Пустой дом - Розамунда Пилчер

— Ты говорила с няней?

— Да.

— Сегодня она целый день была сама не своя.

— Правда?

— Что-то случилось?

Как же тяжело быть такой восприимчивой, такой чувствительной к малейшим переменам настроения других людей, когда тебе всего восемь лет, ты крайне застенчива, не слишком хороша собой да еще носишь очки в круглой стальной оправе, в которых становишься похожа на совенка.

— Ничего не случилось. Просто кое-что изменилось. У меня есть новости.

— Какие?

— Завтра утром я возвращаюсь в Корнуолл на поезде и забираю тебя и Николаса с собой. Ты хочешь поехать?

— То есть… — лицо Кары засияло, — мы едем погостить у тети Элис?

— Нет, мы будем жить в собственном доме. Забавном маленьком домике под названием Бозифик. Сами будем вести хозяйство, готовить…

— А няня с нами не поедет?

— Нет. Няня останется здесь.

Воцарилось долгое молчание. Вирджиния сказала:

— Ты что, против?

— Нет, не против. Но я думала, она поедет тоже. Вот почему она была сама не своя.

— Для няни это нелегко. Вы с Николасом были ей как дети с самого рождения. Но, я думаю, вы уже выросли из няни, как вырастаете из своих платьев и пальто… Вы достаточно взрослые, чтобы самим отвечать за себя.

— То есть няня больше не будет жить с нами?

— Нет, не будет.

— А где же она поселится?

— Возможно, она найдет другого младенца, о котором нужно заботиться. Или останется здесь, с бабушкой.

— Ей нравится в Лондоне, — сказала Кара. — Она мне сама сказала. Гораздо больше, чем в Шотландии.

— Вот видишь!

Несколько секунд Кара обдумывала ее слова. Потом спросила:

— А когда мы едем в Корнуолл?

— Я же сказала. Завтра, на поезде.

— И когда он отбывает? — Ей хотелось знать все подробности.

— Около половины десятого. А до вокзала доберемся на такси.

— А когда мы возвращаемся в Кирктон?

— Думаю, ближе к концу каникул. Когда вам будет пора идти в школу.

Кара молчала. Невозможно было понять, о чем она думает. Вирджиния сказала:

— А сейчас пора спать. Завтра у нас будет длинный день, — она наклонилась, ласковым движением сняла с Кары очки и поцеловала дочку.

Когда она уже шла к двери, Кара вдруг снова заговорила:

— Мамочка!

Вирджиния обернулась.

— Да?

— Ты приехала…

Вирджиния недоуменно нахмурила брови.

— Ты приехала, — повторила Кара. — Я просила написать, а ты взяла и приехала!

Вирджиния припомнила письмо от Кары, ставшее катализатором всех последующих событий, и на ее лице промелькнула улыбка.

— Да, — сказала она. — Приехала. Решила, так будет лучше.

И она вышла из комнаты, готовясь к последнему испытанию: молчаливому ужину в компании леди Кейли.

Вирджиния просыпалась постепенно, с непривычным чувством удовлетворения. Она ощущала себя энергичной и собранной — оба этих ощущения были для нее внове, так что Вирджиния позволила себе немного понежиться в постели, смакуя их. Удобно устроившись на невероятно комфортабельной гостевой кровати леди Кейли, подложив под голову подушки, окутанная тончайшими льняными простынями с мережкой и одеялами, легкими словно облачко, она наблюдала за тем, как утреннее солнце зарождающегося летнего дня продевает золотые нити сквозь ажурную крону каштана. Все тяжелое было позади, сложности, которых она опасалась, так или иначе разрешились, а через несколько часов она и дети будут уже в поезде. Она говорила себе, что после вчерашнего вечера ее не напугаешь никакой проблемой, ни одно препятствие больше не казалось ей непреодолимым, ни одна задача слишком запутанной. В своем воображении она осторожно заглянула на несколько недель вперед, попыталась представить, как будет в одиночку справляться с Карой и Николасом, перебрала в уме многочисленные недостатки коттеджа, который так необдуманно арендовала для них, но ее приподнятого настроения это не поколебало. Она ступила на новый путь. С сегодняшнего дня все пойдет по-другому.

Была половина восьмого. Она поднялась, наслаждаясь чудесной погодой, щебетом птиц, доносившимся издалека мягким гулом автомобилей. Вирджиния искупалась, оделась, упаковала свои вещи, застелила постель и сошла вниз.

Няня с детьми обычно завтракали в детской, а леди Кейли завтрак относили на подносе в ее спальню, однако в этом доме с его идеально налаженным хозяйством не забывали ни о ком: в столовой Вирджиния обнаружила кофейник, подогревавшийся на спиртовке, и завтрак, накрытый на одну персону.

Она выпила две чашки обжигающего черного кофе и съела тост с джемом. Потом взяла со столика ключи, отперла входную дверь и вышла на тихую утреннюю улицу. Вирджиния направилась к старомодной бакалейной лавочке, которой покровительствовала леди Кейли. Там она запаслась необходимым продовольствием, которое позволит им продержаться, пока они будут устраиваться в Бозифике. Хлеб, масло, бекон, яйца, кофе, какао, консервированная фасоль (она знала, что Николас ее обожает, но няня была против фасоли), томатный суп и шоколадные бисквиты. Молоко и овощи они закупят на месте, с мясом и рыбой можно пока подождать. Она оплатила покупки, и бакалейщик упаковал их в прочную картонную коробку. Груз был нелегким; держа коробку перед собой обеими руками, она отправилась обратно на Мелтон-гарденз.

Леди Кейли и дети уже были внизу; няня не показывалась. Однако на полу в прихожей, выровненные как по линейке, стояли их маленькие чемоданчики, наверняка идеально уложенные, так что Вирджиния опустила свою коробку с продуктами рядом с ними.

— Доброе утро, мамочка!

— Доброе утро.

Она поцеловала их обоих. Они были чистенькие и аккуратные, готовые к поездке: Кара в голубом хлопковом платьице, а Николас в шортах и полосатой рубашке, с волосами, по которым явно только что прошлись влажной щеткой.

— Что ты сейчас делала? — поинтересовался он.

— Покупала продукты. Когда мы приедем в Пензанс, у нас, скорее всего, не будет времени зайти в магазин. Ужасно было бы остаться совсем без еды.

— Я ничего не знал до самого утра, пока Кара не сказала мне. Даже когда проснулся, еще не знал, что мы поедем на поезде.

— Прости, пожалуйста. Прошлой ночью, когда я пришла обо всем вам рассказать, ты уже спал, и мне не хотелось тебя будить.

— Лучше бы ты меня разбудила! Я ничего не знал до самого завтрака! — Он был очень сердит.

Улыбнувшись сыну, Вирджиния подняла глаза на свекровь. Леди Кейли казалась утомленной, ее лицо было бледнее обычного. В остальном она выглядела как всегда идеально, самообладание снова вернулось к ней. Вирджиния подумала, что она, скорее всего, совсем не спала.