Война за возрождение - Вячеслав Шалыгин

– Не спи, замерзнешь, – очень остроумно пошутил кто-то совсем рядом, и следом за шуткой Эрик получил тяжелый пинок под ребра.

Сыщик посмотрел вверх. Вокруг собралось несколько белых фигур. Две из них схватили Эрика под локти и поставили вертикально, а одна наступила на его винтовку.

– Командир, сыщик у нас, – пробурчал в тонкий усик микрофона обезоруживший Эрика шутник. – Привести к вам?

– Сдался он мне, – ответил невидимый командир. – Мне нужен только Абсолютный Воин, остальных бросайте в Храм! Если возродятся, нам же лучше, если нет, туда им и дорога!

Эрик хотел вырваться из крепких рук людей-атлантов, но бойцы угостили его парой тяжелых ударов и, подтащив к «луже», бросили в самую ее середину…

Тепло нежных женских рук и глыбы тяжелого камня… Ожившие цветные шары и разноцветные струйки текучего огня… Дрожащие расплывчатые тени и резкий контраст черного и белого… Эрик падал и взлетал одновременно. Его тело стало невесомым и в то же время налилось свинцовой тяжестью. Он не дышал, но не чувствовал удушья. Он не жил, но и не умирал. Его разум словно попал в водоворот. Все мысли и ощущения вращались вокруг воображаемой оси, соскальзывая все глубже в воронку совершенно новых эмоций. Эрика распирало от нереализованной любви к всему сущему, которая граничила с безумием и ненавистью к предмету обожания. Он не понимал, что или кого конкретно так вожделеет, и от этого бесился вдвойне. В какой-то упущенный сознанием момент с тела вдруг начала сползать кожа. Она стекала словно воск, сначала робкими каплями, а потом ручьями и водопадами. Подкожная клетчатка вспенилась миллионами белесых пузырьков и почти в один момент взорвалась, окружив его облаком брызг. Эрик поднес к глазам свою препарированную руку и ужаснулся. Под мутной пленкой фасций перекатывались тугие узлы крепких мышц. Он никогда не был худосочным, но эти мышцы превосходили все прежние пропорции минимум вдвое! Вместе с ними увеличились просвет сосудов и толщина нервов. Мизинец вдруг сдвинулся к запястью и, укоротившись на фалангу, стал походить на уменьшенную копию большого пальца. Ужасно зачесались веки. Эрик принялся их растирать, но после нескольких движений почувствовал боль. Отняв руки от глаз, он увидел, что на обнаженные мышцы начинает возвращаться кожа. Не такая, как раньше, а плотная и толстая, но в то же время исключительно эластичная и податливая. Неожиданно для себя Эрик рассмеялся. Ему начинало нравиться новое состояние! Он чувствовал огромную физическую силу своего тела и несгибаемую твердость духа. Он становился непобедимым и бесстрашным. Его больше не волновали проблемы вчерашнего дня, эти ничтожные мелочи человеческой жизни. Его не трогали эмоции и переживания приматов. Он становился гораздо выше по уровню развития, а значит, освобождался от повинности соблюдать глупые правила их диких игр. Общество недоразвитых мартышек его больше не интересовало, он выпал из него, точнее – возвысился над ним! В точности как сами люди считают себя выше зверей, он стал выше их. Все люди в одночасье превратились в один из условно съедобных видов животных, в муравьев, тщетно строящих свои хрупкие дома из хворостинок, в социальное зверье, толком не понимающее, зачем сбилось в стаю, но соблюдающее ее сумбурные законы…

Лицо Эрика покрылось твердой кожей, поле зрения сузилось, поскольку его ограничили роговые складки вокруг налитых кровью глаз, а из горла вырвался первый возглас:

– Это я! – Слова забытого языка звучали как нежная песня. – Я снова стал собой!

– Гордиться нечем, – раздался рядом глухой скрип человеческого голоса. – Видел бы ты себя в зеркало!

Эрик удивленно оглянулся. Человек в Храме Возрождения?! Это было интересно. Неужели среди приматов остался хоть кто-то, не впитавший в себя частицу атлантов? Ту самую частицу, что активируется в Храмах и, легко преодолевая человеческую природу, определяет в дальнейшем внешность и образ мысли вновь созданного существа!

Сквозь плывущие, как сироп в воде, очертания стен подземелья проступил контур человека. Некоторое время он оставался таким же размытым, как и стены, но потом затвердел и отделился от их поверхности. Эрик присмотрелся и узнал человека…

– Знал бы ты, на кого стал похож! – насмешливо сказал Красавчик. – Нельзя себя так запускать, Эрик, мыться надо чаще.

– Шутишь, коротышка? – проревел Эрик на древнем языке атлантов. – Это твоя последняя в жизни ошибка!

Он сгреб бывшего напарника в сильные объятия и сжал так, чтобы раздавить каждую из составляющих хрупкое человеческое тело косточек. К удивлению новообращенного атланта, человек не сопротивлялся и даже не возмущался. Он спокойно ждал, когда Эрик оставит тщетные старания и поставит его на землю. Атлант удивленно разжал руки и выпустил человека на волю.

– Ты слаб, атлант! – высокомерно заявил Красавчик и, поправляя помятый комбинезон, раздраженно добавил: – Потому и передохли все твои предки.

– Ты червь! – изрыгнул Эрик ругательство, считавшееся в Золотых Воротах особо неприличным. – Я сожру тебя живьем!

Это было тоже не самое приличное выражение.

– Вот ведь штуковина, эта генетическая память! – восхищенно сказал Красавчик. – Что бы доброе помнилось, так нет – одни матюки!

Атлант грозно оскалился, сделал несколько шагов в сторону противника и занес над ним тяжелый кулак. Человек поднял голову и невозмутимо уставился рослому атланту в глаза…

Возникшая пауза длилась целую вечность. Эрик не мог отвернуться, потому что взгляд Красавчика его буквально парализовал. В глубине человеческих глаз скрывалась такая глубокая и вечная мудрость, что атлант непроизвольно затянул протяжную Песнь Павших. Человек смотрел на Эрика, как на того самого червя, которого так презирали предки-атланты. Он смотрел так, как разум и сила могут смотреть на глупость и бессилие. Он пронзал врага этим взглядом насквозь, вырывая из тела нервы и душу. Он оставлял внутри пустеющей оболочки атланта лишь смрадную пустоту заброшенного склепа. Эрик чувствовал себя разрытой могилой, восставшим из-под каменного обелиска, разлагающимся покойником. Он видел отражающееся в глазах человека гниющее лицо, с которого, обнажая желтые кости, опадали ошметки серо-зеленой кожи. Человек показывал атланту, что€ за существо он теперь на самом деле, но новый разум Эрика никак не желал с этим мириться…

Атлант попытался преодолеть гипноз человека, но эта попытка только усилила гипнотическое воздействие. Эрик тонул в себе самом, растворялся в огромном Море Ушедших, где все его естество было лишь одной незначительной каплей. Он из последних сил пытался вползти на твердом брюхе в заводь у Берега Живущих, но упрямый отлив человеческого взгляда уносил его обратно. Атлант ожесточенно барахтался в высоких волнах и упрямо плыл к берегу, однако, едва коснувшись мягкого песка прибрежной отмели, соскальзывал обратно в глубину жидкого небытия…

В очередной раз подобравшись к прибрежным скалам, Эрик разглядел бредущих по линии прибоя людей. Их было двое. Одного он узнал сразу: это был его мучитель. Второй был атланту незнаком. Вернее, он кого-то явно напоминал, но Эрик никак не мог вспомнить – кого? Люди беседовали, и, чтобы уловить их слова, атлант даже перестал барахтаться.