Легенда о "Ночном дозоре" - Наталья Александрова

– Лучше скажи все как есть… – с угрозой в голосе проговорила Выпетовская.

Пшибышевский и сам понимал, что лучше будет, если он все расскажет, но он так привык врать и жульничать, что душа его бурно сопротивлялась правдивому рассказу. Несмотря на оставшуюся от польских предков галантность и увертливость, Пшибышевский держался твердо.

Они знакомы несколько лет, и никогда еще у мадам не было повода быть им недовольным. Он никогда не подводил мадам Выпетовскую ни в сроках, ни в качестве поставляемых картин. Надо отдать мадам должное, она тоже никогда не подводила его с деньгами. Но он же не спрашивает, за сколько она продала хотя бы тех двух голландцев, хотя ему лично она заплатила по десять тысяч за картину. А ведь всем известно, что он имеет доброе и мягкое сердце, что, согласитесь, в наше время не каждый может себе позволить. Особенно в их непростом и психологическом бизнесе. Да и он тоже кроме убытков ничего от своего мягкого характера не получает, потому что больше половины денег он отдал тем людям, что предложили ему картину.

Тут Пшибышевский здорово приврал, потому что в свое время и польстился-то на сомнительную сделку только потому, что продали ему те картины совершенно по дешевке.

– Короче! – рявкнула потерявшая терпение Александра Николаевна так, что в коридоре возле кабинета охранник покрутил головой и поежился. – Ближе к делу!

Поминутно запинаясь, кашляя и отводя глаза в сторону, Пшибышевский сообщил, что картины эти предложили ему одни такие… в общем, шустрые молодые люди, с которыми он некоторое время близко и плодотворно сотрудничает. Парни, в общем, не слишком хорошо разбираются в искусстве, зато имеют практическую сметку и изобретательность.

– Ворованное скупаешь, – презрительно сморщилась мадам Выпетовская.

– Ну, Александра Николаевна, – тихий голос Пшибышевского обрел твердость, – на вашем месте я не был бы так щепетилен. Где бы я в противном случае нашел для вас столько подходящего материала – северных сельских и лесных пейзажей? Сами же говорили – нужно скорее, пока конъюнктура есть! Пока эти лохи, по вашему собственному выражению, берут передвижников, мы их им предоставим! Спрос рождает предложение – закон рынка!

– Ты меня коммерции не учи, сама умею!

– Уж это точно, – пробормотал себе под нос Пшибышевский и уставился на мадам преданными, кристально честными глазами, что, надо сказать, получалось у него неважно – глаза все время норовили скользнуть в сторону – то на картину «Утро на Клязьме», то в окно, то с вожделением – на дверь.

Ему хотелось уйти из этого кабинета и вообще оказаться как можно дальше от мадам Выпетовской, однако обстоятельства требовали прояснить ситуацию.

– Не могли бы вы поконкретней объяснить, что все-таки случилось? – вкрадчиво спросил он.

– Один старик из Эрмитажа увидел эти картины в богатом доме, – буркнула мадам, – узнал своих голландцев и поднял бучу! Зациклен он на них, понимаешь?

– А нельзя его… – Пшибышевский выразительно пощелкал пальцами, – ну, того…

– Ты что? – Выпетовская приподнялась из-за стола. – Мы все-таки деловые люди, а не разбойники с большой дороги! Да и потом, это ничего не даст… он уже сделал все, что мог!

– Вы меня не так поняли! – залебезил Пшибышевский. – Я имел в виду… поговорить со стариком, чтобы он свои слова назад взял – ошибся, мол, по старости… глаза уже не те и все такое… за определенное вознаграждение, конечно…

– Нельзя, – Выпетовская выразительно вздохнула. – Во-первых, он не берет, а во-вторых, он никогда не ошибается, старость тут совершенно ни при чем, нам бы такие глаза и такую память… Так что говори быстро – откуда картины?

– Как Бог свят, не знаю! – Пшибышевский снова сделал честные глаза, что у него получилось довольно плохо. – Кто их, всех этих старух, упомнит…

– Старух, говоришь? – простонала мадам. – А вот по моим, чрезвычайно достоверным данным, эти картины полгода назад купил с аукциона один богатый человек, проживающий в Карловых Варах! На бедную старушку он явно не тянет! И каталог аукциона имеется, так что не отопрешься! Говорила же – не связывайся с богатыми людьми! Это тебе не нищие старухи, они за себя постоять сумеют! И потом, они – новые русские, стало быть, и коллекции у них новые! Все на виду! Все прозрачно! Это у старух висит картина сто лет на одном месте, они понятия не имеют, что это такое!

– Виноват! – Пшибышевский наклонил голову. – Как совершенно правильно говорил великий поэт Пушкин, «не гонялся бы ты, поп, за дешевизной!»

– Пушкин тут ни при чем! – припечатала мадам. – Пушкина можешь в налоговой инспекции вспоминать!

– Тушите пожар… – осмелился посоветовать Пшибышевский после продолжительного молчания и отступил к двери.

– Сама знаю, что делать, – сквозь зубы ответила Выпетовская. – В твоих советах не нуждаюсь.

Но собеседник знал ее отлично, и вообще, это была его профессия – отличать людей с первого взгляда – кто чего стоит. Поэтому сейчас он своими бегающими глазками прекрасно видел, что на этот раз мадам несколько растеряна, что она, едва ли не впервые на его памяти, не имеет твердого плана действий.

«Так-то, голубушка, это тебе не на меня орать, – злорадно подумал он, – любишь кататься – люби и саночки возить. Денежки-то кто брал с клиентов за подделку? И немалые денежки… а кому достается основная часть денег – тому и рисковать больше приходится».

Впрочем, он тут же отбросил злорадные мысли и стал думать, чем лично ему грозит этот неприятный инцидент. С богатыми клиентами он дела не имел, у них будут претензии лично к Выпетовской, а он – человек маленький. Но если раскрутится громкое дело, то к нему может иметь претензии милиция. Тут опасно только последнее дело с этими голландцами, будь они неладны совсем!

Однако за свою бурную, богатую приключениями жизнь Пшибышевский уже сталкивался с милицией и выходил из их столкновений без особых потерь. Если и докажут факт кражи, то была-то она в Чехии, а у нашей милиции своих дел хватает, некогда с чужими кражами разбираться.

«Бог не выдаст, свинья не съест, – подумал он, успокоившись. – Главное – правильно себя вести».

– Целую ручки! – повеселевшим голосом крикнул он, собравшись уходить.

– Ты так просто не отделаешься! – вслед ему прошипела Выпетовская. – Я тебя в этом деле крайним сделаю! На кошачьи консервы пущу! Ты меня еще не знаешь!

Оставшись одна, мадам Выпетовская схватила телефон и набрала номер Лики Сарычевой. Пшибышевский, конечно, мелкий жулик, но не совсем дурак, и в одном он, безусловно, прав: пожар надо тушить, и чем скорее, тем лучше. Пока его еще можно локализовать малыми силами. Когда он разгорится в полную силу, поздно будет искать огнетушитель. Если Лика Сарычева, с ее патологической глупостью и болтливостью, поднимет шум, последствия могут быть самыми катастрофическими. В сложном и тонком бизнесе, которым занималась Выпетовская, репутации создаются годами, а рушатся в считаные часы.