Несведущий маэстро. Принципы управления шести великих дирижеров XX века - Лари Блум

Зачем я их привез? Ради того, чтобы наглядно продемонстрировать аналогию между классическим струнным квартетом и высшим военным руководством. Дело в том, что каждый участник струнного квартета – одновременно и солист, и руководитель. А успеха можно добиться, лишь работая в тесном контакте.

Функции каждого из четырех музыкантов постоянно меняются. В ходе выступления каждый играет соло и вторую партию, выступает аккомпаниатором, а в какой-то момент замолкает. Может показаться, что при исполнении сольной партии музыкант сам задает ритм, но это не так: источником основного ритма является сопровождение (как в рок-группе гитарное соло отталкивается от пульсирующего ритма барабанов). Разные исполнители также могут задавать интонацию (тон) и тембр (качество звука). Как в гигантском калейдоскопе, где все постоянно меняется, участники квартета должны уметь быстро определять свою позицию и роль, руководствуясь не только тем, что написано в партитуре, но и живой игрой в реальном времени. Они должны реагировать на смену интонации и тембра, заданную другими музыкантами в рамках некоей интуитивной договоренности. В нотах тоже прописаны эти меняющиеся обязанности, но нюансы исполнения все же зависят от самих музыкантов. Исполнение – это совместная интерпретация индивидуальных представлений.

В ходе беседы с двумя коллективами – музыкантами и военными – мы сделали два открытия. Обе группы описывали и анализировали совместную игру музыкантов и сравнивали свои выводы, пользуясь различной терминологией. К счастью, им не показалось, что две дисциплины схожи во всем, иначе ничего нового мы бы не узнали. Мы изучили пустоты, то есть расхождения между «языком военных» и «языком музыкантов». К примеру, взаимоподдержку мелодии и аккомпанемента сравнивали с аналогичными отношениями между силами наступления и поддерживающей их логистикой. Мы нашли много общего, но и много различий, и сделали немало открытий. И вот как описал результат наших занятий тот самый «сонливый» генерал: «Это было настоящее откровение. В работе этих музыкантов я увидел себя, словно отражение во множестве зеркал».

Напоследок я спросил музыкантов, хотят ли они, чтобы их направлял дирижер. И услышал очень эмоциональный отказ: «Он встанет между нами и музыкой. Нам не нужно указывать, что делать». Но что, если бы он не указывал, а наблюдал и предлагал внести коррективы? Эта мысль пришлась им по душе, но «при условии, что он сам будет выдающимся музыкантом». А если речь идет о более многочисленном коллективе, например оркестре? Тогда дирижер «определенно нужен – чтобы направлять обсуждение и принимать решения». Кажется, моим генералам такая перспектива пришлась по душе, хотя подобная манера руководства не имела ничего общего с классической «армейской», в стиле Мути.

Думаю, Мути иногда сам жалеет, что он Мути, – особенно если вспомнить, пожалуй, худший момент в его карьере. Он девятнадцать лет прослужил музыкальным директором самого прославленного оперного театра в Италии – миланского «Ла Скала». В 2005 году у него произошел конфликт с вышестоящим руководством (как это всегда бывает в Италии, по политическим причинам). В итоге Мути заявил, что отказывается дирижировать до тех пор, пока его требования не будут выполнены, надеясь, что оркестр встанет на его сторону. Но вместо этого и оркестр, и персонал оперы заявили об «утрате доверия музыкальным директором». Потрясенный предательством собственной «армии», Мути подал в отставку.

Почему музыканты его не поддержали? Под его руководством они играли блестяще, однако им казалось, что он использует их как инструменты, а не партнеров, имеющих право на самостоятельное мнение. Им не нужно было понимать музыку – достаточно было следовать его инструкциям. При таком раскладе даже самая горячая любовь к музыке со временем гаснет, нанося музыкантам и театру непоправимый вред.

Один из ведущих современных знатоков дирижирования Норман Лебрехт сказал: «Мир оперы уже привык к ограниченному арсеналу Мути: в его эмоциональном лексиконе отсутствует понятие компромисса. С Мути можно работать лишь одним способом: так, как он велит»[16].

Он по-прежнему остается одним из самых популярных дирижеров в мире. Но задумывался ли он об изменении собственной манеры после того, как его оркестр его предал?

Вот монолог Риккардо Мути, произнесенный в ходе репетиции с Лондонским филармоническим оркестром. Кажется, он не только полностью отказывается от своей диктаторской манеры, но и отрицает саму необходимость в дирижере.

Оркестр играет пьесу Дворжака. Мути останавливает музыку: «Этот пассаж – от до мажор к ля-бемоль мажор – очень важен, e molto importante: вы, музыканты, должны сами найти тембр… (Пропевает пассаж, который они репетируют, потом взмахивает рукой, показывая, что необходимо изменить тембр.) Я вам здесь не помощник… Могу только сделать красивое лицо – но боюсь, это невозможно (оркестранты смеются). Я ничего не делаю, это вы делаете, вы стараетесь изо всех сил (опять поет, глядя на музыкантов). Трубы, скрипки… Я попытаюсь не делать ничего, а вы, пожалуйста, – от Do maggiore к La bemolle maggiore (аплодисменты музыкантов)».

Как прекрасно и как печально. Прекрасно – потому что Мути признает важность индивидуального поиска верной интерпретации каждым музыкантом. Он не считает их простыми исполнителями, узаконивает их старания и наделяет равными правами – пусть даже за счет потери контроля со своей стороны. А почему печально? Потому что он по-прежнему воспринимает мир черно-белым: все или ничего. Или я приказываю вам, что делать (как обычно и происходит), или становлюсь ненужной и жалкой фигурой, годной лишь на то, чтобы корчить гримасы на камеру. Третий вариант – возможность руководить, вдохновляя других на активную позицию, о чем говорится в его замечательном монологе, – для него по-прежнему невозможен. Чтобы музыканты спасли исполнение, он считает необходимым отказаться от своей руководящей роли.

Есть ли надежда, что люди вроде Мути когда-нибудь изменятся? Народная мудрость гласит, что величайшим препятствием на пути изменений является успех, в то время как неудача – главный мотиватор, побуждающий нас искать новые пути. Таких как Мути неудача может толкнуть на крайности: они становятся или гиперболизированной версией самих себя, или совершают символическое самоубийство. Но если помочь им одерживать небольшие победы и постепенно чуть отпускать бразды контроля, они станут более открытыми для изменений. Для тех, кому приходится работать под руководством похожих на Мути начальников, это лучшая стратегия: используйте любую возможность, чтобы сообщить руководителю о том, сколь многого можно добиться, став на путь изменений и развития. Да, разумеется, тирана всегда можно свергнуть. Но революции дорого обходятся.

Тосканини для дирижеров – как Эйнштейн для физиков: синоним самой профессии.

Он родился в Парме в 1867 году и стал первой мировой звездой дирижерского дела. С возрастом его известность росла. Он работал до восьмидесяти с лишним лет, был музыкальным директором «Ла Скала», Метрополитен-опера, Нью-Йоркского филармонического оркестра и специально созданного для него симфонического оркестра NBC. Оркестр NBC сделал классическую музыку доступной для всех жителей США, которые никогда не бывали на концертах, а все благодаря радио и, позднее, телевидению. Имя Тосканини и множество историй о нем вошли в популярную культуру, а известность распространилась далеко за пределы круга интеллектуалов-ценителей. Однако он был сложным человеком, и об этом свидетельствует разница в его поведении на репетициях и выступлениях.