Вечность в тебе - Аннэ Фрейтаг

Внезапно Джейкоб разражается смехом. И этот смех затмевает все остальное.

Джейкоб

Иногда вещи начинают жить своей собственной жизнью. Особенно когда руку к этому прикладывает Артур. Сегодня утром, когда мы завтракали, он спросил, что случилось у Луизы. Почему у нее были такие заплаканные глаза. Мой брат только притворяется таким невнимательным. На самом деле от него ничего не ускользает.

И я бы с удовольствием рассказал ему все, но не сделал этого. Лишь сказал, что дела у Луизы дома сейчас идут не так просто и что на прошлой неделе у нее был день рождения, поэтому было бы неплохо его слегка отпраздновать. Может быть, вчетвером. Он, Джулия, Луиза и я. С этого момента Артур взял на себя планирование.

Он: Так, нас четверо, собираемся в пятницу вечером к восьми. Как насчет раклета?[4] Джулия любит раклет.

Я: Хорошо.

Он: Отлично. Мясо, соусы, гуакамоле, сыр… Нам нужен торт. Если мы будем праздновать ее день рождения, нам понадобится торт. Какой она любит?

Я: Понятия не имею.

Он: Шоколадный торт любят все.

Я: Хорошо, шоколадный торт.

Он: Нам нужны свечи. Сколько ей лет?

Я: Шестнадцать.

Он: А-а-а… Sweet Sixteen[5]. На тебе еда, на мне – декор.

Я (неуверенно): Только, пожалуйста, не переусердствуй.

Он (подмигивая): Ты же знаешь, какой я деликатный.

Нарезанное и замаринованное мясо уже ждет своего часа в холодильнике, торт и салаты приготовлены, а я даже не знаю, будет ли у нее время. Я должен был спросить ее номер. Когда проводил ее домой и мы стояли на пороге ее квартиры, то мог бы спросить. Но я не думал об этом.

Я смотрю на часы. Сейчас 12:58. Если она выйдет в час, а дорога домой займет у нее минут двадцать, я смогу успеть вовремя. По крайней мере, если потороплюсь. Быстро накрываю салатницы тарелками, выбегаю в коридор, надеваю ботинки и хватаюсь за куртку. Когда закрываю за собой дверь, на часах ровно 13:00.

Луиза

Синяк на лице Изабель почти зажил, и осталась только зеленоватая тень. В отличие от того, что у Фабиана на подбородке. Он напоминает половинку груши с фиолетовыми пятнами. Я знаю, что это не должно меня радовать, но тем не менее радует. Все это. Что он сейчас выглядит вот так. Что даже не смеет дышать в мою сторону. Словно боится, что в любую минуту из ближайшего куста выскочит Джейкоб и превратит его в целую грушу. Мне смешно. Симметричное лицо – красивое лицо.

Я думаю о Джейкобе с тех пор, как он проводил меня позавчера домой. Не постоянно. Но много. Некоторое время мы стояли перед моим домом. Не возле фонтана. С другой стороны. Было бы преувеличением сказать, что мы разговаривали, но мы смотрели друг на друга. Оказавшись в квартире, я подошла к кухонному окну и смотрела ему вслед. Он становился все меньше и меньше, а потом пропал. После этого мы с Минг полтора часа проговорили по скайпу. И, когда я рассказывала ей обо всем, что произошло, это звучало не как моя жизнь, а как история, которую я придумала, чтобы ее развлечь.

Под конец Минг потеряла дар речи. Она засыпала меня вопросами типа «Он действительно ударил его?», «Ты показала ему письмо Кристофера?», «Какие именно части тела соприкоснулись во время ваших долгих объятий?», «Он проводил тебя до дома?» и «И что ты теперь будешь делать с первым заданием Кристофера?». Ответа на этот вопрос я не знала. Зато у Минг был: «Один человек у тебя уже есть. Значит, нужно найти еще одного. Хотела бы я быть там».

В школе было так же скучно, как всегда. А теперь я иду с трамвайной остановки домой и думаю, чего бы поесть. Тротуар расчищен. Снега почти не осталось. Я перехожу дорогу. Можно приготовить макароны. Макароны с маслом. Не хочу знать, сколько тарелок макарон с маслом я съела за свою жизнь.

– Привет.

Я поднимаю глаза, и там стоит он. Под моей дверью.

Джейкоб

Есть вечера, которые запоминаются на всю жизнь. Иногда ты понимаешь это еще тогда, когда они продолжаются. Сегодня один из таких. Артур, Джулия, Луиза и я сидим на кухне и смеемся. И я даже уже не знаю, почему. Понятия не имею. Но остановиться не могу. Всякий раз, когда двое или трое из нас, наконец, успокаиваются, кто-то один снова фыркает, и все начинается по новой.

Когда я проходил терапию, то в конце каждого дня должен был записывать то хорошее, что со мной произошло. Несколько таких вещей. Потому что каждый день происходит несколько хороших событий. Даже в самые плохие дни. Мой терапевт всегда говорил: «Джейкоб, мы сами решаем, что помнить». И это правда.

Вот что я запомнил, когда на часах было 23:54 (но, может, добавится что-то еще):

1. Как невероятно красива Луиза, когда смеется.

2. Мой брат по-настоящему счастлив.

3. Как приятно не притворяться.

4. Как невероятно сильно мне нравится, когда эта девушка рядом со мной.

И наконец:

5. Каким я могу быть беззаботным.

Мы играли в «Монополию», ели и все время разговаривали. Мой брат купил все ингредиенты для экзотических напитков и приготовил конфетти и бенгальские огни, Джулия принесла итальянский хлеб и домашнее масло с травами, а я позаботился об остальной еде и испек шоколадный торт, на котором красными буквами написано «С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, ЛУИЗА». Я все еще жду подходящего момента, чтобы достать его из холодильника, но мы никуда не торопимся. У нас есть время. На улице идет снег, а мы сидим в тепле и потягиваем карибские коктейли, которые Джулия украсила маленькими разноцветными зонтиками. Фоном играет «The Great Escape» Патрика Уотсона, и я уже знаю, что добавлю эту песню в свой плей-лист под названием «Луиза» не позднее завтрашнего дня. Она как этот вечер. Как это ощущение.

– Думаю, – говорит Артур, вытирая слезы из уголков глаз, – настало время для нашего подарка.

– Что? – спрашиваем мы с Луизой в унисон.

– Ну, ведь мы празднуем день рождения, не так ли? – Джулия достает из кармана конверт и протягивает его Луизе. – Счастливого шестнадцатилетия, – говорит она с улыбкой.

– Я не могу… – начинает Луиза, но Артур только качает головой.

– О да, можешь, – усмехается он. – Давай, открывай.

Луиза