Больше чем блондинка - Кэтлин Флинн-Хью

– Очень мило с твоей стороны, но…

– Буду рада тебе помочь. Никаких неприятностей, обещаю! Жан-Люк меня послушает…

Значит, это правда: Кэтрин и Жан-Люк не просто коллеги.

Словно прочитав мои мысли, девушка нахмурилась и отступила на шаг.

– За три месяца можно изучить любого человека, даже такого, как наш маэстро, – спокойно проговорила она.

– Подумаю, ладно? – Я порывисто обняла Кэтрин. Мы можем стать подругами. В конце концов, разве она виновата, что так красива и талантлива? Наверняка ее ждет блестящее будущее. Радоваться нужно, а не завидовать!

– Патрик – такой милый парень, – чтобы сменить тему, сказала Кэтрин.

– Да, конечно, – с чувством отозвалась я.

– Даже жалко становится…

– Почему жалко?

– А то сама не знаешь? Потому что он гей.

– О чем это ты?

Кэтрин внимательно посмотрела на меня и покачала головой:

– Нет, даже не надейся… Бедная моя девочка!

Мы возвращались к столику у окна, за которым, озаренные огнями Таймс-сквер, сидели Патрик и Луиза. От злости я даже протрезвела. Патрик – гей… Ну конечно же, как я раньше не догадалась?! В Википими об этом вообще не думают… Он ведь говорил, что меня любит! Наверное, как подругу, как сестру. А я-то мечтала… Те ночи, когда мы, прижавшись друг к другу, смотрели телевизор, – максимум, что могло между нами быть. Неудивительно, что Патрик ничего мне не сказал, он вообще молчун.

Пытаясь привести в порядок мысли, я набрала полную грудь воздуха. Да, я пьяна, но разве это главное? Главное – то, что я люблю парня, который никогда не ответит мне взаимностью, и не потому, что не хочет – он просто не может.

Готовая разреветься, я подняла полупустой бокал:

– Я люблю тебя, Патрик!

– А я тебя.

Кэтрин смотрела на нас во все глаза.

– Предлагаю тост, – проговорила Луиза. – За вас, дети мои! Вы будете звездами, все трое.

– Прекрати, – поморщился Патрик.

– Будете-будете, ставлю сто долларов, что к концу года каждый из вас получит повышение.

Хэмптонс, Хэмптонс… Что это за место такое? С точки зрения географии – фешенебельный загородный район в восточной части Лонг-Айленда, но это не главное. Насколько я поняла, слово «Хэмптонс» употребляют только те, кто никогда там не бывал. Так говорят только неотесанные нувориши, малограмотные парвеню. «Парвеню» в переводе с языка наших клиентов – почти что блоха, которой среди приличных людей не место.

Те, кто действительно там бывал, называют его Ист-Энд или просто «пляж». Итак, «на пляж» мы отправились на маршрутном такси, которое пустили для тех несчастных, у кого нет ни личного самолета, ни вертолета, ни на худой конец новенького кабриолета. Хотя в таком такси я никогда раньше не ездила: вокруг сияющая чистота, а в стоимость проезда входят апельсиновый сок, минералка и иллюстрированный журнал «Хэмптонс».

Итак, Патрик, Кэтрин и я ехали в Южный Хэмптонс. По словам наших клиентов, у каждой части Хэмптонса свой неповторимый облик. На востоке отдыхают кинозвезды, Сагопонак облюбовали телевизионные магнаты и крупные издатели, отсюда и название – СМИ-пляж, далее Бриджхэмптон, где на картофельных полях строятся тридцать пять частных домов, отражающих самые модные архитектурные течения. Кое-кто из наших клиентов называет эти дома уродцами. Южный Хэмптонс стоит особняком. Здесь принято носить рубашки «Лакоста», говорить по-французски, а на вечеринку пустят, только если вы и ваши предки учились в Принстоне… В общем, понятно.

В «Жан-Люке» все лето только о Хэмптонсе и говорили. (Я ни на что не претендую, так что буду называть этот район «Хэмптонс», можно?)

– В эти выходные Келли Сингер с Понд-лейн устраивает вечеринку, – по секрету сообщила одна из клиенток. Я заинтересованно кивнула, хотя понятия не имела, кто такая эта Келли Сингер. – Это будет «белая» вечеринка.

Загадки на каждом шагу. Неужели «белые» вечеринки только для белых?

– Может, надеть мини-юбку от Дольче и Габбана с простым белым топом? – задумчиво произнесла дама. – У меня есть белые брюки от Гуччи, но, боюсь, на них останутся пятна от травы…

Билет на маршрутку стоит двадцать шесть долларов, которые в эти выходные будут нашими единственными расходами. Нас пригласила Роксана Мидлбери, третья жена Эдгара Мидлбери, чью сияющую лысину я часто видела на страницах «Нью-Йорк таймс» в разделе светской хроники. Роксана считалась нашей общей клиенткой: Кэтрин делала короткую многослойную стрижку, я красила в золотисто-медовый цвет, ну а после укладки Патрика ее волосы приобретали объем и казались шелковыми.

Предсказания Луизы начали сбываться: Патрик, Кэтрин и я явно приживались в «Жан-Люке». «Вог» назвал Патрика «лучшим специалистом по укладке в городе», а Кэтрин окрестили «многообещающим молодым специалистом». Обо мне пока не писали, зато случилось нечто не менее замечательное: Фейт Хоником взяла меня под свое крыло. Ей нравился мой стиль и чувство цвета, и потихоньку она начала пересылать ко мне посетителей, которых не успевала обслужить сама. Как-то раз я случайно услышала, как Голубчик говорил обо мне с кем-то из клиентов, называя протеже Фейт.

– Думаете, Роксана сама за нами приедет? – спросил Патрик, абсолютно неотразимый в бейсболке «Янки», которую ему преподнесла жена топ-менеджера. А как его украшает трехдневная щетина! Увы, эта красота не для меня, и я уже практически смирилась. Никто не знает, каких трудов мне стоила отчужденность. Хотелось содрать с него бейсболку и закричать: «Ну почему ты не любишь девушек, паршивец?!»

– Вряд ли, – отозвалась я, – помощницу пришлет.

– Или водителя, – вставила Кэтрин.

– Представляете, она говорила, что живет в коттедже, – начала я. – Но ведь Мидлбери слишком богаты, чтобы жить в коттедже, верно?

– Просто у вас разные представления о коттеджах, – засмеялась Кэтрин.

Уик-энд в Хэмптонсе смущал ее гораздо меньше, чем нас с Патриком. Побывав на многих светских мероприятиях вместе с Жан-Люком, Кэтрин почти на равных общалась с клиентами и ничуть не робела. Этакая пресытившаяся вниманием молодая особа…

– Ничего себе! Посмотрите-ка на Эсми! – воскликнул Патрик, лениво листавший «Хэмптонс». – Что они сделали с ее волосами?!

На развороте журнала красовалась Эсми, модель агентства «Форд» – естественно, наша клиентка. Кажется, режиссер съемок решил воссоздать атмосферу Дикого Запада: затянутая в кожаные шорты и корсет с бахромой девушка, словно ящерица, распласталась на скале, длинные волосы заплетены в сотни мелких косичек.

– Такая прическа не для белых, – неодобрительно проговорила Кэтрин. – Хотя фигура получилась отлично.