поклонился присутствующим со всей осторожностью – пол под ногами вел себя странно. Дворцовым каменным плитам так себя вести ну никак не полагалось!

– Прошу меня простить, ваши величества, ваше высочество… – он бросил удивленный взгляд на неподвижно застывшего принца Харли. Как выяснилось впоследствии, после первой порции каменной водки тот так и заснул. – …И вы, уважающие себя мастера! Меня ждут нет… нел… нето… ложные дела! – К гордости отца, старший сын почти справился со сложной фразой. – Поэтому я вынужден вас покинуть! Приятного… – на слове «времяпровождения» его высочество запнулся и аккуратно вышел.

– Молодежь! – вздохнул король Йорли, с сожалением поглядев на сына, спящего с открытым ртом, но высоко поднятой кружкой. – Вот мы в наше время гудели ночи напролет! Рэд, помнишь ли ты мой первый визит в Ласурию? Мне было… Сколько же мне было?

– Пятнадцать, – улыбнулся его величество. – Ты был веселый, прыщавый и озабоченный! Скольких девок мы попортили!

– Да-а! – подал голос Цеховой старшина и вдруг швырнул в дальнюю стену свою кружку. – Дети нынче не те! Без почтения к предкам растут! Хоть кол им на голове теши!

Повинуясь движению огненных бровей, уважающие себя мастера поставили перед ним новую посуду, полную до краев.

– За предков? – осторожно поинтересовался Йорли, заметив, как потемнел лицом Виньогрет.

– За них! – топнул ногой тот. – Они, между прочим, думали только о работе! Как бы поглубже вгрызться в земные недра! А этим желторотикам любовей подавай!

– За предков! За земные недра! – завопили гномы, приходя в невиданный экстаз. Несколько кружек лопнули в чересчур возбужденных руках.

Вылив в себя всю порцию каменного пойла зараз, рыжий старшина вспрыгнул на стол и взревел:

– Я от него балдею! – пытаясь перекрыть рев уважающих себя мастеров, подпевающих главе делегации, заорал Дрюня Рэду. – Это ж мехи, а не легкие!

По древнему замку ласурских королей неслось, сдувая тех, кто попадался на пути:

В покоях принца Аркея проснувшийся Стрёма залился гулким лаем, разбившимся о своды потолка на тысячи отголосков.

У одного из окон изящной башенки застыла маленькая фигурка в щегольском сюртуке. Чуткие пальцы стерли невольные слезы со щек, привычным жестом оправили аккуратную бородку. Тонкие губы тихонько шептали наизусть:

* * *

Когда Туссиана напомнила о встрече с мастером Артазелем для пошива свадебного платья, Матушка так обрадовалась, что едва не выдала окружающим своих чувств. Ей уже не хватало терпения выслушивать лесть герцога Ориша, такую приторную, что она не рискнула бы добавить ее в тесто для самого сладкого пирога, боясь его испортить. В ответных словах эльфийки она почти ничего не понимала – та искусно прикрывала один смысл другим, тасовала слова, как карточную колоду, в результате чего Фигли Ориш слышал одно, королева Орхидана – другое, а принцесса Оридана скучала, как и сама Бруни, только более откровенно.

Результата применения аркаэль тайо Матушка так и не дождалась – маску из звездного жемчуга ее величеству следовало держать около часа.

– Идите к мастеру Артазелю, дитя! – услышав напоминание горничной, позволила рю Филонель. – Он не любит, когда опаздывают. Туссиана проводит вас…

Первая горничная провела Матушку какими-то запутанными переходами – Бруни даже не пыталась их запомнить – и оставила перед стрельчатой дверью, в которую она однажды уже имела честь войти. Матушка постучала, но не получила ответа. Оглянулась в ту сторону, куда ушла Туссиана, и зябко поежилась от глянувшей из коридора темноты. Все-таки дворец пугал ее – размерами, интерьерами, слабым освещением.

Набравшись смелости, она толкнула створку в покои мастера Артазеля. В свое прошлое посещение Бруни плохо запомнила обстановку то ли от волнения, то ли оттого, что портной, встретив ее с Ваниллой у порога, тут же взял в оборот, сыпал шутками-прибаутками, вертел их, будто кукол, примеряя отрезы ткани. Сейчас же в открывшейся взору просторной зале с зеркалами, выставленными в центре по кругу, было пусто. В камине жарко пылал огонь, играя в прятки сам с собой в оборотной стороне стекол. Рядом с круглым пуфиком на полу лежали пушистые овчинные шкуры, выкрашенные в разные цвета. Несмотря на поздний час в помещении хватало света – его изливала огромная люстра, увешанная магическими лампадками.

– Добрых улыбок и теплых объятий, мастер Артазель! – сказала Матушка осторожно. Ей казалось, по такой большой зале обязательно пойдет гулкое эхо. Но было тихо, лишь потрескивали поленья за каминной решеткой.