Воля богов!. Повесть о Троянской войне - Леонид Свердлов

Когда он вошёл к царю, тот посмотрел на него с таким удивлением и испугом, будто вовсе не ожидал его увидеть. Одиссей смущённо стоял в дверях и ждал, пока тот заговорит, но Тиндарей молчал, и Одиссею пришлось начать самому. В конце концов, он и так хотел поговорить со странным папашей.

— Тиндарей, объясни, наконец, почему ты прячешь от нас Елену. Если ты не хочешь выдавать её замуж — так и скажи, и мы разъедемся по домам. Не может же всё это вечно продолжаться. Если не знаешь, кого из нас выбрать, — устрой испытание, как это всегда делается.

Губы Тиндарея задрожали. Казалось, он готов был расплакаться.

— Хорошо, что ты зашёл, Одиссей. Наверное, я должен кому-то всё рассказать, а ты мне кажешься единственным разумным человеком в этой банде. Конечно, я хочу, чтобы Елена вышла замуж, но страшные пророчества не дают мне покоя, и я не знаю, что мне теперь делать. Ещё когда она была девочкой, мне предсказали, что её похитят и из-за этого случится великая война, долгая и кровопролитная.

— Ну, это-то пустяки, — улыбнувшись, ответил Одиссей. — Все ведь знают, что её уже похищал Тезей, а её братья пошли на Тезея войной и освободили Елену. Вот тебе и похищение, и война. Так что старое пророчество, о котором ты говоришь, уже сбылось, и бояться больше нечего.

— Это не то, — возразил Тиндарей. — Кастор и Полидевк действительно отправились тогда вслед за Тезеем, но дома его не застали, а воевать с ними никто не собирался, и Елену отдали без боя. Так что, как видишь, никакой войны тогда не было, тем более долгой и кровопролитной. Она нам только предстоит.

— Ну, пророчества не всегда следует понимать буквально… — возразил было Одиссей, но Тиндарей только помотал головой, показывая, что он всё-таки понимает пророчество буквально, и продолжил:

— А недавно, примерно за месяц до совершеннолетия Елены, мне явилась во сне Афродита и пригрозила страшными бедами, если я без её указания выдам Елену замуж. Но как именно она даст мне это указание, она не сказала. Я человек богобоязненный и никогда ничего против воли богов не делаю. Но как исполнить волю богов, если они ничего не объясняют?

— Ну тогда давай я объясню, — сказал Одиссей. — С твоим выбором женихи могут и не согласиться, но если Елена сама выберет себе мужа, то против этого никто ничего сказать не посмеет. Про это и Афродита говорила, она же богиня любви: если Елена пойдёт замуж по любви, то это и будет знак Афродиты.

Тиндарей подумал и возразил:

— Даже если все согласятся, найдётся один, кто будет против. Он похитит Елену у мужа, и начнётся война, в которой одни одного поддержат, а другие другого. Этого я и боюсь.

— И на это можно найти меры, — сказал Одиссей, подумав немного. — Пусть женихи дадут клятву, что все вместе пойдут войной на всякого, кто воспротивится выбору Елены. Тут же царевичи со всей Эллады — никто не решится воевать против всей Эллады.

Тиндарей задумался, ища возражения. Лицо его всё больше прояснялось.

— А ведь верно! — сказал он наконец.

Он бросился к Одиссею, стал обнимать, жать руки, говорил, что считает его своим лучшим другом, что умнее его нет никого во всей Элладе, что завтра же он сделает всё, как сказал Одиссей.

Действительно, на следующий день Тиндарей принёс в жертву коня, и все женихи поклялись на этой жертве, что согласятся с выбором Елены, придут на помощь её мужу и будут воевать со всяким, кто воспротивится их семейному счастью.

Сразу после этой торжественной клятвы Тиндарей объявил, что Елена прямо сейчас выйдет к женихам, и тому, кого она назовёт, он отдаст её в жёны.

Женихи длинной шеренгой построились перед дворцом. Одиссей стоял где-то посередине и смотрел, как двери раскрылись и на пороге появилась прекрасная Елена. Невольный вздох пронёсся по шеренге женихов. Красота царевны превзошла все их ожидания. Пожалуй, каждый из них действительно был готов прямо сейчас схватить её и увезти к себе, но по бокам Елены стояли её братья, Кастор и Полидевк. Судя по тому, что у каждого на поясе висел меч, Тиндарей всё-таки не совсем доверял женихам. Елена рассеянно оглядела строй юношей. До Одиссея донеслись её тихие слова:

— А что, похищать разве не будут?

— Тебя уже похищали, дура! — сердито прошептал один из братьев. Кастор и Полидевк были так похожи друг на друга, что никто, кроме них самих, не смог бы точно определить, кто из них это сказал.

— Сам ты дурак! — буркнула в ответ Елена и с мрачным видом спустилась к женихам.

Она шла вдоль строя, останавливаясь перед каждым, и внимательно рассматривала. «Будто товар на рынке выбирает», — подумалось Одиссею.

Наконец царевна остановилась перед ним. На мгновенье их взгляды встретились, и Одиссей вдруг почувствовал, что исчезает, тонет в этих зелёных, невероятных глазах. Он не видел, как один из братьев легонько ткнул Елену локтем в бок. Та резко обернулась, со злостью толкнула брата обеими руками и, полоснув по Одиссею злобным взглядом, как острым мечом, ткнула пальцем в стоящего рядом царевича Менелая:

— Вот этот!

Менелай пошатнулся и не упал только благодаря поддержавшему его Одиссею. Он завертелся то в одну, то в другую сторону, беззвучно шевеля губами и разводя руками, как рыбак, показывающий, какую рыбу он поймал. Строй женихов распался, и вскоре счастливый победитель остался один. Все остальные, недовольно ворча, отправились восвояси.

Одиссей с удивлением заметил, что не чувствует к Менелаю зависти. То, что он испытал от взгляда Елены, было невероятно, ни с чем не сравнимо, но он не хотел бы когда-нибудь испытать это ещё раз. Одиссей слишком гордился своим умом, которого чуть было не лишился, постояв один миг под взглядом этих умных зелёных глаз.

Неожиданно его кто-то схватил за локоть. Обернувшись, он увидел перед собой Тиндарея. Одиссей привык уже за последнее время к его несчастному, извиняющемуся взгляду, но сейчас Тиндарей превзошёл в этом сам себя.

— Прости меня, Одиссей! — взмолился он.

Одиссей спокойно пожал плечами:

— За что простить?

— Я говорил Елене, я говорил ей, чтобы она выбрала тебя, но у неё такой характер! Не сделает уже потому, что я об этом попросил. Вся в мать!

Одиссей снова пожал плечами:

— Это не важно.

— Нет, важно! — упрямо настаивал Тиндарей. — Ты мне так помог, просто спас, лучшего зятя я и представить себе не мог, а теперь ты уйдёшь ни с чем. Я не допущу этого. Никто не назовёт меня неблагодарным.

Одиссей хотел что-то возразить, но Тиндарей не дал ему ничего сказать:

— Мой брат выдаёт сейчас замуж свою дочь. Я поговорю с ним, и ты вернёшься домой с молодой невестой. Пенелопа прекрасная девушка, ты не пожалеешь.

— Хорошо, спасибо, — вежливо, но без энтузиазма ответил Одиссей. — Ладно, посмотрю, что это за Пенелопа.

Гера и Афина сидели, прильнув к экрану ясновизора.