Skinова печать - Константин Алов
Шрифт:
Интервал:
Это только коммунисты в фильмах бросают своих раненых и умирающих товарищей, чтобы гнаться за убегающим врагом. «Отряд не заметил потери бойца»… Хорошенькое дело: мы за ценой не постоим, главное победа! На место одного погибшего борца за счастье народное тотчас встают двое новых… И вот печальный результат — Россия в демографической пропасти…
Он наскоро осмотрел тело, наружных повреждений не заметил. Правда, на шее погибшей виднелись синяки. Что ж, на этот раз ее додушили. Знать бы, кто?
Фашисты? На это прямо указывала свастика, нарисованная на зеркале губной помадой.
На полу сыщик заметил оброненное кем-то удостоверение. Он аккуратно, за торцы, поднял документ и раскрыл корочки.
Студенческий билет на имя Дмитрия Минаева… Хорст… Знакомая личность, только что-то слишком часто в последнее время мелькает перед глазами. К тому же, его здесь не было, это Крюков определил безошибочно. Если бы они не столкнулись недавно на пустыре, опер, вероятно, мог бы подумать, что один из беглецов — Хорст. Но сейчас он был уверен в обратном. Или ушел раньше? Странно это, господа…
В прихожей послышался шум. Он аккуратно убрал студенческий билет в карман и выглянул в прихожую. В квартиру осторожно входили двое постовых в милицейской форме. Что-то они слишком быстро… И форма какая-то мятая и грязная. А менты ли это?.. У одного на плече болтался автомат, другой нервно поглаживал кобуру. Но доступность оружия не помогла.
Крюков появился в блеске внезапности и ореоле неожиданности. На людей в милицейской форме уставились стволы его обреза. В глубине черных отверстий двенадцатого калибра тускло поблескивали свинцовые головки жаканов, и бодрости они не вселяли.
— Лапы в гору, носом вниз! — распорядился опер. — Я из Общества рыболовов и охотников за оборотнями. Что, попались? Будете знать, как безобразничать. Сейчас я вас буду критиковать. С особой жестокостью.
Стражи порядка невольно растерялись от такого напора. Они подняли руки вверх, правда, ложиться на пол не спешили.
— Ты это… Мы не это… Не оборотни мы. Ты, мужик, кончай дурить, хуже будет.
Крюков обиженно опустил уголки рта.
— Ты кого мужиком назвал, портянка? Я — мент в законе! Меня зовут Крюк, — и добавил многозначительно: — Опер Крюк… Слыхал про такого?
— Нет базара, — с уважением произнес один из пленников.
Второй одобрительно замотал головой, как цирковая лошадь. Оба непроизвольно расслабились. Значит, и правда свои. Но свои тоже разные бывают. Говорят же, что свои как раз и предают, потому что чужим такое удовольствие просто недоступно. Поэтому Крюков не спешил втыкать в землю штык и переходить к братанию.
— Откуда вы? — сурово спросил он.
— Да мы тут поблизости объект один охраняем… — замялся боец с автоматом.
— Рынок, что ли? — спросил Крюков.
— Ага…
Опер некоторое время молча изучал обоих стражей правопорядка: чем-то они напоминали Бивиса и Батхеда. Только российской выделки.
— Значит, на Мусу корячитесь? Понятно. А здесь как оказались?
— Так это… Стреляли, — промямлил автоматчик.
— Ну да, соседи сказали, что тут какой-то шум слышали, а потом мужик из окна выпал, — поддержал его коллега.
Крюков опустил, наконец, свою пушку и указал стволами на тело девушки.
— Шум, — передразнил он. — Не слышно шуму городского, теперь тут могильная тишина. Мокруха. Ловить надо было того мужика, который из окна выпал, а вы хлебалом щелкали. Короче, один из вас пусть охраняет место преступления, а другой звонит на Петровку в убойный. Спроси полковника Шабанова, скажи про труп.
— А сам почему не позвонишь? — удивился автоматчик.
— Мне нельзя, — признался Крюков. — Если он мой голос услышит, его кондрашка хватит. А кто тогда убийства раскрывать будет? Я пока жилой сектор оттопчу. Может, соседи что видели?
Опер вышел на лестничную площадку и позвонил в соседнюю дверь. Соседей то ли не оказалось дома, то ли они не желали общаться с незнакомым подозрительным типом. Зато противоположная дверь начала раскрываться сама. Крюков хотел выстрелить навскидку, так, на всякий случай, но тут из-за нее высунулась миловидное женское личико.
— Ой, а вы из милиции? — спросила соседка. — Неужели с Жасминкой что случилось?
— Я из санитарной инспекции, — соврал Крюков. — Мы тут тараканов морить собираемся. У вас тараканов нет?
— Ой, а вы зайдите и посмотрите, — захихикала соседка и гостеприимно приоткрыла дверь.
Опер не заставил себя просить дважды и переступил порог. Хозяйка провела его в комнату, усадила в кресло.
— Меня зовут Оксана Короленко, — сообщила она доверительным тоном.
— А я — Крюк, — сказал капитан и добавил многозначительно: — Опер Крюк…
— Ой, а правда, что Жасминку убили?
— Это закрытая информация, — нахмурил брови сыщик. — А вы откуда знаете?
— Так вы же там на весь подъезд гутарили, — призналась соседка, — а дверь не закрыли.
Крюков окинул комнату профессиональным взглядом. Все как у людей. Полированная стенка, хрустальная люстра, большой телевизор. В углу бар-камин — чтобы водка не остывала.
Хозяйка вышла в другую комнату и вернулась, переодетая в шелковый халат-кимоно. Она подошла к бару, распахнула его дверцы. Внутри подсвеченного бара сияли всеми цветами радуги разнокалиберные бутылки.
— Выпьете или вам не полагается? — спросила хозяйка.
— Почему не полагается? Разве я похож на басурмана? — обиделся Крюков.
— Вам чего налить? Могу предложить виски, бренди, джин, текилу.
— Каплю сакэ. Шучу. Водки, конечно.
— С чем?
Крюков изумленно уставился на девушку.
— Водки? С водкой, ясное дело.
— А лед положить?
— Да, и шесть кусков сахару. Это я опять пошутил и опять удачно. Смеетесь вы, что ли, Оксана Короленко? Зачем же водку разбавлять? Менделеев назначил ей крепость сорок оборотов в минуту. И ни секундой больше!
Сбитая с толку хозяйка налила ему водки в толстостенный хрустальный стакан. Себе же смешала коктейль из текилы, лимонного сока и чего-то еще. Пока она отхлебывала смесь маленькими глотками, Крюков залпом махнул свою порцию.
Оксана посмотрела на опера с неподдельным одобрением.
— Не, ты на басурмана не похож. А вот Жасминка — та стопудово басурманка была, а девка — хорошая. Она тут не всегда жила, приезжала с парнем своим трахаться. Квартиру-то он для нее снимал. Она его даже женихом называла. Жених! Из него жених, как из дерьма пуля. Но она верила, что он на ней женится. Отец не знал ничего, да кто-то ему, видно, донес. Он их застукал, жених сбежать успел, а Жасминке пришлось сказать отцу, что скинхеды ее изнасиловали. Она уж беременная была.
— А как парня звали? — поинтересовался сыщик.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!