Я прятала Анну Франк. История женщины, которая пыталась спасти семью Франк от нацистов - Мип Гиз

Зимой умерла мать госпожи Франк, госпожа Холландер. Ее смерть была тихой и мирной и принесла заботы только близким. В те дни люди сами занимались своими делами. Господин Франк старался никого не обременять своими трудностями, и мы с уважением относились к его замкнутости.

Как-то раз в мой кабинет зашел господин ван Даан.

– Мип, возьмите пальто и пойдемте со мной, – сказал он.

Я отложила работу и отправилась за ним, гадая, в чем дело.

Мы прошли по Принсенграхт, по мостику перешли на Розенграхт, свернули в узкий переулок и оказались возле мясной лавки. Я остановилась, полагая, что он хочет купить мяса, а я могу подождать его на улице, но он знаком велел мне следовать за ним.

Герман ван Даан вел себя странно. Я подумала, что он решил поделиться со мной какой-то информацией о специях для колбас, и вошла вместе с ним. Он начал беседовать с мясником – было видно, что мужчины давно знакомы. Господин ван Даан жевал сигарету, которую никогда не выпускал изо рта, и, казалось, не обращал на меня внимания. В конце концов, он купил небольшой кусок мяса, мясник завернул его в коричневую бумагу, и мы вышли.

Я не понимала, почему он решил зайти к мяснику возле конторы, хотя сам живет в другом месте – в нашем квартале в Южном Амстердаме было полно мясных лавок. Но я ничего не сказала, а он ничего не объяснил. Мы вернулись в контору.

В течение следующих месяцев господин ван Даан несколько раз приводил меня в ту же лавку, и я не могла понять, почему он не покупает мясо возле дома. Он каждый раз дружески беседовал с мясником, шутил и покупал одинаковый небольшой кусок мяса, а я тихо стояла рядом, пока он знаком не показывал мне, что пора возвращаться в контору. Я надеялась, что господин ван Даан когда-нибудь мне все объяснит.

В конце мая Би-би-си сообщила, что английская авиация совершила массированный налет на Германию. Для бомбардировки был выбрал Кельн, город, расположенный близ границы с Голландией на реке Рейн. Когда радио сообщило, что в налете принимала участие тысяча самолетов, у нас захватило дух.

Теперь, заслышав гул бомбардировщиков, я настораживалась. Я слышала залпы германской противовоздушной обороны. Сквозь затемнение видны были яркие вспышки на небе. Бомбардировщики направлялись к промышленным регионам Германии. Они бомбили заводы и другие важные предприятия. «Хоть одну бомбу для Гитлера!» – молила я.

Тем временем угнетение евреев продолжалось. Теперь им запрещалось выходить на улицу с восьми вечера до шести утра, посещать дома, сады и другие места, принадлежащие христианам. Общение между евреями и христианами приравнивалось к преступлению.

А потом появился очередной унизительный указ: в июне все евреи обязаны были передать немцам свои велосипеды, предварительно приведя их в идеальное состояние. Сдать следовало запасные колеса, насосы и наборы для ремонта. Для голландца нет ничего хуже потери велосипеда.

Как же евреям перемещаться по городу? Как им добираться до работы, если у них еще осталась работа? Как будут жить молодые люди, такие, как Марго и Анна Франк, без своих верных черных голландских велосипедов?

Из «Дневника Анны Франк» Copyright 1952 by Otto Frank. воспроизводится с разрешения издательства Doubleday & Company, Inc

Первое воскресенье июля выдалось очень теплым. Вечером мы с Хенком, госпожа Самсон и все остальные собрались за ужином, а потом занялись обычными вечерними делами. Я готовилась к новой рабочей неделе. В такое время любое необычное событие пугало и тревожило. Когда раздался звонок в дверь, все сразу застыли от тяжелого предчувствия. Мы смотрели друг на друга. Хенк подошел к двери, я последовала за ним. В дверях стоял Герман ван Даан. Он явно был очень возбужден. Мы с Хенком говорили с ним тихо, не желая беспокоить госпожу Самсон и ее родных.

– Идемте со мной, – тихо и встревоженно произнес ван Даан. – Марго Франк получила открытку. Ее отправляют на принудительные работы в Германию. Ей приказано явиться с чемоданом зимних вещей. Франки решили немедленно скрыться. Можете пойти со мной, чтобы забрать то, что понадобится им в убежище? Они не успели подготовиться.

– Мы идем, – решительно ответил Хенк.

Мы надели просторные плащи. Нести чемоданы и узлы было слишком опасно, но под плащами вещи можно было надежно скрыть. Конечно, странно идти в плащах в теплый летний вечер, но это лучше, чем нести что-то в руках.

Хенк сказал госпоже Самсон, что мы идем к господину ван Даану – он не хотел тревожить ее и других членов семьи. Когда господин Франк сообщил мне, что его семья собирается скрыться, я в тот же вечер все рассказала Хенку. Он безусловно меня поддержал. Он был готов помочь Франкам и считал их решение разумным. Но никто не ожидал, что скрываться придется так скоро. Мы шагали быстро, но не слишком спешили, чтобы не привлекать внимания. По дороге ван Даан сказал, что господин Франк сообщил девочкам об убежище для семьи, но не назвал места.

– Вы понимаете, что у них сейчас страшная суматоха, – сказал он. – Нужно столько сделать, а времени совсем не осталось. И их чертов домовладелец постоянно рыщет поблизости, что очень осложняет ситуацию.

Подходя к дому Франков, я почувствовала страшную тревогу за своих друзей. Отправка шестнадцатилетней девочки на принудительные работы – еще одно преступление немцев против евреев. Чем скорее наши друзья скроются, тем лучше. А скольких юных девушек вроде Марго угонят в Германию? Тех, у кого нет такого отца, как господин Франк, кому некуда деться… Сегодня вечером во многих домах царят отчаяние и страх. Мне было трудно сдержаться, чтобы не помчаться на Мерведеплейн сломя голову.

В доме Франков мы не разговаривали. Я чувствовала спешку и состояние, близкое к панике. Это было слишком ужасно. Госпожа Франк передала нам тюки с детской одеждой и обувью.

Я была в таком состоянии, что не стала их рассматривать. Я просто взяла все, что смогла, и постаралась получше замаскировать вещи под плащом и в карманах. То же сделал и Хенк. Мы должны будем доставить все это в убежище позже, когда наши друзья уже окажутся внутри.

Мы с Хенком вернулись домой, выложили вещи, которые прятали под плащами и затолкали под кровать. Потом поспешили на Мерведеплейн за следующей партией.

Из-за домохозяина Франков приходилось говорить тихо и маскироваться. Все старались вести себя как обычно, не спешить, не повышать голос. Мы собрали новый груз. Госпожа Франк быстро все рассортировала и передала нам, и мы унесли вещи домой. Госпожа Франк раскраснелась, волосы выбились из тугого пучка и падали ей на глаза. Анна принесла слишком много вещей, и мать велела ей отнести их назад. Глаза у Анны были словно два блюдца. Чувствовалось, что она испытывает и возбуждение, и ужасный страх.

Мы с Хенком забрали вещи и быстро ушли. В понедельник я проснулась от звука дождя. Как мы и договорились накануне, я поднялась пораньше и отправилась на Мерведеплейн. Стоило мне подъехать, как дверь квартиры Франков распахнулась и появилась Марго. Ее велосипед стоял рядом – она не сдала его, как было приказано. Господин и госпожа Франк остались дома. В дверях появилась Анна с широко распахнутыми глазами.