Мир Александра Галича. В будни и в праздники - Елена П. Бестужева

пыль и ничто от повторений:

Мы научились под огнем ходить, не горбясь,

С жильем случайным расставаться, не скорбя.

Вот потому-то, наш родной гвардейский корпус,

Сто грамм с прицепом надо выпить за тебя!

До середины шестидесятых годов сохранялись ещё пивные балаганы, где два столика, разумеется, без стульев, прилавок, кран, откуда пиво наливает в кружки, большие и маленькие, разливальщица-буфетчица, и сушки горкой лежат на блюде, крепкие, не сломать, только держать во рту, вроде соски, присыпанной солью, пока не разойдётся постепенно. А там и пивные закрыли, изгнали на задворки, в чащобы. Была пивная чуть подалее от трамвайной линии, именно и впрямь на задворках уголка Дурова, немного пройти по бульвару. Какие там лица маячили, какие люди бродили.

А пивная в Петровском парке, «На семи ветрах»? Как-то выпивали с товарищем в недостроенной и оставленной без шпиля сталинской высотке за этим самым парком, и вспомнились стихи, под разговор и выпивку тогда читали стихи, а не листали планшетники, возможно, и оттого, что стихи тогда были, а планшетников не имелось:

Я приеду к ней как-то пьяненьким,

Завалюсь во двор, стану окна бить,

А в моем пальто кулек пряников,

А потом еще – что жевать и пить.

«Это кто?» – спросил товарищ. – «Леонид Губанов». – «Лёня Губанов? Это какой, однорукий, что ли?». Был такой однорукий завсегдатай в пивной «На семи ветрах».

Пивная требует упрочения, пивная – на земле, опирающаяся на твердь, утверждённая на плоском месте. Пивной бар – совсем другое. Или верхотура, или вниз по ступенькам, подвал, разновидность катакомб, где каждый тебе, словно первохристианин, и неофит и проповедник. Бродят с кружками от стола к столу, вступают в беседу, неся только им одним известную истину совсем неизвестным им случайным людям. Ищут отклика, единения. Горе человеку быть одному. Быть вдвоём – горе вдвойне. Компания – это когда больше двух.

Попусту ли вопрошают герои песни из кинофильма «Формула радуги» (и этот фильм о роботе, ставшем двойником его создателя, как в фильме «Его звали Роберт»):

Ну, где ты, друг, наш третий друг?

Засыхает плавленый сырок.

Третий нужен, когда набирают должную сумму на бутылку, чтобы потом вместе «взять по банке». Это отдельный и важный штрих. Пили-то, скинувшись, не в помещении, а на улице – в сквере, где «детские грибочки», по слову Высоцкого, на площадке для активных игр; там имелся обычно деревянный домик, дети туда не лазили, домик был обжит взрослыми дядями, выпив, они ещё могли в таком домике и отлить накопившееся.

Плакат к фильму «Осенний марафон», фильму, который представлялся автору сценарий совсем другим. Но как вышло, так вышло

Процесс выпивки стационарной обставлен многими ритуалами – об этом пространно говорится в сценарии фильма «Осенний марафон»: выпить, посидеть, помолчать, тостуемый пьёт до дна.

Ритуалы, в упрощённом, облегчённом, усечённом виде сохраняются и при такой вот будничной или «технической» выпивке под открытым небом, художники сказали бы − на пленэре.

И бывают ситуации, когда третий нужен не от нехватки финансов, какая нехватка, если плавленый сырок уже куплен. Да неужто на сырок хватило, а на выпивку недостало? Присутствие третьего – ритуальное, необходимое, непременное: втроём, как три товарища, три танкиста, три богатыря, три медведя на велосипеде. Выпить и поговорить. И ещё выпить, и продолжить разговор.

Котельная. Это и есть печь

И в другой своей песне «Вальс его величества, или Размышления о том, как пить на троих» АГ изображает эту самую номенклатуру питья, систему присущих ей мер и весов, очерёдность, продиктованную обстоятельствами и приноровленными к обстоятельствам правилами (см. главу «Кусты, на которых растут стаканы, она же – Ars vine aqua»). Об этом пойдёт речь потом, а сейчас вернёмся к песне о малярах и об истопнике.

Истопник, человек, далёкий от внешнего мира сего, обитающий в полутьме, жаре, угольной пыли и крошке. В котельную, подвальное или полуподвальное пространство, где он работает, хозяйничает, а то и спит – кто проверит? – вход запрещён, как-никак служебное помещение. Дверь распахивается только лишь тогда, когда уж совсем делается душно и надо слегка проветрить.

Истопник приступает к работе в начале отопительного сезона, осенью, и не ранней. Летом истопник не нужен до такой степени, что он впадает в спячку, ожидая прихода осенних праздничных холодов. Праздничных, ибо отопительный сезон начинался в аккурат к октябрьским праздникам, что справлялись, кто не помнит, в ноябре.

Система отопления старая, требует понимания, ухода, подкидывать лопатами уголь в топку – занятие не из лёгких. И допустят к такому делу человека крепкого, обстоятельного, эдакого, как говорили до тех десяти дней, которые изрядно порастрясли этот мир, «дядю». Времена, когда в котельные, будто в скит, уходили разочарованные общественной жизнью, наложившие на неё епитимью молодые люди, пока не настали.

Итак, если истопник, то уж почти наверняка события разворачиваются ближе к зиме. Или к весне, но покамест – неблизкой. Кстати, и знаменитые стихи Б. Пастернака, разобранные на сплошные цитаты:

В пространствах беспредельных

Горят материки.

В подвалах и котельных

Не спят истопники, —

можно толковать, основываясь на той же самой подробности: летом истопник ни к чему, он – персонаж сезонный, умирающий и возрождающийся, в соответствии с циркадиадными циклами, то бишь – фигура мифологическая, лишь представляющаяся бытовой, пусть он и числится в списке работников ЖЭКа.

Именно присутствие истопника лишний раз подтверждает: герои песни – жэковские (потом учреждение, пытаясь запутать следы, чтобы уйти от преследования жильцов и общественности, не раз и не два меняло названия) работники.

Этикетка одного из «Рижских» пив. ГОСТы определяют состав напитка, но зависит он от воды, а вода всюду разная. Впрочем, и этикетки

И если с персонажами дело как-то определилось, то пора обратить внимание на антураж, предметы, которыми они с большим удовольствием манипулируют.

Ну вот хотя бы пиво. Казалось бы, что о нём рассуждать, всё и так понятно. Это лишь казалось.

Пиво «Жигулевское

«По способу обработки пиво подразделяют на пастеризованное и непастеризованное, а по цвету – на светлое и темное. Из светлых сортов в торговлю поступает пиво “Жигулевское”, “Рижское”, “Московское”, “Ленинградское”, “Киевское”, “Львовское”, “Белорусское”, а из темных – “Украинское”,