Случай Растиньяка - Наталья Миронова

– Не грузи.

– Мне еще придется загрузить тебя по полной, – вздохнула Катя.

– Алик?

– Деньги.

– Это одно и то же. Ладно, потом обсудим. Ты сейчас где? – спросила Этери.

– На работе, но я сейчас уйду. Меня отпустили. Поеду вещи собирать.

– Слушай, – оживилась Этери, – если ты доберешься до «Парка культуры», ну, помнишь, где в прошлый раз встречались? Под мостом? Подъезжай туда, я тебя подхвачу и до дому довезу.

– Хорошо, – сказала Катя и отключила связь.

Она вернула мобильник Димке.

– Спасибо. Я ухожу. Шестикрылый меня отпустил.

Главного в редакции за глаза звали Шестикрылым Серафимычем.

– Само собой, – кивнул Хвылына. – Давай я тебя хоть до метро подкину.

Катя покосилась на Димку с сомнением. Ей хотелось избавиться от него поскорее, не видеть больше. Но, с другой стороны, надо беречь силы. Хоть до метро.

– Ладно, давай.

Димка просиял и кинулся за борсеткой с ключами.

– Ну, рассказывай, – потребовала Этери, когда Катя в условленном месте забралась в ее бордовую «Инфинити».

Такая у них была манера общаться еще с института. «Ну, рассказывай» служило им вместо «Здравствуй». Главное, поделиться новостями. Но, сказав: «Ну, рассказывай», Этери не стала ничего слушать.

– Что-то ты мне не нравишься. Ты какая-то бледная.

– Все нормально, – глухо пробормотала Катя.

– Не передумала?

– Нет, не передумала.

– Ну, рассказывай, как ты решилась.

– Алик опять занял деньги у меня за спиной.

– Тоже мне новость! Много?

– Да не в этом дело, – вздохнула Катя. – Пять тысяч баксов надо срочно отдавать.

– Не вопрос. Я тебе одолжу, вернешь.

– Спасибо. Я же говорю, дело не в этом. Просто я поняла, что пришел мой край.

– А я тебе давно говорила, – наставительно заметила Этери. – Нет, ну каков подлец! Между прочим, мне он тоже звонил как-то раз. Я не стала тебе говорить, расстраивать не хотела. Но я-то его сразу послала далеко и прямо. А кто ж ему дал-то?

– Один сукин сын с моей работы и еще Татьянин муж. Помнишь мою подругу Татьяну Марченко? – Этери кивнула. – А мужа ее помнишь? Он у нее вещь в себе, рассеянный профессор. Таню я предупредила, думала, она ему скажет. А она не сказала. А может, сказала, да он не слышал.

– Помнишь, мы с тобой говорили про бизнесмена, который дал объявление, что не отвечает по долгам своей жены? Давно это было, лет пять назад, но ты, наверно, помнишь.

– Помню, – устало согласилась Катя. – Я тогда еще сказала, что это как-то не по-джентльменски.

– Зато по-бизнесменски, – возразила Этери. – Если бы ты дала такое объявление…

– Чего теперь говорить, – покачала головой Катя. – И потом, в моем случае это бесполезно. Само объявление в газете стоит черт знает сколько, а газеты читают не все. Танькин герр профессор, например, не читает.

– Ладно, это пустой разговор. Ты мне лучше скажи, что родителям говорить будешь.

– Скажу все как есть, но не скажу, где я. Не хочу, чтобы они даже случайно проболтались Алику. Тот еще будет разговорчик, – добавила Катя с тяжелым вздохом.

– Может, заедем сначала к ним? – предложила Этери.

– Нет, сначала на мыс Дежнева. Я хочу забрать вещи, пока Санька еще в школе.

«Если он в школе».

– Что подводит нас к самому главному вопросу, – продолжала Этери, ловко выруливая на проспект Мира. – Я тебе сто лет назад говорила: надо бросить Алика. Но ты всегда отвечала, что тебя сын держит. Больше не держит?

– Я ради сына и ухожу. Если бы дело было только в Алике… Он больше не сможет занимать деньги от моего имени, он уже всех перебрал. – «Надеюсь, этот паразит Димка ему больше не даст», – добавила Катя мысленно. – А сыну пора повзрослеть. – Даже задушевной подруге Этери Катя не смогла рассказать, что Алик и сына пристрастил к игре. – Пусть поживет с отцом и посмотрит, каково это. – В голосе Кати звучала мрачная непреклонность. – Алик банку пива не сумеет открыть самостоятельно.

– Не понимаю, – пожала плечами Этери. – Он же был строителем! Объездил всю страну…

– Он разложился. Человек должен держать себя в тонусе, если хочет быть человеком. Думать, размышлять, решать сложные задачи, читать трудные книжки… Алик никогда не любил читать и вообще привык жить на моем иждивении. Когда у него курево кончается, он знаешь что делает? Помнишь, у нас магазинчик напротив дома? Алик садится в машину, доезжает до конца улицы, разворачивается, подъезжает к магазину и покупает сигареты. Потом опять в машину, доезжает до угла, разворачивается и таким же макаром возвращается домой. Нет чтобы своими ножками перебежать через улицу – там идти-то два шага! – и купить сигарет! И вообще… ни сготовить, ни посуду помыть…

– Ясно.

Это предрассудки —

Есть три раза в сутки

И ложиться в чистую кровать… -

пропела Этери на мотив «Мурки».

– Фирка, замолчи, а то я передумаю, – пригрозила Катя, но невольно улыбнулась.

Им повезло, они сравнительно быстро добрались до Катиного дома на Минусинской улице. Этери поднялась вместе с Катей в знакомую квартиру и принялась помогать. Они стащили с антресолей чемоданы и упаковали Катины вещи. Все ее немудрящие драгоценности давно уже были проданы, все, что хоть отдаленно напоминало антиквариат, – хрустальные вазы и бокалы, одно-единственное «кузнецовское» блюдо, подаренное мамой, старинная вызолоченная чашка – свезено в комиссионку, носильные вещи сведены к абсолютному минимуму необходимого. Катя забрала свои любимые книги, связав их веревкой в несколько пачек, и швейную машинку. Когда все было готово к отъезду, Катя взяла лист бумаги, села к столу и написала Алику записку:

«Я ухожу. В последний раз я раздаю твои долги, больше ты меня не подставишь. Теперь будешь сам готовить, мыть посуду, платить за квартиру. Ты не сумеешь даже снять показания со счетчика, но меня это больше не волнует. Родителям не звони. Они не знают, где я».

Отдельную записку Катя написала сыну:

«Знаю, ты рассердишься на меня, Саня, но не стану извиняться. Я уверена, что поступаю правильно. Когда-нибудь, надеюсь, очень скоро, ты поймешь, что я была права. Помнишь, как мы вместе читали «Графа Монте-Кристо»? Вот поймешь, что за деньги можно купить не все, тогда мы с тобой и встретимся».

Она оставила обе записки на столе вместе с квитанциями на квартплату, выложила поверх них записную книжку Алика и озабоченно взглянула на часы.

– Пошли, он уже скоро из школы придет.

– Пошли.

Подруги снесли вещи в машину, погрузили все в багажник огромного универсала «Инфинити», а что не поместилось – в салон, на заднее сиденье. Книг было много, пришлось сделать несколько ходок.