Wu-Tang Clan. Исповедь U-GOD. Как 9 парней с района навсегда изменили хип-хоп - Ламонт Хокинс

Он должен был научиться иметь дело с наркоманами и со всем, что они могли вытворить, чтобы получить свою дозу. Толкать наркоту на улицах было настоящим безумием. Попадались воры, которые пытались стащить твою заначку, женщины, которые готовы отдаться за дозу.

Однажды к нему подъехал один знакомый нарик и опустил стекло, Meth подошел и протянул ему пакет с крэком. Вместо того чтобы заплатить, чувак выхватил крэк и начал отъезжать, а Meth висел на дверце машины! В конце концов он вырвал руку и покатился по улице, он был весь исцарапанный и униженный. В тот раз он определенно проиграл.

Но после этой истории каждый раз, когда Meth выходил на точку, он старался контролировать квартал. И добился своего. С ним расплачивались все. И никто не смог бы ничего продать там, он был единственным барыгой на этой точке. Все, что можно было сделать, это подождать, пока его заначка закончится и он уйдет за новой партией. Даже в этом случае никто не осмеливался встать на это место.

Такая стабильность пришла примерно через две-три недели после того, как он вошел в игру. Мы с ним были как Бэтмен и Робин в квартале. Мы приходили и просто закрывали его. За пару часов делали пару стопок бабок и уходили. Мы шли домой, курили траву, Meth (тогда еще Шакуан) писал рифмы. Все это превратило его в рэпера, которого мы знаем как Method Man. Он вплел уличную жизнь в свои рифмы, писал про оружие и наркотики, потому что был знаком с изнанкой этого мира.

Мы зарабатывали столько, что другим барыгам ничего не оставалось. В квартале было человек десять торговцев, но мы с Meth были единственными, кто работал в паре, остальные чуваки работали в одиночку.

И мы делали все, чтобы увеличивать наш достаток. Мы разделили клиентов, мои на одном конце квартала, Meth на другом, так что ни один клиент не мог пройти мимо. Когда он торговал из машины, я работал в доме. Это было безумием. Дошло до того, что мы начали чувствовать, когда нарики спешили за своей дозой, и мы непременно появлялись там.

Субботнее утро между 6.00 и 11.30 было убийственным. В это время страждущие выстраивались цепочкой. Затем около полудня и до 14–15 часов наплыв спадал. А потом, где-то с 17.00 до 01.00 они снова непрерывно приходили, толпы, толпы, толпы. Трафик был сумасшедший, люди постоянно нас атаковали. В воскресенье поток замедлялся настолько, что иногда продаж не было. А в понедельник они возвращались снова.

Первые дни месяца тоже были «хлебными». Вот о чем песня Bone Thugs-N-Harmony «1st of Tha Month». В это время приходили чеки по социальным выплатам, поэтому поток увеличивался.

Таковы были правила. Чувакам с травкой не нужно было все это делать. Они работали 24 часа в сутки, 7 дней в неделю, утром, днем, вечером, ночью, трафик шел непрерывно, медленнее, чем у нас, но стабильнее.

Кокаиновые и крэковые наркоманы вели себя по-другому. Когда было слишком жарко, например, они не выходили за дозой. В определенные часы они спали.

В какой-то момент наше доминирование в квартале дошло до того, что другие барыги натравливали на нас полицию. Полицейские знали, что кто-то продает наркотики, но не знали точно, кто и сколько. Мы слышали, как они едут по кварталу и по громкоговорителю обращаются к людям.

Полиция обращалась к Meth настоящим именем:

– Клиффорд, что ты делаешь со своими деньгами?

Придурок Элвис называл его Шакуан.

– Шакуан, что ты делаешь со своими деньгами? Ты все время выглядишь как бомж.

Полиция действительно недооценивала нас. Они думали, что мы просто тупые уличные бандиты. Они понятия не имели, чем мы занимались на самом деле, мы были недоступны их радарам. Они знали, что мы что-то делаем, но понятия не имели, что у нас было семь-восемь граммов в доме и что я сделал заначки в пяти районах. Мы не светились, как я и хотел, – если бы я появился на их радаре, то они бы пришли за мной и выпотрошили меня. Они также не знали, что, будучи в студии, мы пытались вырваться из этой проклятой наркоманской игры.

Я узнал об этом мире все, что мог. До сих пор помню, кто научил меня готовить крэк. Я мог приготовить в кастрюле полкило и потерять максимум три грамма. Обучала меня одна профессиональная наркоманка, мать моего друга Чойза (RIP). Она была настоящим знатоком кокаина.

– У-Год, я научу тебя готовить это дерьмо. Сосредоточься.

И, боже мой, господи помилуй, эти долбучие нарики сходили с ума от моего дерьма. Я был действительно хорош. Нарики курили самое чистое дерьмо в пра́джекте.

– У-Год, у меня в ушах звенит. Что за херню ты мне только что продал?

– Мне нужно еще две дозы, У-Год, мне нужно еще две.

Они реально сходили с ума.

У нас были самые преданные клиенты, минуя остальных барыг, они сразу спешили к нам. И все так складывалось, конечно, потому что у нас был самый крутой крэк по рецепту мамы Чойза.

Нам помогала и моя бывшая няня, она распространяла информацию о нашем товаре. Иногда я давал ей несколько бесплатных косяков. Я раздавал их то тут, то там, в квартале было много чуваков, так что мы должны были убедиться, что люди знают, что у нас все круто. Вот так мы смогли отжать клиентов у других барыг.

Они гарантированно становились нашими клиентами, как только пробовали наш товар. Мы торговали в Парк-Хилле, плюс я работал и в других районах. Вот тогда моя «дипломатическая неприкосновенность» действительно пригодилась. Я мог оставить товар на десять тысяч долларов в Нью-Брайтоне и еще столько же в Западном Брайтоне, а потом вернуться в девять вечера и забрать свои деньги. Подо мной было около пяти районов Стейтен-Айленда. В то время как другие отморозки стреляли друг в друга, я просто перемещался из района в район, скромно и тихо встречался со своими людьми, оставлял им пакеты и исчезал. Я зарабатывал около десяти тысяч долларов в день. Сейчас я могу сказать, что это было нелегко. Совсем нелегко. Правда.

Я по-настоящему вкалывал, когда барыжил. Чтобы начать всю эту свистопляску, я завтракал в пять утра. И собирался, чтобы выйти из дома на рассвете, в шесть. Зачем? Потому что именно тогда выходили из своих нор все долбаные наркоманы. Утром был огромный ажиотаж. Так что наркодилеры не ленились. С шести утра до обеда я зарабатывал по меньшей мере восемь тысяч долларов. После 13.00 я отдыхал, не хотел выходить из дома. Я готовился к ночным тусам.

Иногда, по разным причинам, наркотиков не было. Когда на Остров обрушивались такие «засухи», народ становился еще более сумасшедшим. Нам приходилось ехать в центр за мусором, точнее, кокаином с примесями, чтобы можно было как-то поддерживать местных нариков.

Мы пережили несколько засух, и я продолжил двигаться вверх. Мои связи помогали мне строить все более последовательный бизнес. Кокаин стал более качественным, и благодаря технике приготовления крэка наши доходы росли. Во всяком случае, для школьников, которых в прошлом прессовала «Банда Авеню», это был прорыв. «Детская спасательная банда» и «Отряд крушения» стали взрослыми.