Рим должен пасть - Алексей Живой

Когда жар стал нестерпимым, торг как-то сам собою стих. Большинство людей разошлось, и купцы закрыли свои лавки. Лишь некоторые, самые деятельные, продолжали зазывать покупателей. Акир, видно, сторговал все, что было велено, и получил за это хорошую цену. Это отчетливо проступало на его лоснящемся самодовольном лице, когда он, отперев сарай, возник на пороге. Пришло время заполнять его товарами, поэтому занимавших полезный объем морпехов оттуда извлекли и погнали в город.

Эту ночь друзья коротали в каком-то хлеву, на задворках дома богатого горожанина, куда их привели под вечер. Обстановка была не ахти, но все же отдыхали они в более комфортных условиях, чем вчера. На этот раз пленникам даже ненадолго развязали руки и дали поесть самостоятельно под присмотром шестерых охранников с мечами, буравивших их уважительными взглядами. Местные бойцы явно оценили друзей по достоинству.

Ужин состоял из бобовой похлебки и какой-то солонины. Не бог весть что, но все же лучше, чем ничего или раскаленный суп в глотку. Поглощая калории, Федор привычно осматривался. В двух шагах от них, за загородкой, размещались кони и еще какая-то живность. По дороге сюда он заприметил даже дверь вниз. А при такой каменистой почве, что служила основанием Неаполю, это могло означать только одно. Под домом богатого скифского вождя имелся еще и вырубленный в скале подвал. И там, наверняка, хранились вино, мясо, сладости и прочие атрибуты сытой жизни, о которых пленным морпехам приходилось пока только мечтать.

Магон, гостивший в самом доме, выстроенном на греческий манер, с колоннами, портиками и внутренним двориком, как раз наслаждался всеми этими благами. И, видимо, по той же причине сегодня с ними не разговаривал. Были у него более важные дела.

— Ты, как знаешь, сержант, — сообщил Леха, доев похлебку, — а мне надоело. Если к утру жизнь не прояснится, то завтра я сбегу.

— Согласен, — кивнул Федор. — Утро вечера мудренее.

С тем и отошли ко сну, дав связать себе запястья сыромятными ремнями и повалившись на обычную дерюгу, устилавшую пол в хлеву. Хорошо хоть на этот раз руки не завели за спину, что обеспечило определенный комфорт.

Но ситуация прояснилась гораздо быстрее, рассвета ждать не пришлось. Полночи до них доносились пьяные крики и песни из хозяйского дома, где по случаю прибытия Магона или по другому, неизвестному друзьям поводу долго царило веселье. Однако, посреди веселья, сбивавшего и без того неровный сон измученных друзей, дверь в хлев со скрипом отворилась. На пороге возник тот самый скифский вождь с факелом в руке в сопровождении Магона и его охранников.

Они приблизились. Магон что-то предложил вождю, указав на пленников. Тот, наклонившись, подался вперед и некоторое время рассматривал недовольные физиономии морпехов, словно хотел заглянуть к ним в душу. А потом вдруг протянул руку и крепкими пальцами взял Федора за подбородок, словно хотел открыть ему рот и посмотреть зубы. Федора аж передернуло. Его еще в жизни так, как скотину, никто не рассматривал. Сержант мотнул головой и пнул скифского вождя ногой в живот. Тот, не ожидавший от узника такой прыти, упал на спину, выронив факел. Но быстро вскочил, зарычал, выхватив висевший на поясе кинжал, и бросился на распластанного на полу Федора.

Тут бы сержанту и конец пришел, если бы не Магон. Купец вдруг встал между невольниками и вождем, что-то тихо, но твердо сказал ему. Вождь замер на полпути, потом медленно распрямился, отрицательно мотнув головой. Засунул кинжал в ножны и быстро вышел, не обращая внимания на занимавшийся в углу пожар.

Охранники Магона, между тем, быстро потушили упавший факел. А сам купец недобро посмотрел на пленников, особенно на Федора, и тоже вышел, не проронив ни слова.

— Сделка не состоялась, — выдохнул Федор, когда вся компания покинула загон для скотины.

— Теперь точно повесят, — решил Леха. — Или с собой в Африку увезут. А я к неграм в рабы не хочу. Завтра же бегу.

Рано утром небольшой караван отправился в обратный путь. Правда, был он на этот раз ровно в два раза длиннее за счет присоединившихся конных скифов. Отряд примерно из тридцати человек во главе все с тем же знакомым вождем, даже не смотревшим на пленников, поблескивая чешуей доспехов, вместе с ними на рассвете покинул город.

Скифский вождь, как ни в чем не бывало, ехал рядом с Магоном, в этот раз находившимся не во главе колонны, а в середине, рядом с новой повозкой, в которой сидели шесть красивых женщин. Одеты они были не так, как красотки с рынка, но и не так, как Магон. Чайка решил, что это подарок скифского вождя, невольницы, являющиеся его военной добычей. Судя по всему, Магон вчера хотел отблагодарить скифа за такой презент, ответно одарив его двумя новыми рабами, но… не вышло.

В авангарде отряда гарцевал десяток скифов в полном вооружении. Позади повозки с красавицами и двух господ ехали пять карфагенских военачальников на конях и дюжина пехотинцев из отряда Магона, а за пехотинцами тащились Леха с Федором под присмотром охранников и Акира. Следом скрипели повозки с товарами, а за ними — снова пехота и оставшиеся скифы. В общем, толпа набралась приличная.

Леха переживал, что их опять закинут на круп лошади, но им повезло. Расторопный Акир приобрел так много товара, что все повозки, даже с палатками, были забиты им до отказа. Пестрая поклажа карфагенян напоминала теперь обоз батьки Махно после удачного налета на поезд. Даже единственную «свободную» лошадь из-под пленников тоже отдали под перевозку тюков. А морпехам, так и не побывавшим в шкуре живых подарков, предстояло идти пешком, чему они оба тихо радовались. Пока не в рабстве, и то ладно. А дорога до порта длинная, что-нибудь да придумают.

— Девчонки ничего, — заметил Леха, долго пытавшийся рассмотреть изящных красоток поверх шлемов охраны. — Интересно, откуда родом?

— Да местные, наверное, — прикинул Федор. — Или гречанки.

— Наверно, гречанки, — почему-то решил Леха.

Федор спорить не стал. Гречанки или нет, какая на фиг разница. Думать сейчас следовало о другом. Он внимательно вглядывался в окрестности, ища возможность для маневра. Вдоль каменистой дороги слева возвышался холм, поросший колючим южным лесом. А справа — кустарник, постепенно редеющий и растворяющийся в полях. С этой стороны они несколько раз углядывали такие уже знакомые стойбища.

Солнце палило нещадно. Скоро опять захотелось пить. Где-то к обеду отряд, ехавший без остановок, но и не слишком быстро, ориентируясь на пехотинцев, оказался у подножия довольно высокого холма. Природное возвышение утопало в «зеленке». Дорога огибала холм, и караван ненадолго растянулся вокруг него так, что передние всадники перестали видеть задних. Здесь-то все и случилось.

Сначала Федор с Лехой даже не поняли, что произошло. Раздался еле слышный свист, и несколько скифов из авангарда рухнуло с коней, а потом попадали и остальные. Стрелы поразили кого в спину, кого в шею. За несколько секунд нападения весь авангард был уничтожен, скошен, как трава. А из леса выметнулся целый отряд, человек двадцать, судя по одеждам, таких же скифов, и устремился к повозке с женщинами.