Земляничный год - Катажина Михаляк

Потом она решила вступить в игру:

– На бутылку? Две? Ты так плохо обо мне думаешь? Я, мой дорогой, имею чистой прибыли десять миллионов. После выплаты налогов.

– Ага, поэтому живешь в этой халупе на Воли?

– Эта халупа, как ты изволил выразиться, принадлежит мне целиком – от подвалов до крыши, – высокомерно заявила Эва. – Это старый семейный дом, он мне от бабки достался. Пять этажей, три тысячи квадратных метров, по десятке за каждый… сам можешь посчитать.

«Королевич» мысленно посчитал.

И внезапно проникся к Эве симпатией и уважением.

Он протянул ей руку:

– Меня зовут Стефан. Стефан Плюй.

Эва поперхнулась и закашлялась.

– Я потомок крымских ханов по прямой линии.

Эва округлила глаза.

– Моя семья вынуждена была скрывать наше происхождение все эти годы, но теперь настало время для восстановления династии. И я ищу хорошие гены.

Тут Эва не выдержала и прыснула. Она честно старалась сохранить серьезный вид – ведь как бы то ни было, а она беседовала с королевичем, потомком крымского хана!

Но эти гены ее добили, и она не выдержала.

Стефан Плюй окинул ее подозрительным взором и отодвинулся:

– Чего ты ржешь?

Эва покатилась со смеху. Она начала так хохотать, что у нее слезы потекли по щекам.

– Так, водитель, остановите! – «Королевич» постучал по плечу шофера и, когда такси остановилось на обочине, вышел из машины без промедления.

– Ну, вот и нет королевича, – вздохнула Иза. Эва вытирала глаза, то и дело снова начиная хохотать. – А так он здорово рассказывал… – продолжала подруга с оттенком сожаления в голосе. – О своих предках… о планах в области ресторанного бизнеса…

– Не иначе как пивную открыть собирался! – вставила Эва.

– Вот глупая ты. Это же был настоящий аристократ! Он мне и документ показывал!

– Ой даааа… и фамилия у него такая прямо дворянская: Плюй… Стефан Плюй – аристократ… ой не могу…

– Но он же объяснял: конспирация! Коммунисты много бы дали в свое время за голову последнего прямого потомка крымским ханов…

– Или хамов! Прости, Изка, но это все слишком для меня!

– Знаешь, если ты и дальше будешь такой же привередливой, то никогда себе мужа не найдешь! Ишь ты – даже королевич ей не подходит! – оскорбилась Изабелла.

– Да пойми ты – если бы он молчал, почаще бы мылся и пришел на свидание в глаженом костюме, я бы с ним обязательно выпила бы чашечку чая и с удовольствием выслушала бы рассказ о его будущей пивной… ой, пардон – о ресторане! А так… – Эва сложила руки в умоляющем жесте.

– Все, идем, приехали, – буркнула Иза, расплатилась с таксистом и повела подругу к модному в кругах одиночек бару с романтичным названием «Белый парус», скорей всего названному так в честь известного произведения «Белеет парус одинокий…».

Внутри клубились толпы людей, ищущих партнеров. Здесь были самые разные люди – от подростков до пенсионеров, и у всех была одна цель: кого-нибудь подцепить.

Эва получила наклейку с тем именем, под которым она была зарегистрирована (спасибо Изе!) на портале «Симпатия». Эвабелла.

Вообще-то это самое «белла» Иза вполне могла бы оставить себе…

– Иди, выглядишь ты отлично! – Иза толкнула Эву в обнаженное плечо так, что та вломилась прямо в самую середину танцующей толпы. С трудом продираясь сквозь разгоряченные, потные тела танцующих, Эва пробралась к бару, оперлась локтями на стойку и уставилась невидящим взором прямо перед собой.

Что она тут делает, господи помилуй! Это же вообще не ее история! Здесь полно интересных, привлекательных, полунагих девиц, а эти мужчины с мутными глазами – они явно дурманят себя чем-то незаконным…

– Эй, – услышала она прямо над ухом. – Ты что-то не выглядишь очень счастливой.

К ней обращался довольно привлекательный мужчина чуть старше ее самой. Высокий и худой, с симпатичной улыбкой, со светлыми волосами и ярко-голубыми глазами. Он мог понравиться любой женщине. Кроме Эвы, которая была так безнадежно влюблена в другого.

– Нет, почему… – возразила она, мучительно размышляя, как поскорее и повежливее отделаться от этого надоеды.

– У тебя печаль в глазах.

– Правда? – она взглянула на него более внимательно.

Играет или?..

– Могу я предложить тебе выпить, чтобы уменьшить печаль? – он указал на целую батарею бутылок с алкоголем, выстроившуюся перед ними.

Эва уже собиралась ответить категорическим «я не пью!», когда вдруг пикнула пришедшая смска.

Анджей!

Может быть, он передумал… Может быть, Каролина – это только…

«Прости меня, Страусеныш, но я люблю Каролину. И надеюсь, что ты не возненавидишь за это ни меня, ни ее. Останемся друзьями?»

Да само собой разумеется!

Эва прикрыла веки, чтобы не разреветься на глазах у всех…

– Мне хочется чего-нибудь покрепче. Очень крепкого чего-нибудь. Лучше всего водки… или коктейль, – объявила она незнакомцу с голубыми глазами.

Тот улыбнулся понимающе, и через секунду перед Эвой появилось что-то… или лучше сказать – нечто. Она подняла бокал, подозрительно вглядываясь в разноцветное содержимое из нескольких слоев алкоголя.

– Попробуй, – ухажер загадочно ухмыльнулся.

– А… что это?

– То, что ты просила.

Эва, которая вообще не разбиралась в алкоголе, отчаянно поднесла бокал к губам и выпила обжигающий напиток до дна.

И незнакомец, и бармен вытаращили на нее глаза.

Она же некоторое время хватала ртом воздух, а потом облизнулась, как кот после блюдечка сметаны, и решительно объявила:

– Бармен, повторить!

– Вот это дело! – шепнул голубоглазый.

И это было последнее, что помнила Эва об этом вечере.

Больше никогда… Никогда, никогда больше!

Мама знала, о чем говорила, когда предостерегала Эву от: а) алкоголя, б) случайных знакомств и в) от алкоголя в компании со случайными знакомыми.

Умирая от сильнейшего похмелья, Эва с трудом разлепила веки и… тут же со стоном закрыла их снова.

Она находилась в постели.

Не в своей постели!

Поднявшись на локте, она все-таки открыла глаза и осмотрелась, чувствуя себя словно жертва кораблекрушения, выброшенная волной на берег.

К сожалению, это был вполне приличный номер в гостинице, а не безлюдный пляж.

Взгляд Эвы упал на вторую половину кровати. На подушке лежала пурпурная роза. И записка: «Ты была сладкая».