Однажды в Америке - Гарри Грей

Мы оба рассмеялись.

— А помнишь Уайти, нашего копа? — продолжал Макс.

— Еще бы не помнить. Разве такое забудешь?

— Так вот, теперь он сержант.

— Честность всегда вознаграждается, — прокомментировал я.

Мы снова рассмеялись.

— Да, он парень не промах, наш ирландец. Стрижет деньги с Пегги, — сказал Макс.

— Бьюсь об заклад, часть он берет натурой.

— Уж это точно, — со смехом согласился Макси.

Я умирал от желания расспросить его о Долорес. Я писал ей каждую неделю, но она не ответила ни на одно письмо. Вместо этого я спросил:

— Как дела у Патси и Косого?

— Косой получил водительские права и теперь ездит иногда на одном из такси своего брата.

— У Крючка несколько машин?

— Да, он завел себе целый парк из четырех тачек. Патси работает со мной, помогает в похоронном бюро. А когда наклевывается дельце, мы выходим вместе.

— Грабеж?

— Ага, — кивнул Макси. — Но дело должно обещать не меньше двух штук, иначе мы за него не беремся. Поскольку сухой закон действует уже несколько месяцев, денег вокруг хватает. Время от времени мы заключаем контракт с кем-нибудь из бутлегеров и надираем конкурентам задницу.

— Я слышал, у бутлегеров много зелени.

— Это верно, болтушки открылись уже по всему городу.

— Болтушки?

— Да, так теперь называют питейные заведения для своих, с глазком в двери.

— А-а.

Мы въехали в нижнюю часть Ист-Сайда. Макси небрежно вел «кадиллак» по запруженной транспортом улице. Он едва не снес крыло у какого-то автомобиля. Макси высунулся из окна и заорал на шофера:

— Эй ты, болван, где тебя учили водить? На заочных курсах?

Хорошо одетый пожилой мужчина, сидевший за рулем, прокричал в ответ, поворачивая за угол:

— Тупоголовая шпана, вы думаете, вам принадлежит весь город?

Когда мы въезжали в гараж, Макс усмехнулся:

— А знаешь, Лапша, это неплохая идея.

— Какая идея?

— Та, что сказал этот парень, — насчет шайки из суповой школы, которая захватывает весь город.

— Весь город?

— Почему бы нет? Ты ведь знаешь, мы хорошие организаторы.

За те восемнадцать месяцев, пока меня не было в городе, произошло четыре примечательных события. Закончилась война. Ввели в действие сухой закон. Долорес произвела маленькую сенсацию, выступив в музыкальной комедии на Бродвее. Большой Макси, Патси, Косой при некотором содействии Джейка Проныры, Трубы и Гу-Гу приобрели в среде городского криминала репутацию самой крутой банды в Ист-Сайде.

Еще я обнаружил, что в мое отсутствие сильно разрослась легенда обо мне и моих способностях в обращении с ножом. Я теперь считался профессионалом в этом деле. Макси пересказал мне несколько историй, которые ходили обо мне в Ист-Сайде. Мы оба смеялись над моими мифическими «ножевыми» подвигами.

Наша репутация очень крутых парней и «киллеров» стала силой, которая бросила нас в самую гущу драматических событий, вызванных сухим законом.

К нам приходили люди и предлагали то, что мы называли «контрактами». Они появлялись со всех концов города, разные личности, которых мы видели в первый раз и о которых никогда не слышали, и предлагали нам ограбить крупную компанию, ювелирный магазин или богатый банк. Бутлегеры и рэкетиры заказывали нам убийство своих деловых партнеров, любовниц, братьев, мужей, жен и конкурентов. Плата, которую они нам предлагали, колебалась от до смешного маленьких вознаграждений до баснословно крупных сумм.

Поначалу мы только смеялись и отказывались от обрушившегося на нас потока добровольных ассигнований. Но то ли потому, что нам льстило внимание всех этих людей, или потому, что мы хотели денег, или по обеим причинам сразу, мы в конце концов капитулировали. Мы стали жить на свою репутацию, просеивая предлагаемые нам контракты сквозь большое сито собственного морального кодекса.

Подобно старым главарям банд, с помощью наглости и физической силы мы захватили под контроль значительную часть преступной деятельности в густонаселенном Ист-Сайде. Молодые по годам, мы были опытными ветеранами во всех делах, где требовались крепкие нервы и жестокость. Судьба к нам благоволила, и успех придавал нам блеск высокомерной дерзости.

За сравнительно короткое время мы познакомились со всеми маленькими бандами, которые, как чертики из табакерки, выскакивали из самых бедных районов города из кварталов суповых школ. Чтобы взять крупную партию виски, которую доставили в верхнюю часть города, нам пришлось немного повздорить с Артуром Флегенхаймером, по кличке Голландец, и его компанией, набранной им по безнадежно грязным, нищим и унылым закоулкам Бронкса. По делу, связанному с контрабандой сигарет, мы столкнулись с Джо Адонисом, Лео Байком и еще кое с кем из их команды, которую они сколотили в нездоровых, перенаселенных и обветшалых районах Бруклина. У нас были небольшие трения с Тони Бендером, Вито Дженовезе и их ребятами, выросшими в вонючих бараках и лачугах в нижней части Грин-Виллиджа. Мы водили дружбу со Счастливчиком Чарли и Волком Люпо — оба они были родом из Манхэттена, где в убогих квартирках многоэтажек ютились бедняки. С ними мы обсуждали судьбу одного из их земляков, который сбежал на нашу территорию и искал у нас защиты. Мы встретились и создали союз с самым достойным, благородным и смелым бандитом города — Фрэнком, или Франциском, выходцем из тесного и мрачного квартала в восточном Гарлеме. Мы знали их всех. Это был удивительный, но неопровержимый факт — каждый из них, так же как и мы, появился на свет на глухих задворках, населенных беднотой. Они пришли из разных концов города, но все оказались питомцами суповых школ.

У нас было шесть питейных заведений, в том числе одно на Деланси-стрит, которое мы считали своей штаб-квартирой. Мы назвали его «У Толстяка Мо», в честь сына старика Джелли. Толстяк Мо стал нашим главным барменом и менеджером. Кроме того, мы брали деньги с дельцов, которые занимались нелегальными операциями с бумагами, и букмекеров, работавших на подпольных тотализаторах. Бутлегеры и курьеры болтушек просили у нас защиты от залетных банд, вымогавших у них деньги. Разумеется, услуги мы оказывали не бесплатно. Многие были озадачены и отказывались нас понимать, когда мы, руководствуясь собственным опытом и личным вкусом, уклонялись от прибыльных сделок, связанных с производственным рэкетом, торговлей наркотиками или проституцией.

Несмотря на то что деньги мы тратили без счета, они продолжали вертеться вокруг нас и текли к нам в руки, так что мы набивали ими свои сейфы в банке.

Я являлся главным казначеем и сводил счета всех наших нелегальных операций. Впрочем, одно предприятие было у нас вполне легальным — похоронная контора, которую оставил Максу его бездетный дядюшка. Макс сдержал свое обещание: он разделил бизнес на четыре равных части. Это было наше прикрытие. По бухгалтерским книгам, для налоговой полиции и всех прочих властей похоронное бюро являлось нашим единственным источником дохода. Легальный бизнес очень удачно вписывался в общую схему операций. Он служил сразу нескольким целям. Наши катафалки постоянно вызывал районный босс Таммани и прочие политиканы. С виду похороны были вполне законными, хотя далеко не все тела, которые мы возили в своих гробах, принадлежали законопослушным людям.