Руины предателя - Эрин Бити

сделать. К счастью, она знала, где поймать его утром.

Все 250 новобранцев-норсари тренировались группой на рассвете, прежде чем отправиться на долгую пробежку по холмам за дворцом. Сальвия сидела на ограде загона для лошадей, когда солдаты начали отходить назад, большинство из них несли свои рубашки, и все выглядели так, как будто их ополоснули в ледяном ручье за воротами. Алекс был последним, его рубашка была накинута на шею. Она знала, что он никого не оставит позади.

Сальвия спрыгнула на землю и подняла бурдюк, который принесла с собой.

— Хотите пить, капитан? — позвала она.

Он вздрогнул и обернулся на звук ее голоса. Не дожидаясь его ответа, она бросила ему бурдюк, и он поймал его. После настороженного взгляда Алекс наклонил его и позволил потоку омыть лицо, прежде чем нацелиться на рот.

Сальвия не могла сдержать пристального взгляда. Она и раньше видела его без рубашки, когда он был ранен и без сознания в Теганне, но тогда она была слишком занята стиранием крови, боясь, что он никогда не проснется. Это было другое.

Всевышний Дух, он был прекрасен.

Пара татуировок на его левом бицепсе свидетельствовала о принятии в братство кавалерийских офицеров, а также о должности командира роты. Они и шрамы на мускулах его рук и туловища просили, чтобы их трогали и исследовали. Черные волосы рассыпались по его груди, струясь узким потоком вниз к пупку… и ниже. Она вдруг почувствовала тепло во всем теле, представив свое тело рядом с ним, и ничего между ними.

Сделав пару глотков, Алекс опустил бурдюк и вытер лицо рубашкой. Именно тогда она увидела цвет, нанесенный чернилами на его верхнюю часть правой руки — его руку с мечом — и на рисунок такой же большой, если не больше, чем на другой стороне. Он поймал ее взгляд и повернул плечо, чтобы ей было лучше видно. Вместо черного, синего и красного, которые использовались для армейских символов, здесь были мягкие оттенки зеленого и фиолетового. Это была веточка из листьев и цветов.

Сальвия.

Она подняла глаза и увидела, что он застенчиво улыбается. Он сделал пару шагов к ней и вернул сумку.

— Спасибо. Моя леди.

Сальвия машинально потянулась к нему, и его взгляд блуждал по ней, задерживаясь на изгибе ее бедер, подчеркнутом бриджами. Их пальцы соприкоснулись, но он их отпустил.

— Я сожалею о прошлой ночи, — сказал он. — Были вопросы, которые нужно было решить. Надеюсь, ты не слишком долго ждала.

Он даже не появился. Вся ее вина за то, что она не поехала, испарилась.

— Я полагаю, это не имеет значения, учитывая, что у нас есть следующие несколько месяцев.

Выражение лица Алекса изменилось так быстро, будто перед ним захлопнулась дверь.

— Нам нужно поговорить об этом.

По его тону было ясно, что он намерен говорить все. Сальвия выдернула бурдюк из его рук.

— Что тут обсуждать? Я еду по просьбе Ее Величества.

— Сальвия, я люблю тебя и хочу быть с тобой как можно дольше. — Алекс закрыл глаза и потер переносицу. — Но это не тот способ.

Ярость и смущение поразили ее, как удар под дых. Ее свободная рука сжалась в кулак.

— Думаешь, я делаю это только для того, чтобы провести с тобой время?

Алекс шевельнул рукой и посмотрел на нее сверху вниз.

— Не так ли?

— Я иду воспитателем принца, — медленно произнесла она сквозь стиснутые зубы. — Я также готова помочь тебе в любых других инструкциях, которые ты хочешь, чтобы твои солдаты имели. Это моя цель.

По крайней мере, насколько он был обеспокоен.

Губы Алекса сжались в тонкую линию.

— Я не могу пустить тебя туда, — коротко сказал он. — Я не… хочу, чтобы ты была там. Не заставляй меня…

— Не заставлять что? — Сальвия изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал тихо. — Я не одна из твоих солдат, Алекс. Ты не можешь мне приказывать.

Он опустил брови.

— О, но я могу. Тебе когда-нибудь приходило в голову, что я должен обращаться с тобой как с твой командир? Я не могу допустить, чтобы что-то подорвало мой авторитет. Все будет строго профессионально. Никакой привязанности, никакого фаворитизма.

Он все еще думал, что она хочет быть только с ним.

— Я не влюбленная школьница, которая ходит за тобой, как щенок.

— Я не это имел в виду, Сальвия.

— Да, именно это. — Она скрестила руки. — Если ты мой командир, то почему бы тебе не приказать мне остаться?

— Я не должен. То, что я не хочу, чтобы ты не была рядом, должно быть достаточно, чтобы ты сказала «нет».

Я не хочу тебя. Он сказал это уже дважды.

— Ты же не хочешь выглядеть слабым, — выплюнула она. — Ты боишься, что люди подумают, что ты не выдержишь со мной. Это касается твоего драгоценного имиджа командира.

Алекс вздрогнул; она задела его. Он отшатнулся и прижал ладони к глазам. В этот момент он выглядел таким уязвимым, что она почувствовала укол сожаления.

— Пожалуйста, Сальвия, просто останься здесь, — сказал он. — Я не смогу выполнять свою работу, если мне придется присматривать и за тобой.

Они спорили кругами.

— Хорошо, что я могу позаботиться о себе, не так ли? — Она протиснулась мимо него, направляясь обратно во дворец, но он обвил ее рукой за талию и притянул к себе.

— Пожалуйста, не уходи вот так, — прошептал он ей на ухо. — У нас так мало времени, Сальвия. Я не хочу тратить его на ссоры.

Она почти растаяла, когда он прижался губами к ее шее. Вода с его волос капала на воротник ее рубашки.

— Я тоже, — выдохнула она.

— Я возмещу тебе это, Сальвия, обещаю.

Ее полузакрытые глаза распахнулись, и она повернулась к нему лицом.

— Тебе не нужно ничего делать со мной, потому что я ухожу.

Она оттолкнула его, обрызгивая водой, пока кожа сдавливалась. Удивление, отразившееся на его лице, позволило ей выскользнуть из его объятий.

— А теперь извините меня, капитан, мне нужно заняться приготовлениями.

Принцессы даже не удосужились появиться на уроках. Вместо этого Сальвия и Клэр продолжали работать над списком терминов и фраз Казмуни, которые они связали с деморанскими, но единственные слова, которые Сальвия слышала в своей голове, принадлежали Алексу.

Я не смогу выполнять свою работу, если мне придется присматривать и за тобой.

Он видел в ней обузу. Это то, чем она была в Теганне? Не раз он настаивал, что она не может позаботиться о себе.

Тебе когда-нибудь приходило в голову, что я должен обращаться с тобой как с твой