Берегись ястреба - Андрэ Нортон

— Я ищу Дом Ястреба, — начала она. — Это земля, издревле принадлежавшая моему роду, и я давно хотела вернуться туда. Я думала повернуть на восток вдоль подножия холмов, а потом пройти открытой местностью.

— Ты знаешь дорогу, по которой должна идти? — спросил он, когда она замолчала.

Тирта закрыла глаза. Да, по-своему она ее знает — вернее, чувствует, что узнает, когда придет время. Сон — или то, что его посылает, — проведет ее.

Но можно ли говорить о сне с сокольничим? Она задумалась. С того времени, как он нашел и взял себе странный меч-нож, ее представление о сокольничем изменилось. Если действительно его народ так ненавидит и презирает то, что ценит ее народ, почему же тогда он повесил это оружие себе на пояс?

Ему следовало бы отбросить его, как только он его коснулся!

— Знаю, — твердо ответила она. Нет смысла объяснять, насколько непрочны основания такого утверждения. — Но длины пути я не знаю. Он может продлиться дольше, чем твоя клятва Меча. Я просила провести меня через горы. Когда мы достигнем их оснований, ты свою часть договора выполнил. Если даже срок не кончится, цель достигнута.

Когда он не ответил, она облизала губы в темноте.

Почему она так волнуется? Она ведь никогда не рассчитывала, что он будет сопровождать ее до конца поиска. Чего же она теперь ждет — ждет с напряжением, которого сама не ожидала?

— Я дал клятву Меча на двадцать дней. — Голос его, как всегда, звучал холодно и ровно. — И буду с гобой двадцать дней — в горах, в предгорьях, в Карстене.

Тирта не понимала, почему испытывает такое чувство облегчения. Что у нее общего с этим человеком?

Они чужие друг другу. Но если бы он решил по-другому, она знала, что была бы разочарована. Странное и неожиданное ощущение для человека, всю жизнь проведшего в одиночестве и молчании. Она пыталась отогнать эти мысли, говоря себе, что в предгорьях ее может ждать опасность, что два бойца лучше одного. Да и сокол, кажется, теперь служит ее спутнику, а способности этих птиц-разведчиков легендарны.

— Да будет так, — ответила она и подумала, что голос ее звучит излишне резко. Но она не позволит ему понять, что надеялась на такой ответ.

Утром они поднялись на перевал. Путь вверх оказался длиннее, чем казалось снизу, поверхность была неровной, и им несколько раз приходилось спешиваться и вести лошадей в поводу. Сокол сразу поднялся в небо, периодически он возвращался и сидел на дереве или скале, поджидая их, а потом всегда обменивался звуками с мужчиной.

Уже миновал полдень, когда они сверху из прохода увидели равнину за горами. Это теперь не одна страна, а множество враждующих владений. Война идет в них уже много лет.

У основания гор росли деревья. Казалось, ярость Силы сюда не дошла, деревья не пострадали. Тирта, глядя на них, была довольна: ей казалось, что в такой местности легче укрыться. Она повернулась и посмотрела на восток. Там видны были темные полосы — скорее всего, лес.

В старину равнины Карстена считались самыми плодородными и открытыми на западе. Здесь размещались фермы и хозяйства тех молодых, новых людей, которые уходили подальше от моря. И основаны были города и крепости.

Ее народ, Древние, постепенно отступал под натиском поселенцев, которые явились из-за моря в дни, ставшие теперь легендарными. Древние устраивали свои жилища дальше на востоке. В отдельных случаях вновь прибывшие проявляли враждебность, и в таких местах новые и прежние жители равнин не смешивались. Но в других воцарялась дружба и обмен знаниями, соседи жили рядом. И эти соседи тоже были убиты в дни, когда герцог Ивьян провозгласил ее народ вне закона.

Именно на равнинах, где плодородная земля и много городов, происходит борьба. Дальше к югу расположены другие провинции (из одной из них пришел в свое время Пагар), где новые поселенцы укрепились еще основательней и заняли все пространство.

Но вот в предгорьях, как и по другую сторону гор, могут скрываться разбойники и солдаты без хозяев, ставшие грабителями и убийцами. Такая местность их привлекает.

Тирта сказала об этом, и сокольничий кивнул. Он махнул своим когтем. Солнце блеснуло на металле.

— Да, здесь есть другие.

Она увидела, на что он показывает, — столб дыма виднелся меж двух холмов. Слишком большой столб, чтобы подниматься над костром. Там горит что-то большое, может, ферма или здание. Но какой фермер решился бы поселиться здесь, в холмах? Или это поселок разбойников, разбитый теми, кто здесь представляет закон и порядок? Так люди маршала стремятся очистить землю от этих стервятников на севере.

Во всяком случае, этот дым предупреждает, что нужно двигаться осторожно и скрытно. Нет смысла потерять все, что она накопила за прошлые годы, из-за безрассудной храбрости.

К полудню они спустились в лесистую местность.

Передний пони фыркнул и пошел быстрее, торгианец побежал вперед, кобыла сразу последовала за ним.

Ясно, что животные почувствовали воду. Действительно, впереди показался чистый прозрачный ручей, текущий с севера, где, должно быть, рождался в горах.

Уходил он на юго-запад, вероятно, впадая в реку, на которой стоит Каре.

Вблизи укрытие — сосновая роща. Горные сосны хорошо растут в этих местах. Дважды возвращался сокол, каждый раз он приносил в когтях молодого зайца.

Тирта использовала способ, с которым познакомилась во время своих странствий: обложила костер камнями под ветвями дерева, которое скроет дым. Она рылась под деревом, а сокольничий тем временем бродил по берегу ручья и собирал сухие ветки. Развели костер, достаточный, чтобы поджарить мясо, и с удовольствием поели. Потом костер погасили.

Тирта пошла к ручью в заросли. Еще достаточно светло. Она разделась, решительно вошла в холодную воду, ахнув от ее прикосновения, и вымылась, потом надела свежую одежду из своего скромного запаса, а снятую выстирала и, вернувшись, повесила недалеко от нагревшихся от огня камней. Сокольничий наблюдал за ней, потом взял собственные седельные сумки и исчез за поворотом. Несомненно, занялся тем же.

Приятно чувствовать себя чистой, свободной от пота и пыли; к тому же она растерлась ароматными листьями. Она редко позволяет себе такую роскошь, но сейчас решила отпраздновать свое достижение: ведь Тирта сделала то, что считалось невозможным, — благополучно миновала эти проклятые горы.

Завернувшись в плащ, она снова прислушалась.

Здесь есть звуки, каких не было в изуродованных вершинах, через которые они прошли. Тирта слышала голоса мелких зверьков, занятых своими ночными делами. Пошевелился на своем насесте сокол, взглянул на нее яростными хищными глазами, похожими на глаза хозяина. Она не пыталась прикоснуться к нему мысленно.

Птица полностью принадлежит воину, этого Тирте с ним никогда не разделить. Они могут есть одну и ту же пищу, испытывать те же неудобства (хотя не признаются друг другу), возможно, разделять общие страхи и неприязнь, если есть причина. Но между ними существует и всегда будет существовать преграда Тирта наклонилась и в каком-то порыве бросила в небольшое пламя перед собой щепотку сухих трав из пакета. Вначале дымок, потом запах. Она глубоко вдохнула, пытаясь заполнить легкие. Сегодня она должна увидеть сон!