Пепел сердца - Инна Бачинская

Это была та фотография. Вещдок. Федор принялся молча ее рассматривать. Ния вполоборота, знакомая прическа, ворот норковой шубки, серебристо-голубой шарф, крошечные жемчужные сережки; мужчина… Слава Тюрин, вспомнил Федор. Мужчина обнимает ее за плечи, они целуются… то есть, похоже, что целуются. Что значит, похоже? Поза недвусмысленная, все предельно четко и ясно. Хорошо хоть, не в постели. А с другой стороны, какая разница? По смыслу никакой, по силе удара – большая.

Федор сунул фотографию обратно в конверт, подтолкнул к капитану. Капитан поднял руки, как будто сдавался.

– Это тебе на память, философ. От меня. Для домашнего архива и философского осмысления жизни. Помни мою доброту.

Савелий Зотов переводил озабоченный взгляд с одного на другого. Ему было жаль Федора, он бы с удовольствием его утешил и пообещал, что все будет хорошо. И вообще, жизнь состоит из полос – полоса черная, полоса белая… Возможно, посоветовал бы что-нибудь из своего богатого книжного опыта. Но Федор его советов не спрашивал и подставленной жилетки не замечал.

Фотографию Савелий уже видел, так как пришел раньше Федора, комментарии капитана выслушал и попросил быть толерантнее, так как Федор переживает сложное время. На что капитан издевательски заявил, что в данном конкретном случае нужны не розовые слюни, а, наоборот, жесткий разбор полетов и оценка близких друзей во избежание рецидива. А то я не вижу, что он сам не свой, сказал капитан. От дамочки этой надо держаться подальше, так как неизвестно, что она еще выкинет. Из-за нее погиб любовник, а муж сядет всерьез и надолго. А все потому, что она не работала, заключил Коля. Сидящая дома баба до добра не доведет.

– Моя Зося тоже не работает, – заметил Савелий.

– У твоей Зоси двое мелких на руках, сильно по свиданкам не разбежишься. А вот интересно, Савелий, чисто гипотетически, как говорит философ, если бы ты получил такую фотку, в смысле, фотку твоей Зоси и хахаля, что бы ты сделал? Чисто ради любопытства.

Савелий задумался. Капитан смотрел испытующе.

– Сказать? – спросил он после продолжительного молчания.

Савелий поднял на него настороженный взгляд.

– Ты бы промолчал, Савелий. Ты бы сделал вид, что ничего не было. Ты бы во всем винил себя – мало внимания, мало подарков, не то сказал, не то сделал, не так посмотрел. И вообще, спасибо за то, что она есть, и если ей хочется немного развлечься, пусть, я не против!

– А что сделал бы ты? – спросил Савелий.

– Убил бы обоих! Собрал бы ее барахло, и вперед! А ему набил бы морду, – несколько непоследовательно сказал капитан. – Как говорила моя бабка, стрельнул бы, перезарядил и опять стрельнул, а не светил бы фонариком и спрашивал: «А кто тут есть, люди добрые?»

– Так говорила твоя бабка? – с сомнением спросил Савелий.

– Говорила не говорила, бабка или кто другой, без разницы, Савелий. Главное – идея. Понял?

– Я против драки, ты же знаешь, – сказал Савелий. – Если бы Зося встретила другого человека, я не стал бы мешать. Насильно мил не будешь.

– Ах, какие мы добренькие! А дети? Ты отдашь чужому хмырю своих парней? В смысле, Настю и Германа?

Вид у Савелия был такой растерянный, что капитан сжалился и сказал:

– Ладно, Савелий, не парься. Твоя Зося – бастион! Что называется, повезло. Если она устояла перед философом, будь спок, Савелий, тылы у тебя надежные. И детишки классные, завидую.

– Коля, я тут подумал… – Савелий запнулся.

– Ну! – подтолкнул капитан.

– Может, не нужно отдавать Федору фотографию?

– Ты так думаешь, Савелий? Пощадить его чувства? Ему и так, бедняжке, трудно? А вот не дождетесь! – Капитан хлопнул ладонью по столу. – Ему не сиропчик нужен, Савелий, а слабительное, понятно? Как отвлекающий маневр. Чтобы просвистело от души, и вся любовь. А кто даст ему это слабительное, как не верные друзья? То-то и оно. А вообще, Савелий, он везунчик, твой Федор, по сравнению с жертвой. Ты хоть это понимаешь?

Савелий неуверенно кивнул…

…А потом пришел Федор Алексеев. Капитан был бодр и оптимистичен, что было ему несвойственно, так как он был по натуре скорее пессимист, чем оптимист. Видимо, драйва ему добавляло чувство, что он спасает друга от неминуемой гибели, для пользы дела промывая ему мозги. Савелий был грустен; Федор – молчалив и неразговорчив. Капитан очень старался, он вспоминал смешные случаи из криминальной практики, произносил витиеватые тосты с подтекстом насчет того, что не надо терять голову, а наоборот, включать мозги. Разговорил Савелия на тему о том, что такое женщина-вамп и чем она отличается от нормальных особей. Савелий добросовестно объяснял, что она, во-первых, сексапильна, во-вторых, умеет манипулировать мужчинами…

– Во-во, – одобрительно подхватывал капитан, поднимая палец, – манипулировать!

– Необязательно красива, – продолжал увлекшийся Савелий. – Но обладает определенным шармом.

– Ага, не дура и себе на уме!

– Умна, начитанна, образованна…

– На хрен? – вопрошал капитан. – Начитанна? Ты с ней книги собираешься читать или что?

– Мне лично нравятся начитанные женщины, – сказал Савелий.

– Ну, понятное дело. А нашему философу нравятся… А вот интересно, какие ему нравятся женщины? Федор!

Не дождавшись ответа, капитан сказал:

– Упаси боже от начитанных! Нет, если библиотекарша, то нормально, пусть, ей по должности положено. Тем более они почти все не замужем. А вот почему, вопрос. Савелий!

– Я встречал однажды замужнюю библиотекаршу, – заметил Савелий.

– Это исключение из правил. А не замужем они потому, что живут в своих книжках. Вот, например, моя Ирка, ничего кроме журналов с рекламой не читает и смотрит только сериалы, зато я ее насквозь вижу! Правда, не всегда, – прибавил он, подумав. – А была бы вамп, хрен бы узнал, что задумала. А библиотекарша все время сравнивает тебя с каким-нибудь Атосом-Портосом или Зорро, а ты, ежу понятно, рылом не вышел. Хотя сама тоже не принцесса на горошине. Бабы-философы мне еще не попадались, это к Федору.

Федор снова пропустил возможность ответить и промолчал. Савелий и капитан переглянулись. Попытки капитана разбить каменное молчание Федора вяли на корню.

– За что пьем? – Капитан предпринял еще одну попытку.

– За дружбу! – поспешил Савелий.

Капитан фыркнул. Они выпили, но без настроения – драйва не чувствовалось. Федор и Савелий сидели как на похоронах; капитан, как уже было замечено выше, старался за троих, но втуне. Митрич поглядывал издалека, теряясь в догадках, в чем дело и кто умер.

Вечер вял на корню и никакого удовольствия собравшимся не доставлял. Даже Митрич, который не выдержал и подошел с подарком – бутылкой хорошего коньяку, не спас положения. Они, конечно, подарок приняли и выпили, но без всякого удовольствия…