Закрытая школа. Начало - Екатерина Неволина
Шрифт:
Интервал:
— Что надо? Вали отсюда! — голос сорванный, хриплый.
— Ты только скажи… — Она нагнулась над ним, мечтая принять на себя любую самую страшную боль.
— Оглохла? Я сказал, отвали! — он резко вскочил и, схватив Машу за горло, припер ее к прозрачной стене душевой кабинки.
На миг их глаза встретились. В ее глазах — сквозь страх — любовь и боль; в его — только боль и еще мгла. Короткий перехлест взглядов, и его руки разжались.
— Максим, расскажи, что случилось? Я помогу тебе… — Маша умоляюще сжала руки.
— Ты мне поможешь? — Макс произнес это «ты» словно презрительно сплюнул. — Да кто ты вообще такая? Что ты обо мне знаешь?
— Я… — Маша вздохнула. Вот он — шанс раскрыть правду. Но правда, столько лет лежавшая тяжелым камнем на ее сердце, на ее губах, не срывается так, в один момент. Что может быть хуже этого подвешенного состояния? Только то, что сын не захочет иметь с ней ничего общего, если он раз и навсегда отвернется от нее. — Я знаю главное. Ты не такой, как твой отец!
Он, уже уходя, оглянулся. Посмотрел на нее растерянно… Бедный мальчик! Бедный маленький волчонок! Он боится людских рук и не умеет доверять. Сколько же ему пришлось перетерпеть!
На миг, всего лишь на миг Маше показалось, что Максим останется, и тогда она сможет… Но он ушел, и хлопок двери лучше всего доказал ей: сказок не существует.
Сказок не существует. И никаких лесных чудовищ, наверное, нет. Я не пишу вам, дорогие мамочка и папочка. Но, может быть, вы все равно услышите меня?..
В этой комнате очень много света. Здесь страшно. Так страшно и больно! Здесь нет ни вас, ни Андрюши. Только я — и люди в белых масках и халатах. Что они делают со мной? Зачем? Больно!.. И лампа качается, качается… туда-сюда, туда-сюда… А помните, как мы ездили к морю и качались на волнах? Я, кажется, уже не помню. Я все забыла… Туда-сюда, туда-сюда… Уронили мишку на пол, оторвали мишке лапу… или лампу? Не помню.
* * *
Виктор взглянул на часы. Почти восемь. Через десять минут Лена ждет его в холле, чтобы поехать в ресторан. Он сам пригласил ее, чтобы отпраздновать это событие… Отпраздновать… Поляков сжал руки. Нет, в любом случае нужно отбросить все сомнения. Они с ней уже давно вместе. Он любит Лену, может быть, не так сильно, как она того заслуживает, но любит. Ради прошлого счастья, ради тепла, которого у него никогда не было, он сумеет создать нормальную счастливую семью… Он сделал Лене предложение, они поженятся, и у них, конечно, родится ребенок, который никогда…
Нет, не стоит думать о прошлом. Лучше занять себя чем-нибудь. Да чем угодно. Виктор мельком взглянул в зеркало — костюм сидит отлично, только воротник новой рубашки, кажется, немного трет. Но это не страшно.
Директор вышел из своей комнаты, прошел на уже опустевшую кухню и зачем-то открыл кран. Полившаяся вода тут же стала собираться в раковине. Вот это да! Стоило отпустить Галину Васильевну, и все тут же пришло в негодность.
Он еще раз с беспокойством посмотрел на часы. Пять минут у него точно есть, и Виктор Николаевич решительно направился к комнате Маши Вершининой.
— Сантехник?.. — Маша, кажется, растерялась. Скользнула быстрым взглядом по элегантному костюму Виктора и тут же отвела глаза. — Боюсь, придется потревожить Галину Васильевну…
Но мобильный завхоза не отвечал.
Маша нахмурилась, но тут же улыбнулась, словно в ее голову пришла замечательная идея.
— Она же у дочери! Я слышала, ее Татьяной зовут. Сейчас позвоним ей. Галина Васильевна звонила дочке с телефона, который в нашей комнате, ее номер должен там сохраниться.
— Татьяна? — говорила Маша в трубку, дождавшись ответа. — Я работаю с вашей мамой…
И осеклась, услышав холодное: «Я знать ее не знаю и знать не хочу! Так и передайте!» И сразу гудки.
— Что? — забеспокоился директор.
Маша медленно опустилась на стул, вспоминая бодрый голос, которым завхоз «разговаривала» с дочерью. Теперь понятно… Но где же тогда Галина Васильевна сейчас?
— Быстрее! Нам нужно успеть! — Вершинина схватила Виктора Николаевича за рукав пиджака, потащила к двери.
Быстрее! Быстрее! — пульсом стучало в висках.
Они и вправду нашли Галину Васильевну на остановке. Она сидела там, пропустив последний автобус, — просто потому, что ей некуда было ехать.
А в это самое время в холле школы взад и вперед расхаживала Елена Сергеевна. Часы безбожно указывали пятнадцать минут девятого. Рушилось, рушилось все, что она с таким трудом построила! Внезапно Лене стало трудно дышать, и она рванула с шеи вновь собранную нитку злосчастного жемчуга, и жемчужинки, как непролитые слезы, раскатились по всему помещению. Не зря говорят: жемчуг — к слезам.
* * *
— Надюша?.. — Андрей осторожно заглянул в детскую.
Обе девочки спали на своих кроватках. Алиса улыбалась во сне, Надя хмурилась, словно ей снилось что-то страшное.
— Спи, — Андрей, присев на кровать, погладил девочку по голове. — Извини, что я опоздал… так получилось… Просто знай, что я очень-очень тебя люблю.
Он поцеловал сестру в лоб и ушел, так и не увидев, как Надины глаза вдруг открылись, сияя странным, неестественно-голубым, словно зажженные тем светом, что полыхал сегодня над лесом.
…И боль, и кровь, и смерть придет…
Письмо Даша увидела, едва только вошла в свою почту. Олег Птицын, журналист, человек, к которому в трудный час обратился Савельич. Кто, если не он, ответит на все вопросы?! Птицын приглашал встретиться на старом кладбище. Видимо, это их с Савельичем любимое место встречи. Или самое безопасное в округе. Даша взглянула на часы и подскочила! У нее уже почти не осталось времени! Из-за этого приключения с колодцем она увидела письмо слишком поздно. Теперь придется нестись туда сломя голову. Хорошо хоть Вика пошла в душ и не станет задавать ненужных вопросов.
Девушка быстро натянула свитер и джинсы, подхватила зимнюю куртку и выскользнула из комнаты.
На старом кладбище никого не было. Птицын или опаздывал, или не пришел… как когда-то Иван Савельевич.
— Птицын! Олег! Где вы? — позвала Даша.
Где-то поблизости заскрипела ветка. Девушка испуганно вздрогнула. Нет, ничего. Пустяки. Она едва успела перевести дух, как рот вдруг зажала чья-то жесткая ладонь. Вместе с тем ее потащили куда-то. У Даши все похолодело внутри, когда она поняла, что у нападающего всего одна рука — вторую заменял ужасный металлический протез. Старкова забилась, пытаясь вырваться из страшных объятий, и в этот момент мужчина застонал и, разжав руки, упал на снег.
За ним стоял Максим Морозов, все еще сжимающий в руке большой камень.
— Но к-как… — заикаясь, проговорила девушка.
— А так, — Морозов смотрел мимо нее. — Второй раз за сегодняшний день тебя из переделки выручаю. Скажи спасибо, что забыла выключить компьютер. Вика увидела письмо и подняла нас на уши.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!