Умри, чтобы жить - Валентин Силич

* * *

Пара золотых орлов невесомо парила в безоблачной синеве. Подхваченные воздушным потоком, птицы плавно возносились вверх, распахнув громадные крылья. Провожая немигающими взглядами заходящее светило, пристально окидывали взором взъерошенные бока гор и берега бешеной стремнины, вырывавшейся из ущелья. Разделившись на два потока, клокочущая порогами река в этом месте делала резкий поворот.

Неожиданно один из орлов взорвался клекотом, привлекая внимание второго. Две молнии метнулись с небес, стремительно рассекая прозрачный воздух. Что-то тяжелое слабо ворочалось на мелководье, скользя по влажным валунам, покрытым слизью водорослей. Огромные конечности вспарывали дно, подтягивая к берегу изломанное тело. Ударил порыв ветра. Клешня угрожающе щелкнула, заставив орла отпрянуть в сторону. Существо, оставляя кровавый след, пробралось меж острых обломков к скальному уступу и забилось в глубокую щель. Свернувшись в клубок, оно замерло, надежно укрытое со всех сторон. Его сердце остановилось на рассвете, несколько минут оно не билось, пока наконец робкая трель проснувшейся птахи словно встряхнула тело, и сердце вначале тихо, а потом все сильнее и громче стало отсчитывать удары. Возможно, именно в этот миг умер человек Дарк Ричардс и родился мутант. Трансформация завершилась полностью, изменилась даже речь. Голос, слегка картавя, перекраивал шипящие звуки. Существо ощупало присосками лицо, изучая себя нового. Жуткий рев вырвался из панцирной груди. Нечто стояло в ущелье и по-звериному выло, задрав к небесам обезображенную голову. Внутри него боролись два начала! Человек хотел умереть, зверь жить!

Прошло время. Дарк стал находить удовольствие от обладания новым телом, послушным, ловким, сильным. После жестокой битвы с горным львом он, стоя над поверженным хищником, окончательно примирился с собой. Словно все шестеренки наконец встали на свои места! Он прожил в ущелье почти полгода.

Страшное зарево осветило однажды небо. Растекаясь огненной лавой, оно полыхало несколько недель, выжигая все живое. Дарк лежал в дальнем углу пещеры, прикрыв голову клешнями. Организм впал в спячку, замедлился ритм сердца, затормозился ток крови. Постепенно все улеглось, только по ночам иногда сияли зарницы. Он очнулся через месяц и долго лежал прислушиваясь. Что-то было не так. Следя за лучом солнца, пробравшимся в укрытие, вдруг понял. Там, снаружи, стояла абсолютная тишина! Лишь отдаленный рев горного потока и легкий свист ветра меж скал. К лаборатории Дарк вышел через две недели. Легко отыскал незаметную на первый взгляд звериную тропу и, поднявшись по ней, около часа наблюдал за входом. На площадке одиноко стоял обвитый плющом флаер. Он осторожно выбрался из укрытия и стремительно пересек открытое пространство. Дверь шлюза тихо поскрипывала от порывов ветра, ударяя по чему-то мягкому. В воздухе пахло смертью…

Дарк потянул створку и отшатнулся. Закрыться ей мешала рука человека в буром заплесневевшем халате. На погибшем не было ни единой царапины, только в незащищенных местах на коже ярко проступали мутновато-ржавые пятна. Первый признак излучения, открытого учеными в самом конце войны. Уже не скрываясь, он вошел внутрь. Чуткие ноздри уловили удушливый, чуть сладковатый трупный запах. Полуразложившиеся останки лежали везде. В коридорах, в кабинетах, там, где застало их излучение. Царство мертвых… никем и ничем не потревоженное! Дарк обследовал три уровня, везде смерть и тление! Несколько дней пришлось потратить на переноску тел в братскую могилу, устроенную им в глубокой расщелине у скалы. Что-то человеческое, таившееся глубоко внутри, внезапно и властно заявило о праве на сострадание, не позволяя оставить погибших без погребения. Он осматривал очередное помещение, когда внезапно за спиной хриплый голос прокаркал:

– Стой где стоишь! Подними руки и повернись… медленно…

Еще не веря в чудо, Дарк поднял взгляд и увидел измученное лицо с длинным белым шрамом над бровью и горящие лихорадочным блеском глаза. Выражение ярости сменилось в них откровенным ужасом.

– Кто… ты или что ты? Ты зверь или…

– Я… Джарг! И я… ИЛИ!

Усмешка прозвучала довольно глухо. Ему не удалось четко выговорить собственное имя. Он нервно провел языком по тонким губам и повторил:

– Я Джарг… и я хочу помочь!

Человек смотрел на стоящее перед ним жуткое существо и, понимая, что с пришельцем не справится, напряженно спросил:

– Зачем ты уносишь трупы?

– Вовсе не для того, чтобы съесть! Хотя, кажется, именно эта мысль пришла тебе в голову?!

Вздох облегчения раздался в напряженной тишине.

– Они не заслужили такой смерти.

– Люди возомнили себя богами и получили то… что получили!

– Ты не можешь судить…

– Я! Даже больше, чем кто-либо другой! Но спор этот ни к чему не приведет! Время разбрасывать камни прошло! Настало время собирать… всходы…

Несчастный тяжело дышал, прислонившись к стене, оружие медленно выскальзывало у него из рук.

– Присядь, солдат, ты плохо выглядишь, отдохни, а мне надо похоронить остальных.

– Ну-у… не перетрудись! Нас мало, тех, кто пережил взрыв. Так что придется сделать небольшой перерыв… подождать последнего.

Незнакомец хрипло рассмеялся своей мрачной шутке и, согнувшись от сильного кашля, неестественно посинел. Джарг успел подхватить обмякшее тело. Сжав голову умирающего присосками, закрыл глаза и сосредоточился. Он никогда не пробовал делать такое с человеком, но найденному у реки мокрому, израненному барсуку сумел помочь. Глубокая рана на боку зверя затянулась на глазах, а ведь он просто гладил животное, пытаясь облегчить его страдания. Неблагодарный грызун почувствовал себя лучше и, попытавшись укусить спасителя, убежал. Так и теперь, знакомое покалывание легко стекло с конечностей, и в растерянных глазах страдальца сверкнула искра благодарности.

– Как ты… как ты это делаешь?

Человек осторожно ощупал лоб и виски.

– Боль! Она исчезла, прошла! Мне ничего раньше не помогало, ни-че-го! Спасибо! Спасибо тебе, чертяка!

Схватившись за клешню, солдат остервенело тряс ее, расползаясь в улыбке щербатым окровавленным ртом!

– Не удивляйся, тут все теряют зубы, а ведь среди нас есть дамы. Они носят повязки и напоминают восточных женщин, прячущих свои лица. Мужчины предпочитают шарфы… А ты… ты ведь можешь помочь?! Правда?

Джарг сосредоточенно смотрел на белый шрам:

– Я помню… помню. Это ты был среди спасателей, когда рухнул мой флаер…

– Твой флаер? Ты… о чем? Ты… тот самый воскресший пилот?! Ричардс?! Но ты же опять умер… там, в водопаде… так говорили.

Джарг кивнул головой:

– И опять воскрес! Мы не успели познакомиться раньше. Я не прочь исправить недоразумение.

Мужчина протянул руку:

– Майор Игори Доваско, офицер-спасатель, личный номер 446282, отдел ВСП.

Игори познакомил его с остальными. В живых осталось не более ста человек. Около шестидесяти мужчин и чуть больше тридцати женщин. Скелеты, обтянутые синюшной кожей, смотревшие испуганными, глубоко запавшими глазами. Долго пришлось убеждать их подняться наверх, к свету. Радиация уже не могла принести большего вреда, а вид голубого неба и яркого солнца поднял настроение и немного укрепил слабеющие силы. Джарг лечил всех, но смог лишь немного облегчить страдания. Окружающие не обращали внимания на жутковатую внешность врачевателя. Куда бы он ни шел, его встречали и провожали щербатые оскалы благодарных улыбок. Теплым светом загорались черные, одинаковые провалы глазниц. Джарг делал все: убирал, готовил, охотился, ловил рыбу. И время от времени держал за руку, провожая в последний путь. Люди умирали по-разному. Кто тихо, с благодарными улыбками на губах, кто стеная и проклиная день и час своего рождения. Но и те и другие до последнего хрипа, сжимая слабеющими пальцами клешню, спешили исповедаться странному существу, посланному им в утешение, как они считали, самим Всевышним! Оставляя боль в груди сидящего у их смертного ложа, просили прощения, и он прощал, тихо шепча слова утешения. Лица светлели, люди обретали покой, а сердце Джарга разрывалось на части. Давно отринув того, непостижимого и всепрощающего, он не понимал, как стал его представителем в этом диком хаосе гибнущей жизни. Девушка держалась на расстоянии несколько дней. Джарг не настаивал на знакомстве. Но однажды увидел, как она, оступившись, упала за уступом скалы, и, не раздумывая, бросился на помощь. На белой косынке расплывалось багровое пятно. Джарг осторожно сдернул ее. Источенный болезнью, но не утративший прелести нежный овал напомнил ему ту хрупкую, отважную медсестру, которая помогла обрести свободу. Он вливал в несчастную силы, отдавая себя без остатка, а душа его пела, и солнце становилось ярче и небосвод голубее. Рана затянулась, но магическое действие не прекращалось до тех пор, пока не исчез даже малейший намек на шрам.