Похороны империи - Чингиз Абдуллаев

– Процесс распада уже запущен, – вставил Тулупов.

– Это не наше дело. Все нормативные документы, которые к нам поступят, нужно будет оперативно обрабатывать, – с недовольным видом посмотрела на него Дубровина.

Уже позже Эльдар узнал, что на заседании Верховного Совета СССР Горбачев с горечью сказал, что если бы сам союзный парламент собрался девятнадцатого августа с осуждением создания Чрезвычайного комитета, то никакого ГКЧП в стране не было бы. Это был конкретный упрек, адресованный Лукьянову. Потом начались выступления. Президент Киргизии Акаев заявил, что прежний подготовленный Договор был итогом компромисса и не может быть подписан в таком виде. Президент Казахстана Назарбаев сказал, что федерация вообще исчерпала себя и нужно подумать о создании конфедерации. Выступавший депутат от Украины Щербак предложил распустить парламент и съезд, как уже никому не нужные организации. Сразу после него взял слово Собчак, который осудил это поспешное заявление. В ходе сессии после отстранения Лукьянова, который подаст в отставку, некоторые депутаты предложат на его место Анатолия Собчака, но мэр Ленинграда откажется. Он тоже понимал, что все союзные структуры – отныне обреченные организации, срок полномочий которых крайне недолог.

Вечером Эльдар приехал к себе домой в половине девятого. Он успел только сделать себе бутерброд с сыром и выпить чашку кофе, когда в дверь позвонили. На пороге стоял словно сразу постаревший лет на десять Михаил Алексеевич Журин. Впервые в жизни Эльдар видел его без галстука и костюма. Журин был в светлых брюках и разноцветной рубашке каких-то немыслимых оттенков – от ярко-фиолетового до ядовито-желтого.

– Не узнаешь? – усмехнулся он, протягивая руку. – Пришлось надевать эту павлинью рубашку моего внука, чтобы замаскироваться под демократов.

Сафаров рассмеялся. Конечно, это была шутка, но Журин произнес ее с подчеркнуто горьким сарказмом. По предложению самого Михаила Алексеевича, они прошли на кухню. Эльдар предложил кофе гостю, и тот благодарно кивнул.

– Хорошо у тебя, – сказал Журин оглядывая его кухню, – ты вообще у нас молодец. Настоящий «счастливчик». Сумел попасть в ЦК КПСС в самый последний момент и соскочить буквально за секунду до крушения «нашего состава».

– Я об этом даже не думал.

– Конечно, не думал. Но все так здорово получилось. И с этой квартирой ты тоже все успел. Кто мог подумать, что Вдовин умрет, его жена переедет в Германию, они сдадут квартиру, и управление делами предложит ее тебе? Только потому, что ты был единственный холостяк среди стоявших на учете. А наши дурачки, которые стояли в очереди и ждали своих апартаментов, теперь остались вообще без работы и без квартир. Кто теперь даст новые квартиры очередникам из ЦК КПСС? Ты слышал, что все счета партии заморожены и все наше имущество конфисковано?

– Конечно, слышал.

– Вот так и получается, что ты оказался умнее всех нас. Успел перескочить в администрацию президента и теперь остался на работе. А нас всех просто выгнали, как никому не нужных бездельников или лишний балласт. У тебя есть что-нибудь выпить? А то под такие разговоры нужна солидная доля алкоголя.

– Вы же не пьете, – удивился Сафаров.

– Вот уже несколько дней, как пью, – угрюмо возразил Журин.

Эльдар достал бутылку коньяка, которую ему прислали из Гянджи. Разлили янтарную жидкость в небольшие бокалы. Журин сразу выпил, заел шоколадкой, а от нарезанного лимона отказался.

– Это дурной вкус, – пробормотал он, – заедать коньяк лимоном. Так делал покойный император Николай Александрович, царство ему небесное. После коньяка нужно есть шоколад. Так правильнее, я читал об этом в каком-то зарубежном журнале.

Сафаров улыбнулся и снова налил коньяк своему гостю.

– Ты извини, что я к тебе пришел, – сказал Журин, – понимаю, что могу тебя скомпрометировать…

– Как вам не стыдно! Я ведь с вами работал столько месяцев, почти полгода в одном кабинете. Почему вы не можете зайти ко мне?

– Сейчас такие времена, – пробормотал Журин. – В общем, послушай, зачем я к тебе пришел. Я ведь человек опытный, столько лет проработал в административном отделе ЦК КПСС, понимаю, что к чему. С нами уже все ясно. Раз и навсегда. Если можно закрыть пятнадцатимиллионную партию, значит, она никому и не нужна. Я догадывался, что среди пятнадцати миллионов есть много карьеристов, приспособленцев, рвачей, просто дураков. Но мне казалось, что есть и нормальные люди. Мужики, которые имеют яйца и принципы. Оказывается, я ошибался. Можешь себе представить: их закрывают, а они покорно сдают ключи и уходят. По всей стране, по всем республикам и областям. Ни один человек не возмутился, не попытался возражать, не поднял красное знамя, чтобы сражаться до конца. Ни один! Тогда кому нужна эта партия и все ее идеалы?

– Вы не правы, – возразил Эльдар, – многие сейчас просто в шоке. Я уверен, что левая идея не может так просто исчезнуть. И не все были приспособленцами и карьеристами. Вы ведь наверняка слышали про Пуго или Ахромеева.

– Слышал. Но это генералы. Один – латыш, а другой – фронтовик. Они не в счет. А наш управляющий просто выпрыгнул от страха из окна своей квартиры. Хотя, может, ему и помогли, я лично теперь ни в чем не уверен… Но дело не в этом. В общем, понятно, что впереди у меня работа где-нибудь в загсе или на заводе обычным юрисконсультом. Чтобы дотянуть до пенсии. Сбережений особых я не делал, взятки не брал. Хотя их в нашем ведомстве особенно и не предлагали. Все ждал, когда меня пошлют прокурором области. Думал, что смогу сколотить себе состояние… Нет, я не про взятки думал, ты ведь меня знаешь. Я мечтал построить хорошую дачу на берегу тихой речки, взять с собой жену, нянчить там внуков. А сейчас у меня ничего нет. И на сберкнижке только пятьсот пятьдесят рублей. По нынешним временам копейки. Я все свои сбережения зятю отдал на покупку машины. Хорошо еще, что он успел купить свой «жигуль» до всех этих событий. Представляю, как сейчас взлетят цены… Но не будем об этом. Твое здоровье…

Он выпил вторую рюмку, понюхал шоколадку. Сафаров снова налил ему до краев. Журин покачал головой:

– Не так много. В общем, вот зачем я к тебе пришел. Племянник моей супруги работает у твоего друга Виктора Сергеева. Он там капитан, а сейчас освободилась какая-то должность подполковника. Я хотел сам позвонить или попросить кого-то из ребят из прокуратуры. Но сам видишь, какие у нас события… Да и в прокуратуре не все ладно. У них своих проблем хватает. Одним словом, я пришел попросить за племянника своей супруги. Ты можешь позвонить Сергееву, чтобы тот помог с его назначением? Ты сейчас работаешь в администрации президента, он тебя послушает. – Эльдар ничего не ответил, и Журин продолжал: – Если тебе сложно или неудобно, можешь сразу сказать. Я понимаю, что ты не обязан помогать бывшему работнику ЦК.

– Не нужно так говорить, – попросил Сафаров. – Я думаю, где сейчас найти Сергеева. Наверное, он уже дома. Сейчас я ему позвоню. Как фамилия вашего родственника?

– Капитан Савченко. Евгений Савченко. У меня жена украинка.