Сдается квартира с мужчиной - Маргарита Южина

– Мама! Мам! – крикнула Ольга.

Дамочка, которая издали была похожа на мать, вздрогнула, однако не оглянулась, а заработала ножками еще быстрее.

– Мама! Я здесь! – еще раз крикнула Ольга, но дама никак не отреагировала. – Фу ты… ошиблась…

Ольга растерянно проводила глазами фигуру женщины, потом вспомнила, что уже безнадежно опоздала, и почти бегом припустилась к остановке.

Потом хотела матери позвонить, да как-то закрутилась, и, когда спохватилась, Анна Леонидовна уже давно разглядывала сны.

«Ну ничего, спрошу у Морозова, приходила моя мама или нет!» – решила Ольга, и этот момент выскочил из ее головы.

В пятницу Вадим Владимирович блеснул перед соседкой новой гранью – талантом художника.

Утром на кухонном столе Ольга наткнулась на шедевр начинающего гения. Отдельно лежала записка: «Это пока только эскиз. Напиши, если тебе понравилось». И в скобочках: «Я застрелюсь, если твой муж сделал это лучше!» Шедевр представлял собой аккуратно оборванный кусок ватмана, на котором карандашом была нарисована вытянутая буква Н, то бишь кровать, а на ней… в общем, свалка из кружочков, палочек и сосисок – вероятно, сама Ольга. Из кружочка в разные стороны торчали палки – волосы, а полукружья в центре круга говорили о том, что Ольга скорее всего спит. Об этом говорила и надпись под картиной: «Дама, спящая собачкой», потом первое название было зачеркнуто и уже ниже следующее: «Собака на сцене», потом снова зачеркнуто и простенько: «Ольга Дмитриевна Тишко».

Ольга фыркнула, поискала ручку и на записке подписала: «Эскиз одобрен. Сходство исключительное! Изобразить в цвете».

И весь день у нее было какое-то игривое настроение. Правда, вечером его чуть не испортили неожиданные гости в «Наваге».

Сегодня в ресторанчик заявились подруги Ольги по музыкальной школе. Вообще-то у них был дружный коллектив и никто никого сознательно обидеть не старался, наоборот – всегда проявлялась такая забота, что сегодня эта самая забота чуть все не испортила.

Выйдя к микрофону, Ольга сразу заметила за дальним столиком знакомую троицу – пришла Натка, молодая учительница, педагог по классу баяна, Ираида Федоровна – вела сольфеджио, – без которой и вовсе никуда, и милая приятная Галочка – тоже, как и Ольга, пианистка. Ольга даже сама не ожидала, как соскучилась по этим людям. Конечно, у нее теперь началась новая, интересная жизнь, но оказывается, и в старой было все не так плохо!

Наплевав на жесткое правило – с посетителями за один стол ни-ни! – Ольга уселась к ним, как только выпала возможность.

– Девчонки!!! Ну как же здорово, что вы пришли! Сто лет вас не видела! – захлебывалась от радости Ольга.

– Да мы раньше хотели, а все думаем – неудобно как-то… – смущенно говорила Галочка.

– Точно-точно! А сегодня ну так в кабачок захотелось, ну так захотелось, а денег ни копейки! Ну я и предложила, – бесхитростно объясняла Натка. – Ведь ничего, если у нас не хватит, правда же?! Мы с получки донесем…

– Да успокойся ты, – махнула рукой Ольга. – Давайте, рассказывайте, как устроились-то? Школу-то всю разогнали…

Галочка легкомысленно пожала плечиками:

– Ну, как устроились… Меня пока Пашка кормит, он мне давно говорил, чтобы я эту школу бросала – ни денег, ни жены в доме. Сейчас хоть Стасик накормлен да всегда с выученными уроками…

Ираида Федоровна толкнула подругу в бок.

– Ты, Галка, на себя-то не меряй. Делишься тут своим счастьем… У человека тут горе, надо ж понимать… – И она скорбно закручинилась, топая под столом ножкой в такт веселенькой мелодии.

Ольга переполошилась:

– Горе? А что – у кого-то из наших что-то стряслось?

На нее посмотрели как на заболевшую.

– Стряслось! – проговорила наконец Ираида. – Из наших.

– Да у тебя ж и произошло! – не выдержала Натка. – Ой, Оленька, ты, главное, не держи в себе, мы ж понимаем…

Ольга насторожилась.

– А чего это у меня произошло?

– Ну как же! Тебя ж муж выгнал! – напомнила ей Натка. – Ой, нам когда директриса сказала…

Ираида Федоровна припечатала своей пухлой ладонью руку Ольги и заглянула в глаза.

– Здесь твои самые близкие подруги, не надо себя сдерживать. Порыдай, мы поймем.

Ольге совсем не хотелось рыдать, однако Ираида Федоровна ждала. Они со своим мужем в этом году отметили серебряную свадьбу, мало того, вымуштровав собственного супруга, дама теперь активно дрессировала зятя, а посему в педагогическом коллективе считалась самой опытной в семейных вопросах. И о том, как поступать в критических ситуациях, знала все. Сейчас требовалось рыдать.

Ольга послушно сникла.

– Оль, мы сначала не поверили, – объясняла Галочка. – Мы к тебе зашли, а там Коля… Он нам и сказал…

– Галка, не лезь, пусть она поплачет! – бульдогом вцепилась Ираида.

– Да бросьте вы, девочки, не хочу я плакать, – Ольге надоело устраивать спектакль. – Покручинилась и хватит. Вы лучше скажите – ребятню куда рассовали? У меня такой мальчишка был – Савельев, помните же, талантливый паренек, куда его, не знаете?

Однако коллег с намеченной темы свернуть было непросто. Они упрямо возвращались к разводу и настырно предлагали помощь.

– Оль, ты не отвлекайся! Я ведь чего по поводу Николая… Можно еще к бабке сходить, я адресок знаю! – шепотом говорила Ираида. – Она тебе травку заварит, ты этим сеном… ну травкой этой, Николая и того…

– Отрави! – подсказала Натка.

– Ну чего, прям, отрави-то?! – обиделась Ираида. – Моя знакомая, между прочим, так мужа своего вернула! Он у ней такой Казанова был – каждый день парочка баб ему звонила. А после травки – как рукой сняло! Все время дома, ремонт сделал, на даче капусту посадил, рассаду выращивать начал! Правда… немножко того… импотентом стал. Ну да это ведь ерунда!

– Ха! Ни хрена себе ерунда! – возмутилась Натка. – Нет, Ольга, лучше ты ему морду поцарапай! Он у тебя и так-то не фонтан, а с корявой физиономией…

Ольга только тяжко вздыхала. Про то, что ее совсем не волнует гулящий супруг, она решила не распространяться. Все же как-то неловко – она, музыкальный педагог, серьезная женщина, а о муже так непростительно забыла, увлеклась каким-то соседом. Чему она может детей научить? Хотя, кто это сказал, что она увлеклась?! Вот еще глупости! Он совершенно не в ее вкусе! Невоспитанный, неотесанный… еще и рисовать пытается! И губы Ольги непроизвольно расплылись.

Наутро Ольгу разбудил звонок.

– Оленька! Деточка! У меня такое несчастье, такое несчастье! – рыдала в трубку матушка. – Ты сейчас одна? Морозова дома нет?

Ольга всполошилась. Конечно, маменька всегда склонна преувеличивать трагедии, но как знать… Под ребрами заныло – эх, неспроста ей маменькин силуэт виделся!