Найти, влюбиться и отомстить - Татьяна Полякова

Утром я встала рано, торопясь поговорить с Руфиной. Но здесь меня ждал облом. Коротенькое письмо, в котором она сообщала, что уехала на несколько дней: «Вряд ли там есть Интернет, но если что-то срочное – звони. Целую». Я едва не разревелась с досады, совсем было собралась звонить, но передумала. Пора научиться самой справляться со своими проблемами. Чего я испугалась, в конце концов? Домыслов каких-то темных личностей, которые сами толком ничего не знают?

Я включила телевизор, чтобы немного отвлечься. По городскому телевидению шел повтор вчерашних новостей. Я бродила по комнате, не обращая внимания на слова диктора. Хотела переключить канал, в этот момент на экране возникла искореженная машина. Очередная авария. Водитель не справился с управлением, врезался в фонарный столб и погиб. «Скорая помощь» на обочине, полицейские машины. Девушка с микрофоном в руке что-то торопливо говорила, а я поспешила выключить телевизор.

Часа через два заехал отец. Открыв ему дверь, я сразу поняла: что-то произошло.

– Здравствуй, дочка, – сказал он, целуя меня. – Ехал мимо, решил тебя проведать.

– Проходи, накормлю тебя завтраком, – ответила я, приглядываясь к нему. Неприятности на работе? О своих делах отец не любил рассказывать. На мои вопросы обычно отвечал кратко: «Все нормально» и неизменно улыбался, тем самым желая подтвердить свои слова.

– Я уже завтракал… кофе выпью. – Он устроился за столом, окинув взглядом кухню, потом посмотрел на меня: – Отлично выглядишь.

– У тебя неприятности? – спросила я, поставив перед ним чашку с кофе.

Сделав глоток, он отодвинул чашку.

– Сын Риммы Аркадьевны погиб, – произнес тихо. – Вчера вечером, возле Большого моста.

Я нахмурилась:

– Об аварии говорили в новостях… так это сын Шестаковой?

Отец кивнул.

– Ужасное несчастье… не знаю, как она переживет. Ночью ее увезли в больницу, сердечный приступ. Единственный сын, двадцать три года… в голове не укладывается…

Я молча положила руку на его плечо. В таких случаях сказать нечего, кроме избитых банальностей. Римма была давней подругой мамы. Ее муж умер, когда мне было лет одиннадцать. Мои родители поддерживали ее как могли. Вскоре не стало мамы, первые, самые тяжелые дни Римма была рядом, и до сих пор они продолжали часто видеться с отцом. Одно время я даже думала, может, их дружба перерастет в нечто большее, но они так и остались друзьями. Раз в неделю отец непременно ее навещал. С ее сыном мы были знакомы, но виделись от силы раз пять. Муж Риммы служил в полиции, она сама – судья, но сын по их стопам не пошел. Окончил экономический и уже год работал в фирме отца. И вдруг такое несчастье.

– У нее ведь никого нет? – спросила я, чтобы нарушить молчание.

– Никого, – вновь кивнул отец. – Ты же знаешь, как она его любила. Все разговоры только о сыне…

Папа привлек меня к себе. Я обняла его и поцеловала.

– Со мной-то все в порядке.

– Даже боюсь представить, каково ей сейчас… – вздохнул он. – Ради бога, будь за рулем поаккуратней…

– Ты был у нее в больнице?

– Да. Только что. Врач сказал, все должно быть в порядке… Какой уж там порядок…

– Она сильный человек… у нее есть любимая работа… извини, что говорю эти глупости.

Отец погладил меня по спине. Мы молчали, но теперь тишина не давила. Мне было спокойно рядом с ним, и он понемногу успокаивался. Лицо приобрело свое обычное выражение. А я подумала, что отец у меня очень красивый мужчина. И еще молодой. Седины в волосах совсем немного. Высокий, подтянутый. Женщины на него заглядываются. Если бы захотел, мог бы давно жениться, завести детей… Единственная дочь вряд ли особо радовала. Хотя, скажи я об этом, папа непременно бы возразил. «Ты самая лучшая дочь на свете», – любил повторять он. И в моей бестолковой жизни наверняка винит себя. Вот уж глупость. Он во всем винит себя, а я молчу, точно зная, что будет только хуже.

– Ладно, мне пора, – сказал отец, поднимаясь. – Кто-то должен позаботиться о похоронах. Приезжай вечером, буду ждать.

Я кивнула и проводила его до двери.

Вскоре после этого приехал Владан, и мы отправились к матери Сергея.

– Мать живет в частном доме, – по дороге сообщил Марич. – Серега появлялся у нее часто, но предпочитал жить отдельно, в квартире на Балакирева, которая досталась ему от бабки. Если парень в бегах, вряд ли мать знает, где его искать, но поговорить с ней стоит, хоть я и не уверен, будет ли от этого толк, если она запойная.

Дом больше напоминал сарай, чем человеческое жилье. Плотно зашторенные окна почти касались асфальта. Ржавое железо на крыше, крыльцо с подгнившими ступенями. Такое впечатление, что дом необитаем. Когда-то он был выкрашен синей краской, но она облупилась. Домишко давно бы следовало снести. Те, что по соседству, были хоть и старыми, но выглядели не в пример лучше. С правой стороны их теснили новостройки. Асфальт на улице весь в колдобинах. Припарковаться здесь было негде, дорога узкая, пришлось проехать дальше и пешком возвращаться назад.

Владан первым поднялся на крыльцо и оглядел покосившуюся дверь. Звонок отсутствовал. Он громко постучал, но дверь открыть не пожелали. Владан сил не жалел, и грохот был способен поднять с постели любого соню. Поняв, что только зря тратим время, мы направились к машине. Возле дома напротив заметили двух старушек, сидевших на скамеечке. Они наблюдали за нами с живейшим интересом. Владан перешел дорогу с намерением с ними поговорить.

– Добрый день, – сказал он, поравнявшись с бабулями.

– Добрый, – кивнула та, что была в цветастом платье.

А вторая спросила:

– Кого ищете, молодые люди?

– Ольгу Дмитриевну. Она ваша соседка?

– Ага. Послал Господь… чистое наказание, а не соседи. Почто она вам? На пьющих не похожи, а другие к ним не ходят.

– Нас ее сын интересует. Сергей.

– Серега? – бабка хмыкнула. – Так его, почитай, полгода никто не видел. Ольга уж похоронила парня. Говорит, не иначе как убили. Денег у всех соседей назанимала, чтоб сыночка помянуть. И смех, и горе. Который месяц поминает. К батюшке ходила, он в церкви служит здесь неподалеку. Отец Иннокентий ее отругал, как можно панихиду заказывать, если не ясно, жив сын или нет.

– Она ведь и в полицию обращалась? – спросил Владан.

– А то… мол, пропал сынок. Оттуда приходили, вопросы задавали. И еще какие-то люди были… тоже Серегой интересовались.

– Давно были?

– Нет-нет, да и зайдут…

– Дружки у него все как есть бандиты, – вмешалась вторая бабка. – Они и спрашивали. Зимой он пропал. Может, и вправду убили. Непутевый, но мать любил, хотя и не за что. Она лет двадцать как пьет, мальчишка, конечно, брошенный. Неудивительно, что шпаной вырос. Да и папаша его был не лучше. Месяц здесь, года три в тюрьме. Пока в пьяной драке голову не проломили. Когда Вовка, муж то есть, жив был, она еще держалась, хоть и пила, но работала и по дому худо-бедно что-то делала, а как помер, точно с цепи сорвалась. Форменный притон тут устроила, и все у мальчишки на глазах.