Превышение полномочий - Иван Погонин

– Давайте-ка, ребята, дуйте в сыскную. Мы с Эдуардом Амброзиевичем сами справимся.

Следующим утром Митя выдал Кунцевичу сто рублей – его долю во взысканном с Диксона «штрафе», и сообщил, что Катиным хахалем оказалась титулованная особа – некто барон Владимир Рейсман, старший конторщик «Русского для Внешней Торговли банка». Он частенько заходил к Диксону поиграть и был весьма невезуч.

О результате розысков, естественно, скрыв ненужные подробности, доложили Вощинину. Тот связался с Кобыльским, и дело вернулось в официальную колею. По сведениям адресного стола, барон был прописан в столице в доме 44 по Девятой линии Васильевского острова, в квартире жены лекарского помощника Миллера, напротив того дома, где сыскные не так давно допрашивали Бисмарка. Как показала проверка, барон преспокойно жил по указанному адресу.

Решение Вощинина не арестовывать барона, а ограничиться слежкой за ним Кунцевича удивило.

– А за что его арестовывать? – Митя усмехнулся. – Участие в азартных играх у нас ненаказуемо.

– Арестуем, допросим, глядишь, он и сознается! – запальчиво сказал Кунцевич.

– А коли не сознается? А коли не он это вовсе?

– Он, больше некому!

– Это почему же некому? Может быть, у Катеньки еще один милый дружок был, нам неизвестный, а? В общем, не спорь, у нас распоряжения начальства не обсуждаются. Тем более, ходить за ним не нам с тобой придется, а специально обученным людям.

Через два дня слежки барон привел сыскных к Екатерине Степановне – теперь она проживала в Песках, на Пятой Рождественской, снимала комнату от хозяев, прописавшись под именем мещанки Софьи Тимофеевны Белоглазовой, видимо, по подложному виду. А проживание по подложному виду являлось преступлением и наказывалось заключением в тюрьму от двух до четырех месяцев.

Это давало сыскным формальный повод провести в жилище Мельниковой – Белоглазовой обыск.

Его результаты превзошли все ожидания – на дне принадлежавшего беглой продавщице сундука были обнаружены золотые дамские часики нумер 43112.

Несмотря на это, Екатерина Степановна в совершении преступления сознаться не желала:

– Мне, господа, к ранее сказанному добавить нечего, – говорила она окружившим ее чинам сыскной полиции и очаровательно улыбалась. – А часики мне поклонник подарил, имени которого я вам называть не буду по понятным причинам.

Прокурор, после долгих уговоров, разрешил держать Мельникову под арестом при сыскной, но не более трех суток – избирать меру пресечения в виде заключения под стражу за проживание по подложному виду закон не позволял. Продавщица продолжала упорно запираться.

Вощинин решил пойти ва-банк и велел арестовать барона.

Митя с Петровским поехали обыскивать квартиру барона, а за самим Рейсманом отправились Алексеев и Кунцевич. Они вышли на Офицерскую и кликнули извозчика.

– Куда изволите? – спросил возница, застегивая полость саней.

– Дуй на Большую Морскую, дом тридцать два.

Приехав в банк, они зашли к управляющему, и через десять минут переговоров тот пригласил в свой кабинет барона. Объявив Рейсману об аресте, Алексеев попросил его поднять руки и обыскал. Ничего предосудительного при задержанном обнаружено не было. Ничего из похищенного не нашли и в жилище барона. Сыскные повесили головы.

Быков долго расхаживал по надзирательской, куря сигару с золотым ободком. Наконец решительно потушил ее в пепельнице и крикнул дежурному городовому:

– Давай-ка, братец, нам сюда господина барона Рейсмана.

Войдя в кабинет, задержанный без приглашения уселся на стул и, закинув ногу на ногу, откинулся на его спинку.

– Извините за банальность, господа, но я буду жаловаться. У моего ныне покойного батюшки имелось много друзей в градоначальстве и в МВД, поэтому будьте уверены – жалобы мои без последствий не останутся.

– Да зачем же вам жаловаться, господин барон? – сказал Быков. – Мы вас без всяких жалоб немедленно отпустим и даже извинимся. Если же, конечно, вы не пожелаете сами у нас остаться.

– Что? Вы, милейший, или меня за дурака держите, или сами, прошу простить, дурак. С какой это стати я буду у вас оставаться?

– Я думаю, что долг чести не позволит вам поступить иначе.

Барон захохотал:

– Какой долг? Я даже не знаю, что вам и ответить! Вы, наверное, и вправду сумасшедший.

– Позвольте, я объясню. Некая госпожа Мельникова, ваша знакомая, в день убийства Лебедевой приходила к ней домой. Этому есть множество подтверждений. Да и сама Катерина Степановна этого факта не отрицает. Она последней видела Лебедеву живой. Недавно, после допроса, Катерина Степановна выписалась со своего места жительства, указав, что убывает в родную Калугу, сама же поселилась в двух верстах от прежней своей квартиры, да еще и по подложному виду. Это позволило нам обыскать ее жилище. Там мы обнаружили одну милую безделушку – золотые часики, похищенные, среди прочего, у покойной мадам Марсельской. Теперь смотрите: человек, который последним видел убитую, после допроса у следователя скрывается, меняет имя, а когда его находят, при нем обнаруживается похищенное у убитой имущество. В связи с этим возникает вопрос: достаточно ли этого для присяжных, чтобы признать Катерину Степановну виновной по пункту четыре статьи тысяча четыреста пятьдесят три Уложения о наказаниях уголовных и исправительных [10]? Вы, может быть, скажете: нет, а я таки скажу, да! А если ко всему вышесказанному добавить, что этого человека видели несколько дней спустя в другой квартире, где потом нашли два трупа, то, боюсь, что и вы вынуждены будете со мной согласиться. Ась?

Барон проглотил ком в горле.

– И что… Что вы предлагаете?

– Я же говорил, что вы человек чести. А предлагаю я следующее. – Митя похлопал себя по карманам, достал новую сигару с золотым ободком и не спеша ее раскурил. «Я эти сигары в притоне Диксона видел, – вспомнил Кунцевич, – там целая коробка на столе стояла. Дорогие, наверное, табак уж очень ароматный».

Быков меж тем продолжал.

– У вас образование университетское? – спросил он у барона.

– Нет. Я только гимназию кончил.

– Я тоже без высшего образования. С первого курса коммерческого училища выгнали за нерадение, потом батюшка обанкрутился, потом… Ладно, отвлекаться не будем. Так вот. Хоть я курса в университете не кончал, но всегдашнее стремление к самообразованию и простое любопытство заставили меня прочитать несколько книг по теме, относящейся к моим сегодняшним занятиям. Вам такое понятие, как «эксцесс исполнителя», что-нибудь говорит?

– Нет.

– Тогда поясню. Если преступление совершается вдвоем, то это называется соучастие. Каждый соучастник отвечает не только за то, что сделал непосредственно он сам, но и за все то, что сделали его товарищи. Если один убивал, а другой в это время стоял на стреме, то оба будут судиться за убийство. Это вам понятно?