Цейтнот. Том I - Павел Николаевич Корнев

он на полном серьёзе. Я немного позавидовал ему даже, накатило такое мимолётное чувство. Очень-очень мимолётное.

— Чего не заходишь? — спросил я.

Матвей вновь зевнул и снова потряс головой.

— Разморит в тепле-то. На свежем воздухе легче. Да ты иди, иди…

Я фыркнул.

— Можно подумать, у меня выспаться возможность была.

— Силён!

— Да не, я ж с выезда только вернулся.

Подошли Илья Полушка и Сергей Клевец, поздоровались, скрылись внутри, а дальше подъехали сразу три автобуса с символикой жандармского железнодорожного корпуса.

— Вступительные экзамены сдавать пригнали, — подсказал Матвей, перехватив мой озадаченный взгляд.

Со скрипом распахнулись дверцы, из салонов начали выбираться заспанные унтер-офицеры; я заметил знакомую фигуру и тяжко вздохнул.

— Да ладно? Ну надо же какие люди!

Боря Остроух подошёл к крыльцу в числе первых, поднялся к нам и ухмыльнулся.

— Вахтёрами тут, да?

Матвей выразительно хрустнул костяшками пальцев, а вот я радушно улыбнулся:

— Отрадно видеть, что ты всё столь же проницателен! — и распахнул перед бывшим сокурсником дубовую дверь, с немалым трудом переборов при этом тугую пружину. — Прошу!

Боря фыркнул и шагнул через порог, я отпустил медную ручку, и дверь с грохотом захлопнулась, изнутри донёсся испуганный вскрик. Только-только поднявшийся на крыльцо корнет-железнодорожник нахмурился, но сзади его уже подпирали унтер-офицеры, цепляться ко мне он не стал. Да не особо-то и прицепишься к штатскому, а уж если лацкан его пиджака украшает значок РИИФС, так и подавно.

— Ну вот! День не зря прошёл, — усмехнулся я, когда мы вновь остались на крыльце одни.

— А я ещё думаю: чего это Петя такой вежливый стал? — усмехнулся в ответ Матвей. — Коварный ты тип, оказывается!

— И злопамятный, — кивнул я, достал карманные часы и взглянул на циферблат. — Всё, хватит прохлаждаться. Сейчас звонок дадут.

И мы разошлись по разным аудиториям: если меня учили диверсии устраивать, то Матвея — их предотвращать. Разные специализации, не так уж и часто на занятиях пересекались.

* * *

Ни на одной из лекций я не уснул и даже не зевал особо, строча конспекты и зарисовывая в тетради схемы размещения стрелков, распределения секторов огня и организации путей отхода и закладки мин. Но вот уже после занятий, завершившихся походом на полигон, я оказался перед чертовски сложным выбором: посетить столовую при учебном центре или не тратить время на еду и рвануть в институт, дабы успеть заскочить в библиотеку и проработать теоретическую часть создания двух независимых потенциалов, а заодно взять полноценное пособие по технике двойного вдоха.

Желудок так и подводило от голода, но план индивидуального развития утвердил доцент Звонарь, и как-то совершенно не хотелось краснеть и потеть, выслушивая нотации от человека, который на текущий момент целиком и полностью определял моё положение в институтском научном сообществе.

Все необходимые допуски я получил ещё в прошлом году, просто до последнего тянул с походом в библиотеку, оправдываясь перед самим собой нехваткой времени, ну а теперь припёрло, вот и проявил силу воли, потопал к проходной. Рядом с той как раз стоял автобус с символикой РИИФС, я предъявил водителю студенческий билет, занял одно из немногих свободных сидений и задремал ещё прежде, чем мы тронулись с места.

На подъезде к центру города транспорт остановили на блокпосту, но долго проверка документов не продлилась, а дальше автобус и вовсе покатил в сопровождении легкового вездехода ОНКОР — доехали до главного корпуса за пять минут. Уже на территории студгородка меня вновь посетил соблазн заскочить в столовую, и вновь я совладал с искушением, отправился прямиком в библиотеку. В читальном зале яблоку некуда было упасть, но со спецлитературой работали в отдельных помещениях — туда студентов и аспирантов уже не набивали, будто сельдей в бочку, некоторые из кабинетов и вовсе были рассчитаны на одного-единственного посетителя.

Там же можно было заказать фотокопию или перепечатку требуемых материалов; я прошёл мимо ряда дверей, из-за которых доносился перестук пишущих машинок, и сунулся было к библиотечным работникам, но те сразу отфутболили к заведующему фондом курсовых и дипломных работ, исследовательских проектов и диссертаций.

— Разрешите? — заглянул я тогда к средних лет дядечке с козлиной бородкой.

— Да-да, молодой человек, проходите! Вы по какому вопросу?

Я выложил на стол бланки допусков и сказал:

— Меня к вам за согласованием выдачи материалов направили.

Дядечка кивнул.

— Обычное дело. — Он наскоро просмотрел мои бумаги, хмыкнул пару раз и поставил на одном из бланков визу, после чего вернул его мне. — Методические рекомендации по технике двойного вдоха можете получить на руки. Касательно остального… Пройдёмте.

Он поднялся из-за стола и двинулся к входной двери. Я с заведёнными тут порядками знаком не был и решил, что меня отведут к картотеке дипломных работ и диссертаций, но не тут-то было. Отвели меня к заведующему институтской библиотекой.

Я как вслед за дядечкой с козлиной бородкой в приёмную зашёл, так сразу о цели своего визита и позабыл. Решил поначалу даже, будто попал непосредственно в хранилище — очень уж увиденное напомнило библиотеку какого-нибудь средневекового монастыря или латонского университета.

Заставленные книгами полки — от пола и до потолка, а сам арочный свод высоченный, как минимум пятиметровой высоты. Вытянутое помещение было разгорожено книжными шкафами, во втором от входной двери закутке обнаружился стол секретаря.

— Герман Аскольдович у себя? — уточнил мой спутник.

— Где же ему ещё быть? — улыбнулся молодой человек. — Проходите, Илья Никифорович!

Дядечка указал мне на ряд стульев для посетителей, а сам скрылся за высоченной дверью, отделанной под старину. Секретарь хрустнул костяшками и принялся быстро-быстро колотить пальцами по клавишам пишущей машинки, этим пулемётным перестуком враз сведя атмосферу средневекового книгохранилища на нет.

Как бы то ни было, долго моё ожидание не продлилось. Дядечка с козлиной бородкой пробыл в кабинете от силы пару минут, затем он вернулся в приёмную и предложил мне пройти к заведующему, а сам отправился восвояси.

И такое вот развитие событий встревожило меня просто несказанно. Если допуски оформлены ненадлежащим образом или тем паче — устарели, я буду иметь бледный вид, объясняя Звонарю, почему это выяснилось только сейчас. Выкручусь, конечно, но не хотелось бы ещё и на это свои время и нервы тратить.

Кабинет заведующего библиотекой отличался от приёмной лишь наличием широкого окна, огромного камина, под стать ему глобуса и длиннющего стола для заседаний, а ещё пары кресел и журнального столика. Плюс в книжных полках имелось несколько прорех, занятых пейзажами в золочённых рамах, ну и один из застеклённых шкафчиков скорее служил баром, нежели содержал старинные фолианты.

На общем фоне сам заведующий как-то немного и потерялся даже.