Там, где я тебя нашел - theoremI

и пылко, словно стараясь сделать так, чтобы он забыл о той боли, что она всколыхнула в нем.

Офлам, ошарашенный, несколько мгновений сидел, не двигаясь, а потом с не меньшим энтузиазмом начал ей отвечать. Он отбросил салфетку в сторону, поднимаясь со стула и ударяя Гермиону бедрами о стол. Она шикнула, а Люциус резко подхватил ее на руки, заставляя обнять его талию ногами и, не разрывая поцелуя, направился в сторону выхода из столовой.

Гермиона потянулась к его пуговицам, решив не терять время, пока он нес ее вверх по лестнице. Их дыхание смешивалось с тихими стонами Гермионы от вторжения его языка, смело ласкающего ее рот. Она радовалась, что он несет ее на руках, ведь мир вокруг начал медленно расплываться и пошатываться, и она не была уверена, что дело в тех нескольких бокалах вина.

Но на пуговицы ее интереса долго не хватило, и Грейнджер скользнула по его плечам, лаская напряженные мышцы, и зарылась в волосы, проводя пальчиками по коротким волосам. Гермиона не заметила, как тихо скрипнула дверь и они оказались в его комнате. Она лишь разочарованно застонала, когда он оторвался от нее и поставил на ноги. Впрочем, тут же прижавшее ее к деревянной поверхности тело Люциуса немного компенсировало эту потерю. Оба тяжело дышали, когда Офлам прислонился своим лбом к ее. Гермиона чувствовала одну его руку возле лица, упирающуюся в дверь, а другую на талии, и хотела, чтобы он теснее прижал ее к себе. Пусть это глупое пространство между ними растворится.

— Грейнджер, — выдохнул он, легко касаясь ее щеки, и Гермиона покачала головой, опуская глаза.

— Сейчас неподходящее время для разговоров, ты не находишь? — чуть ли не прорычала она, и почувствовала как его рука медленно скользит по ее талии вверх, касается груди, заставляя задержать дыхание, и ложится ей на шею, чуть сдавливая и приподнимая подбородок большим пальцем. Гермиона с неохотой встретилась с ним взглядом.

Он был так близко. Его запах дурманил, а глаза, казалось, раздевали одним взглядом. Люциус ласкающе провел большим пальцем по линии подбородка, изучая ее лицо так внимательно, будто она была выгодным контрактом, о котором он говорил сегодня весь день.

— Почему ты спросила, встречались ли мы? — хрипло поинтересовался Люциус, склонившись и проводя носом по ее скуле. — Я тебе напоминаю кого-то?

— Да, — выдохнула Гермиона.

— Ты была близка с ним?

Гермиона сглотнула, пытаясь перевести дыхание и взять себя в руки, но все, о чем она могла думать, это его руки, тело и сводящий с ума голос. Было почти физически больно от этого глупого промедления.

— Нет, — она чуть качнула головой. — Он ненавидел меня.

Люциус отстранился, нахмурившись, и серые глаза цвета летнего ливня, который она так любила, встретились с карамельными. И впервые она заметила в них что-то… что-то промелькнувшее в глубине. Так быстро, что ей могло показаться. Рука Люциуса соскользнула с шеи, легко коснулась груди и остановилась у выреза, заставляя ее рвано выдыхать в ожидании.

— Он просто идиот, — негромко сказал Офлам, подаваясь вперед, и прежде, чем Гермиона успела с ним согласиться, он чуть надавил ей на подбородок, заставляя открыть рот, и жесткие губы захватили ее в страстном, сжигающим все мосты поцелуе. Она поняла, что игры кончились, когда его рука скользнула под платье, сжав ягодицу. А Гермиона гладила его плечи, скользила руками по шее, обнимая этого мужчину и заставляя быть еще ближе.

Люциус прижал ее к себе, и они медленно куда-то двинулись. Он не переставал целовать ее, казалось, он просто не в силах насытиться ее губами. Стоило ее голеням наткнуться на что-то твердое, его руки прошлись по ее телу и, коснувшись выреза платья на груди, грубо рванули ткань заставляя ее жалобно затрещать.

Грейнджер протестующе замычала, но он лишь быстро отмахнулся:

— Я куплю новое…

Не то чтобы ее этот аргумент мог успокоить, но следующим было белье, и стоило Люциусу, сместить ткань, обхватывая грудь, как его что-то отвлекло, а Гермиона чуть не застонала от ужаса и досады.

Ее зачарованная монетка со звоном упала на пол и покатилась, растягивая момент смущения Гермионы. Люциус, с нескрываемым интересом в глазах проследил за ней, а потом медленно перевел взгляд на саму Гермиону.

— Что это? — почти смеясь, поинтересовался он.

— Монетка. На счастье, — пропищала Грейнджер, пряча горящее лицо в ладонях.

— И как, помогает? — спросил Малфой.

Гермиона и сама не знала, помогает ли. Но на всякий случай кивнула.

— Ты невероятная, ты знаешь это? — казалось, Люциус сказал это самому себе, вытягивая заколку из ее волос и пропуская кудри сквозь длинные пальцы.

Гермиона закрыла глаза, отдаваясь сладкому ощущению, что трепетной волной растекалось по телу. Он погладил ее грудь, обхватил шею, и она почувствовала, как его теплый язык скользит по пульсирующей венке к уху.

Люциус подтолкнул ее назад, и Гермиона упала на кровать. Он тут же навис над ней, продолжая ласкать. Грейнджер таяла от его нежных прикосновений, справляясь с этими ужасными пуговицами на его рубашке ватными пальцами. Тело Гермионы покрылось мурашками, когда она заметила, что он, остановившись, рассматривает ее.

— Люциус, — тихо позвала она, перетягивая его внимание на свое лицо. — Пожалуйста, скорее.

Он криво, не без самодовольства, усмехнулся и быстро стянул рубашку, нисколько не смущаясь изучающего взгляда Гермионы, которая то и дело неосознанно облизывала губы. Она дотронулась пальчиками до косых мышц живота, заставив его вздрогнуть, а потом потянулась к пряжке ремня, быстро расправившись с ней, и расстегнула пуговицу. В это же время Люциус подцепил двумя пальцами ее трусики и стянул их.

Гермиона гладила его руки, плечи, живот, все до чего могла дотянуться. Ее глаза блестели, и она привставала в предвкушении, желая скорее соединиться с ним. Люциус быстро скинул штаны и белье и навис над ней. Гермиона раздвинула ноги, обхватывая его, и чуть не задохнулась, когда почувствовала, как он легко скользнул в нее. Она застонала, откинув голову, и выгнулась, заставляя его еще раз резко двинуть бедрами.

Ее руки лихорадочно бродили по его телу, пока Гермиона тихо, как в бреду, шептала его имя:

— Люциус…

Что-то внутри совершенно точно плавилось, как воск, теряя прежнюю форму, обжигая жаром. Она подавалась вперед, прикусывая его кожу зубами и целуя без остановки его лицо и шею.

Люциус, словно дразня ее, двигался медленно, а Гермиона задыхалась, не в силах попросить его ускориться, потому что ей нужно… Она слышала его тяжелое дыхание, чувствовала, как напрягаются мышцы под ее пальцами, чувствовала, как он касается языком ее кожи, еще больше сводя с