Все, чего ты желаешь - Кирстен Миллер

Хейвен узнала записку, хотя плотная белая бумага давно пожелтела.

Сохрани это, чтобы помнить. Ты — не та, кем себя считаешь. Когда он придет к тебе, ты должна разыскать нас. Телефон LE4-8987.

— Жуть какая-то, правда? — проговорила Френсис.

— Вчера мне приснился сон, и в нем была эта записка. Я видела, как официантка ее отдала Констанс.

— Может, ее предупредили насчет Этана?

Френсис явно жаждала посплетничать.

— Понятия не имею, — ответила Хейвен и взяла со столика чистую чашку. — Отнесу Йейну кофе и поспрашиваю его.

— Привет, красавица, — произнес Йейн, когда Хейвен отворила дверь в их комнату.

Она надеялась застать его в постели, с растрепанными волосами, в полурасстегнутой пижаме. А он уже был одет и просматривал сообщения на своем мобильнике.

— Я принесла тебе завтрак в постель, — заявила Хейвен, водрузив на стол поднос с тостами, булочками, кофе и джемом. — Ты уходишь?

— Да. — Йейн взял булочку с кунжутом и разломил пополам. — Спасибо тебе огромное, Хейвен. Я по всему этому безумно соскучился.

— И куда?

— Надо проверить, что я могу сделать для поисков Бью, — ответил он, когда прожевал тост.

— Но…

Хейвен хотела возразить — ведь они так не договаривались. Но по взгляду Йейна она поняла, что слушать ее он не станет.

— Не отговаривай меня. Ты посетишь Пифию, а я тоже не буду сидеть сложа руки.

— Но…

— Хватит. Иди сюда.

Хейвен шагнула к Йейну. Он усадил ее к себе на колени.

— Мы оба будем осторожны, — прошептал он перед поцелуем.

К тому моменту, когда поцелуй закончился, она успела позабыть о своих тревогах и страхах.

— Ну, что еще ты мне принесла? — поинтересовался он и взял у Хейвен пожелтевший листок бумаги.

— Чуть не забыла! Послание нашла Френсис. Я почти не сомневаюсь, что оно принадлежало Констанс.

Йейн молчал. Похоже, он перечитал записку три или четыре раза и только потом вернулся взглядом к Хейвен.

— Нет. Я не помню, чтобы она рассказывала что-нибудь подобное. А кто прислал ее Констанс?

— В моем сне ее принесла официантка в ресторане. А что значит «Ты не та, кем себя считаешь»?

Йейн покачал головой.

— Не представляю.

— Есть хоть что-то, о чем мы можем откровенно поговорить?

— Например? — уклончиво отозвался он.

— Знала бы — не спрашивала!

— Хейвен, ты только не спали меня своим южным огнем. Полагаю, что тебя о чем-то предупреждали.

— Ничего не понимаю. Зачем мне надо звонить этим людям, когда встречу тебя?

Он нахмурился и вернул записку Хейвен.

— Считаешь, речь шла обо мне?

— А о ком же еще?

— Разумеется, об Адаме.

У входа в спа-салон (а точнее, в бани) не имелось никакой официальной вывески. Френсис и Хейвен обнаружили лишь тускло-голубую дверь с адресом, написанным от руки. За дверью начиналась лестница, ведущая вниз. С каждой ступенью воздух становился все более горячим и влажным. Наконец Френсис и Хейвен добрались до тесной комнатки, где за столиком сидела девушка-администратор. Она оказалась чрезвычайно привлекательной, но тщательно это скрывала. Волосы она стянула на затылке в тугой хвост, а ее белый халат был совершенно безразмерный.

Объявление на стене тактично предупреждало о том, что сюда не допускаются лица младше восемнадцати лет. Когда Хейвен показала свое удостоверение личности, Френсис, не дожидаясь выписки счета, протянула администраторше кредитную карточку. Всякий, кто знал, как разыскать бани, не интересовался ценой сеанса, — это Френсис объяснила подруге еще в такси. Как только перевод денег состоялся, девушка провела клиенток в раздевалку.

Хейвен ожидала увидеть унылое помещение с белыми кафельными стенками и золоченой фурнитурой, а они очутились в комнате, напоминающей пещеру. Похоже, ее высекли прямо в скальной породе Манхэттена. Мебель отсутствовала, если не считать гранитных плит, служивших скамьями. Администраторша поставила на одну из них две проволочные корзинки с простыми хлопковыми халатами.

— Пожалуйста, оставьте свои личные вещи в корзинках, — сказала она Френсис и Хейвен. — К концу сеанса я их вам принесу. Бани за дверью направо.

После краткого инструктажа она удалилась.

В халатике, едва прикрывавшем тело, Хейвен приоткрыла дверь, и девушку моментально окутал горячий воздух. Они с Френсис прошли по коридору и попали в зал с мраморными колоннами и бассейном посередине. От мутно-зеленой воды поднимался пар. Вокруг стояли деревянные шезлонги. Пахло чем-то вроде серы. Свет был тусклым, сквозь пелену проступали призрачные силуэты. Из бассейна поднялась обнаженная женщина и улеглась в ближайший шезлонг.

— Вода поступает из подземной реки, — прошептала Френсис.

— Наверное, это — очень гадкая река, — отозвалась Хейвен. — Прямо из канализации.

— Зелень в бассейне — полезная. А то, что добавляют в воздух, расслабляет, создает хорошее настроение.

— Правда? — изумилась Хейвен.

— Вдохни поглубже, — посоветовала Френсис. — Я понятия не имею, что там за вещества, но я слышала, что у некоторых случаются галлюцинации. Моя бывшая одноклассница, к примеру, десять минут беседовала с канделябром, приняв его за бога.

— Давно здесь бани? — поинтересовалась Хейвен.

Вид у зала был такой древний, будто его построили римляне.

— Не знаю, — призналась Френсис. — Моя бабушка утверждала, что это — лучшее средство от ревматизма. А еще она мне говорила, что в старые добрые времена богатым нью-йоркским девушкам адресок дарили на восемнадцатилетие. Может, и Констанс сюда захаживала, чтобы немножечко shvitz.[7]

— Что?

Френсис печально покачала головой.

— Тебе надо подольше пожить в Нью-Йорке. В Италии к культуре не приобщишься. Ну ладно, где же та дама-прорицательница?

Хейвен побрела вокруг бассейна. Куда бы она ни глянула, всюду натыкалась на компании женщин в белых халатах.

— Ее зовут Феба. Она пожилая. И я сомневаюсь, что она сейчас одна.

— Смотри-ка, — произнесла Френсис и кивнула в сторону.

В темном углу на стуле восседала высокая сухопарая женщина с головой, повязанной полотенцем. Хейвен различила в полумраке только ее шевелящиеся губы. Напротив старухи, наклонившись, расположились две клиентки. Они внимали каждому ее слову.