Париж - Эдвард Резерфорд

– Что?

– Ему бы грозила судьба Абеляра.

– Ты шутишь. – Роланд замер.

– Ты его не знаешь.

– Он что, оскопит меня? Отрежет мне яйца?

– Ну, не сам. Наймет кого-нибудь. У него есть деньги.

– Но я из знатной семьи.

– Абеляр тоже был не из простых.

Это было верно: великий философ происходил из малоизвестного, но благородного семейства.

Мартина почувствовала, как мужское достоинство любовника сжалось внутри ее, и притянула Роланда к себе.

– Не волнуйся, любовь моя, дядя ничего не знает, – успокаивала она его, но Роланд больше не мог думать о плотских утехах. – Не уходи, пожалуйста, – ворковала Мартина. – Закончи то, что начал.

– Мне пора. – Он отодвинулся и бросил взгляд на полоску света между ставнями.

– Ты придешь вечером? – спросила Мартина.

– Сегодня мне нужно заниматься.

– А завтра?

– Если смогу, приду.

День прошел спокойно, и у нее было время, чтобы обдумать все как следует. Даже неплохо, что все случилось именно так. Она вела себя как дура, пойдя на такой риск. Зато ее маленькое приключение с Роландом помогло ей понять важную вещь: в ее жизни должен снова появиться мужчина.

Настало время выйти замуж. У нее есть все шансы найти себе богатого супруга. Дядя поможет ей в этом. В Париже полно хороших мужчин, почему не выбрать из них?

Роланд должен исчезнуть. Однако это не означает, что он останется безнаказанным.

А не ошиблась ли она, предположив, что у него есть другая женщина? Вряд ли. Интуиция не могла ее подвести, однако она хотела знать наверняка. И к полудню у нее созрел еще один план.

Вечером, когда солнце опускалось в воды Сены, Мартина отправилась к мосту, который вел с левого берега на остров Сите. Конечно, Роланд мог найти девушку и на левом берегу, но там ему труднее было бы сохранить интрижку в тайне. Вероятнее всего, его пассия живет к северу от реки. Мартина нашла удобное место на углу улицы, откуда ей хорошо был виден мост, и стала ждать.

И ожидание не затянулось. Вскоре перед мостом показался Роланд; он шагал бодро, с веселой улыбкой. Вот, значит, как он «занимается»! Мартина накинула на голову платок и пошла вслед за ним, стараясь оставаться незамеченной. К счастью, на улицах было достаточно оживленно. Подобно другим горожанам, Роланд задержался на мосту, восхищаясь красками заката, а потом вышел на правый берег и двинулся на север, пока не повернул налево на улицу Сент-Оноре. Мартина следовала за ним. Студент зашел в таверну, и она остановилась в раздумьях. Если войти туда, люди станут оборачиваться, смотреть на нее, и тогда он может заметить ее. С другой стороны, ей нужно точно узнать, что делает там Роланд.

К счастью, он сам спас ее от колебаний, довольно скоро вновь показавшись на улице. Рядом шла девушка с гривой черных волос – дешевая потаскушка, подумала Мартина, как она и предполагала. Роланд обнял подругу за талию, а она потянулась к нему и двумя руками пригнула к себе его голову для поцелуя. Мартина быстро отвернулась, чтобы ее не увидели, однако они даже не глянули в ее сторону.

Мартина была потрясена доказательством измены, но быстро почувствовала удовлетворение. Она была права. Чутье не обмануло ее. Настало время отомстить.

В тот вечер, улучив момент, когда в кухне никого не было, она прокралась к буфету и вытащила из ящика длинный кухонный нож, которым в доме редко пользовались. Потом, пока дядя работал в конторе, вошла в комнату, где стоял большой дубовый стол, и провела там несколько минут, нагнувшись к столешнице, словно изучала рисунок древесины.

На следующее утро после завтрака дядя отправился на рынок на Гревскую площадь, а стряпуха и остальные слуги скрылись на кухне.

Мартина приблизилась к дубовому столу. Она точно знала, что нужно делать. Также она понимала, что будет больно. Но она все продумала, проверила и перепроверила, чтобы убедиться, что замысел пройдет как следует. Сделав глубокий вдох, она постаралась подготовиться к тому, что последует. Ее лицо наморщилось в ожидании боли. Она ни за что бы не пошла на такое, если бы не стремление отомстить Роланду.

Невольно перекрестившись, она тщательно примерилась, слегка повернула голову, чтобы не сломать нос, и повалилась, словно подкошенная, прямо на край стола, стоящего посреди комнаты.

Ей не пришлось изображать крик боли, он был настоящим. Из кухни в тот же миг примчались слуги.

– Я споткнулась! – завыла она.

На полу краснели капли крови. В планы Мартины не входило повреждать кожу. Ну что же, теперь оставалось только надеяться, что рана заживет без шрама. Но главное – уже сейчас она чувствовала горячую, пульсирующую боль вокруг левого глаза.

Пока младшая служанка бегала на рынок за дядей Мартины, дело в свои руки взяла стряпуха – невысокая энергичная женщина. Рана над глазом оказалась не страшной. Стряпуха промыла ее, прижала к ссадине тряпицу, чтобы остановить кровь, потом помазала жиром и сделала повязку. Чтобы уменьшить отек, приложила холодный компресс.

– А красивый черный синяк все равно у тебя будет! – радостно заявила она Мартине.

Когда домой прибежал дядя, Мартина уже пришла в себя и сидела на кухне, где ее кормили бульоном. Левая половина ее лица распухла. Убедившись, что племянница не слишком пострадала и не обезображена, дядя отправился обратно на рынок, а Мартина сказала слугам, что пойдет в свою комнату отдохнуть и спустится не раньше обеда.

Все шло согласно ее замыслу.

Она подождала в комнате, пока двор не опустеет. Затем, засунув украденный из кухни нож за пояс и прикрыв его складками платья, незаметно выскользнула через заднюю калитку на улицу – тем же путем, каким уходил от нее по утрам Роланд.

Мартина быстро зашагала на юг, обогнула Гревскую площадь и спустилась к реке. Как и вчера вечером, лицо она прикрывала платком – чтобы спрятать повязку.

До моста, который соединял правый берег с островом Сите, было не больше полукилометра. Еще не доходя до него, Мартина увидела впереди высокую крышу Шатле, где вершил правосудие парижский прево. Студенты университета, одним из которых был Роланд, подчинялись только церковному суду и не подпадали под суровую юрисдикцию прево. Мартина улыбнулась про себя: для молодого Роланда де Синя она припасла правосудие особого рода.

Она пересекла реку и оказалась на острове. Справа от нее над кровлями домов высились башни Сент-Шапель, серые на фоне неба. Возможно, спрятанные в ней святыни доставляют королю радость, однако Мартине в тот день королевский реликварий показался холодным сараем. А воспоминание о том, как пробудилась в ней страсть к юноше, с которым они вместе осматривали храм, было мертво, как пепел.

Она снова пересекла Сену, на этот раз по узкому мосту, и двинулась вверх по длинному прямому склону улицы Сен-Жак.