Прыжок Волка - Вадим Тарасенко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 96
Перейти на страницу:

Рота Андрея Кедрова после выполнения боевого задания вернулась к себе на базу, под Ростов. И на следующий день после перелета традиционный общий сбор в столовой. Боевых товарищей помянуть, стресс снять, чтобы до следующей командировки жить, как обычный человек — спокойно провожать детей в школу, спокойно ходить на службу, зная, что вечером вернешься домой, спокойно любит жену, а не неистово, до синяков на теле, будто в последний раз. Словом, все делать спокойно и размеренно.

Не у всех это получается. Человек не робот с переключателем. Щелк — и ты добропорядочный, законопослушный обыватель, любящий после работы посидеть перед телевизионным ящиком с бутылочкой пива. Щелк — и ты отлаженная, хорошо смазанная и подогнанная машина смерти, привыкшая сначала посылать автоматную очередь в сторону неясного шороха и движения, а лишь потом выяснять, что это было. Иногда этот переключатель заедало — пьяные драки в барах и ресторанах, бурные выяснения отношений с соседями, с мнимыми и действительными любовниками жен и подруг. Когда возвращаешься оттуда, где смерть также привычна, как глоток воды, спокойная жизнь на «гражданке» воспринимается, как преступление, преступление перед памятью твоих героически погибших товарищей. И часто очень хочется, видя вольготно развалившегося на стуле в ресторане «пиджака», подносящего ко рту рюмку водки, забить эту рюмку ему в рот. И некоторые забивали. А чтобы она лучше проходила внутрь, помогали ей, ломая «пиджаку» ребра.

— За нас, ребята, — донесся до Андрея голос командира второго взвода старшего лейтенанта Евстюхова.

— За нас! — взревело сразу несколько десятков голосов.

Принятая внутрь водка уже приглушила горечь потерь, стоящие перед глазами картинки боя стали размытыми, руки забыли приятную тяжесть и толчки работающего оружия.

Шум в столовой нарастал. Как обычно бывает на таких мероприятиях, люди, разбившись на отдельные группки, что-то рассказывали друг другу, учили, подтрунивали, договаривались о чем-то. Спецназовцы начали вживание в мирную жизнь. Так пройдет месяц, другой, а потом вновь — военный аэродром под Ростовом, старый трудяга АН-12 и через два часа — здравствуй Чечня или Дагестан, многострадальная, по кавказски гостеприимная и в тоже время безжалостная для пришельцев земля. Для непрошенных пришельцев. А русские, как не крути, непрошенные пришельцы. Нас никто сюда не звал.

— За нашего командира! За майора Андрея Кедрова! Ура!

— Ура! — взревело полторы сотни мужских глоток традиционным боевым кличем славян.

Кличем, вгонявшим в дрожь многие народы и пока еще успешно противостоящему, набирающему мощь боевому кличу другого этноса: "Аллах Акбар[14]".

И очередные пятнадцать литров водки — сто грамм на сто пятьдесят мужиков, ушло как в сухую землю. Спецназовцы Главного разведывательного управления пить умеют так же хорошо, как и воевать.

Бой был коротким. А потом

глушили водку ледяную,

и выковыривал ножом

из под ногтей я кровь чужую

Вспомнились строки недавно прочитанного и запавшего в душу стихотворения. Андрей даже невольно посмотрел на свои руки.

— Что, командир, дерьмовая у нас жизнь? Руки у каждого по локоть в крови и что за это заработали? Двушку в панельном доме и «десятку» в гараже, — в светлых глазах его взводного, лейтенанта Доставалова словно было по льдинке — серому, холодному кусочку замерзшей воды.

"Вот так он, наверное, смотрит через прицел своего автомата".

— А в заповеди же написано: "Не убий", — офицер грузно навалился на стол, стараясь поближе приблизиться к Кедрову. — И больше ничего там не написано, командир. Там не написано, что можно убивать «чехов», что можно жестко зачищать их аулы, стреляя на любое движение. Только: "Не убий" и точка. Ох, будем мы с тобой гореть в аду. Радует только одно. Знаешь, что, командир?

— Что? — тихо спросил Андрей, не отрывая взгляда от этих кусочков льда.

— Что те, кто нас посылает туда, тоже будут гореть там. Бог не фраер, командир. Он все видит! — Доставалов грубо расхохотался.

Кедров слышал такой смех. Так смеются, когда издеваются над беспомощным, находящимся полностью в твоей власти врагом.

— И вот за это, за то, что то дерьмо наверху, — Доставалов ткнул рукой куда-то вверх, тоже будет гореть с нами в аду, давай с тобой выпьем, майор, — лейтенант схватил со стола бутылку водки и уверенным движением плеснул Андрею и себе в рюмки. — Давай, — сказал он, чокаясь. — А дерьмо всегда будет наверху. На то оно и дерьмо. Это физический закон!

Ротный только сейчас заметил, что слова Доставалова с интересом слушают все сидящие за столом. И только субординация мешает им вмешаться в разговор двух офицеров.

"А по большому счету, мне крыть нечем. Да и что тут крыть? Всегда были и будут те, кто из просторных, богато обставленных кабинетов отдает приказы убивать, и всегда были и будут те, кто эти приказы будут выполнять. И Доставалов прав. В аду будут и те, и другие. Но полоскать эту тему не стоит. Все равно, кроме грязи ничего не получишь", — Кедров с шумом отодвинув стул, встал.

— Боевые друзья, — перекрывая шум, громким командирским тоном произнес майор спецназа. — Да, у нас бывает часто грязная, неблагодарная работа. Но ее надо выполнять. Потому, что или мы их, или они нас. Третьего не дано, — Кедров сделал паузу, обводя зал столовой. — Тут упомянули Бога. Да, Бог каждому воздаст за дела его. Никого не забудет. Но дела бывают праведные и неправедные. И я считаю, что мы выполняем праведное дело. Мы защищаем наш мир, наш образ жизни. Мы защищаем наше право видеть и понимать мир, как мы его хотим видеть и понимать, мы защищаем право наших женщин ходить без паранджи, мы защищаем наше право спорить и не соглашаться с чем и с кем угодно, без риска быть побитым за это камнями. Да, пусть наш мир, наша страна и несовершенны, но это наш мир и это наша страна. И мы будем это защищать. И мы это будем защищать еще и по той простой причине, что мы мужчины, настоящие мужчины. А настоящий мужчина всегда сверху. Всегда он имеет своих врагов, а не они его. Поэтому, выпьем за нас, за настоящих мужчин! — Кедров под одобрительный рев своей роты высоко поднял рюмку, как бы чокаясь со всеми, и резким движением выплеснул ее содержимое в себя.

— Молодец, командир, — в глазах взводного Доставалова по-прежнему стояли льдинки, — правильно сказал — мы должны иметь всех. И еще добавлю — иметь всех и не терять времени. Сам знаешь, со следующей командировки можно и не вернуться. Молодец, командир. Пью за тебя и за твою прекрасную Гюльчатай.

До конца этого вечера Андрей так и не решил, дать за это своему подчиненному в морду за эти слова или это было своеобразное пожелание ему счастья в личной жизни.

… Ту, которую гвардии лейтенант Доставалов называл Гюльчатай, пришла в себя, когда рота Андрея Кедрова вышла в назначенную точку и спецназовцы садились в прилетевшие за ними вертушки. Всю дорогу до Буйнакска, до полевого военного аэродрома, где роту ждали ее родные АН-12, девушка не произнесла ни слова, отрешенно глядя перед собой. Также молча она перешла в самолет и села в указанное ей кресло. Позволила пристегнуть себя ремнями.

1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 96
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?